Хайноре. Книга 1 - Ронни Миллер

— А понимать и не надо, друг.

— Ась?.. — пьяница мотнул головой, пытаясь ее поднять, а Варой держал его за плечо, чтоб тот вперед не падал. — Чего?..

В свободной руке одноглазого что-то блеснуло, Шмыга посмотрел вниз, глазами похлопал, а потом засмеялся.

— Вот так ты с другом… Думаешь… думаешь, капитан тебе поверит, дааа… Выставишь меня говном, да? А вот я счас пойду к нему, я сейчас… и про эту столичную суку… все узнает… счас как пойду…

— Не пойдешь.

Вдруг одноглазый резко прижался к Шмыге, тот вздрогнул, захрипел, вытаращил глаза, и был таков.

— Не пойдешь.

Варой отпрянул, тело осело наземь, как мешок с костями, и у Норы знакомо скрутило живот. Одноглазый стоял, тяжело дыша и глядя вниз, вытер нож о рубаху Шмыги, потом с натугой забросил тело себе на спину и потащил куда-то тенями.

Хайноре, дочь лесника, просидела в кустах до рассвета.

Глава 10. Соколиный плащ

— … И вот Душка опять на тебя жалуется, дурная ты девка! Я, что, плохо разъяснялся? Кого тебе велено слушаться?!

— Вас… и Душку… и сира Грихара…

— Вот именно! Может, мне передать все капитану? Или отправить тебя на конюшни, да хорошенько розгами отходить?

— Не надо, господин, пожалуйста, я все-все поняла…

— Последний раз, видит Отец, последний раз!

Комендант потряс костлявым пальцем аккурат у Норы перед лицом, и ушел. Дворовые девки тихо прыснули в кулаки, кухарка Душка глядела на Нору, потрясая скалкой и ухмылялась. Ну вот. Высмеял старый пень на всю кухню, опозорил, скотина…

— Работать пошли, — пророкотала Душка. — А ты иди котлы мой. Заждалися тебя.

Нора кивнула и побежала, только б больше не слышать их гогот.

Сегодня она снова опоздала, потому что шаталась за Маисой, даже разок помогла ей, но в таком пустяке, что та даже спасибо не сказала. Нора так не привыкла, у ней в деревне друзей было — от краю до краю, со всеми дружила, а тут… шпыняют, как собачонку… Но ничего, скоро она отсюда сбежит, хохоча и приплясывая, думала Нора, драя котлы, а вы тут останетесь, скоты и дуры, я за принца замуж выйду, королевой стану, а вы…

— Живее давай! — подгоняла Душка.

Кухарка была высоченной крепкой бабой, махала поварешкой, как дубиной, о ней всякие байки травили, говорили даже, что она родом с севера Королевства, и многие годы назад билась с северянами наравне с мужиками, когда способных держать оборону почти не осталось. И что капитана давненько знает, и что шпионит на него. И даже постель ему греет, но о таком обычно говорили шутя и в полголоса — а то вдруг она сзаду со скалкой стоит?

Норе очень иногда огрызнуться хотелось, но страх был сильнее. Здесь ей все враги, ну, может, окромя сира Грихара, а в окружении врагов всегда страшно. Ночами она плакала, горевала по рыжему своему, скучала жутко, все представляла, вот сейчас он ляжет рядом, как обычно, грудь к спине, и Нора спокойно уснет, не боясь ни лесного зверя, ни разбойника. А иногда ей чудилось, что рыжий шепчет на ухо какие-нибудь слова жаркие, пылкие, порочные, трогает везде, целует. Тогда ей совсем не спалось, она жалась стыдливо в стену, и сама себя руками утешала.

Прошла без дня седмица, леди Алесса уезжать не торопилась, и Нора тому очень радовалась. Она, конечно, пыталась выведать, когда же госпожа в путь двинется — сколько, мол, на побег осталось, — но никто о том ничего не говорил, а подслушивать у покоев самой леди не получалось. Там постоянно гвардейцы караулили, и не из Вирхи даже, а соколиные плащи, причем самые элитные, королевские. Уж больно, видно, король любил свою ночную королеву, хотя Нора так и не смогла понять, зачем королю две королевы…

И все ж седмица — это долго. Поторопиться надо, придумать что-то, только бы леди Алесса не вздумала резко сорваться, да поехать, только бы подождала еще. Хотя чего она ждет, и почему так часто спускается в темницу, Нора тоже разузнать не смогла. Мало кто о ней дельного говорил — мужики титьки обсуждали, бабы наряды и цацки. Тоже за глаза, конечно, как с Душкой.

Маиса и госпоже часто носила еду, Нора видела, когда следом ходила. И почему она? Потому что самая главная среди дворовых девок? Или потому что лишних вопросов не задает? Молчаливая и расторопная, да Душку слушается, как Отца Всесоздателя. Наверное, потому. Как же к ней подступиться…

Однажды Душка отозвала Нору от котлов и поручила пару дней пораздавать в солдатской столовой, местная девка слегла с желтой горячкой, надо было ее заменить, а чумазые котлы, друзья твои, мол, никуда не денутся, дождутся. Хайноре может и хотела взбрыкнуть, но вспомнила, что в те дни ей с Маисой работать, и запросто согласилась, хотя кухарка ее, само собой, и вовсе не спрашивала. Нора очень старалась, бегала, столы перед обедом натирала, делала все, что Маиса ей велела, каждое слово ловила. Носилась с кувшинами, с едой, боялась уронить что-то, но еще больше боялась не успеть.

— Не суетись, всем мешаешь! — только и говорила рыжая потаскуха.

Маискины товарки посмеивались над Норой, шептались о чем-то. А ее злость брала, сильная злость, она терпела, терпела, а потом сорвалась и пошла на кухню за Маисой, встала к ней прямо вплотную, чуть ли не лоб в лоб, как северянин делал, когда разговор серьезный заводил. Рыжая рыбина аж назад выгнулась.

— Ты зачем так со мной?! Что я тебе дурного сделала?!

— Не место тебе здесь, с честными людьми работать! В темницу тебя нужно, к твоему полюбовнику, и чтоб казнили с ним же! — так взвилась Маиса, аж губы противно задрожали. — Все здесь знают, какие вы дела творили, Мельнский Палач и его женка, тьфу! Ко мне не суйся, поняла, поняла? Я тебя не боюсь!

Круто развернулась и ушла, да так резко, что чуть чепец в котел с похлебкой не улетел. Весь обед Нора