Ведьма с Лайм-стрит - Дэвид Джаэр

Тем майским вечером доктор Крэндон намеревался воссоздать эксперимент, который Кроуфорд проводил в Белфасте. «Контактные явления очень распространены, – писал Кроуфорд. – Почти в каждой семье найдется хотя бы один человек, способный их вызвать». Исследователь подробно описал процесс использования экстрасенсорной силы для столоверчения, и Рой сверялся с его руководством при планировании собственной попытки исследовать неизведанное. Он заказал постройку деревянного стола весом в восемь килограммов по чертежу Кроуфорда. Важно было не использовать гвозди, поскольку считалось, что любые ковкие металлы каким-то образом влияют на парапсихический магнетизм. Кроме того, Крэндон купил красную лампу в библиотеку, поскольку эктоплазма якобы лучше всего выделялась именно при красном свете.

Крэндон пригласил нескольких близких друзей на ужин и спиритический сеанс. Он хотел провести эксперимент в кругу людей, которым доверял, ведь так можно исключить возможность мошенничества. В уставленную книгами комнату на четвертом этаже его огромного дома – здесь было две библиотеки, и Рой выбрал эту – поднялись гости. Все были настроены, пусть и в разной степени, скептически. Пришла подруга Мины, Китти, со своим мужем доктором Эдисоном Брауном. В кругу общения Роя было много выдающихся врачей, и доктор Браун был одним из них. Нужно отметить, что именно Брауны тем вечером оказались наиболее непредвзятыми участниками эксперимента, в принципе допускавшими возможность контакта с духами. Явился и управляющий здания на Коммонуэлс-авеню, где находился кабинет доктора Крэндона, – Фредерик Адлер, в спиритизм не веривший, но готовый подыграть старому другу. Присутствовал и Александр В. Кросс, своей необщительностью контрастировавший с развеселой компанией.

Кросс, англичанин из Кентербери, был человеком эмоционально неустойчивым и неуравновешенным, он нес бремя прошлого, о котором знали только Крэндоны. Алек – так они его называли – работал в таможенном управлении в Шанхае столько лет, что почти утратил связь с западной культурой. Началась Первая мировая война, и он отправился в Англию, но лайнер, на котором он плыл, перехватил немецкий рейдер, и Кросс полгода провел в плену на борту. Когда судно затопили неподалеку от берегов Дании, Алеку удалось сбежать. Каким-то чудом он добрался до Англии, и его отправили служить в британский трудовой лагерь во Франции, где под его началом работали десять тысяч китайцев, обеспечивая солдат на французском фронте. Там Кросс получил психологическую травму, сделавшую его непригодным к жизни в мирное время. Тучный, страдающий от проблем со здоровьем, после войны он переехал в Бостон. Доктор Крэндон, с которым он успел подружиться во время прежнего визита в Америку, приложил все усилия, чтобы помочь ему: он попытался найти Алеку работу, а когда это оказалось невозможным, нанял его сам. У Кросса была комната в Кембридже, пригороде Бостона, но он часто ночевал на Лайм-стрит и спал на диване в библиотеке. Он числился у Крэндонов библиотекарем, но, по сути, эта должность была фикцией – Мина как-то говорила, что на самом деле он только приглядывал за их котом. На спиритическом сеансе тем вечером Алек был самым молодым участником, кроме разве что Мины. К сожалению, при этом именно он был ближе всех к могиле.

Шестеро друзей взялись за руки и опустили запястья на столик Кроуфорда, как и рекомендовал покойный ученый. Кроуфорд также советовал начинать ритуал призыва с молитвы. Доктор Крэндон решил отказаться от этого. Миссис Крэндон в шутку предположила, что дух Кроуфорда – а может, и кого-то другого – и без того прилетит на свет красной лампы на столе Роя. Очевидно, она не относилась к предстоящему ритуалу всерьез, рассматривая сеанс как способ развлечься. Предыдущий спиритический сеанс не вызвал в ней никакого отклика. И даже Китти, в прошлый раз после верховой прогулки поддержавшая предложение подруги отправиться к медиуму, сомневалась, что этим вечером случится что-то необычное.

«К тому времени я ни в малейшей степени не верила в возможность общения с духами, – вспоминала потом миссис Крэндон. – Но те самые друзья, которые разубедили меня, теперь были настроены очень серьезно. Может быть, этому способствовал красный свет. Но, честно говоря, они сидели с таким торжественным видом, что я рассмеялась. В ответ они возмутились, а мой муж мрачно заявил, что мы тут “заняты важным делом”».

На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов с репетиром. Необычно было сидеть вот так в полумраке, держась за руки с друзьями, к которым редко прикасаешься. Красное свечение придавало убежищу Алека вид притона курильщиков опиума, хотя никто тут и не делал ничего предосудительного. Алек шевельнулся на стуле, и Рой недовольно покосился на него. Попытки познать тайны мира иного – не для нетерпеливых. Духи по-прежнему не проявляли себя. Да никто за этим столом и не ожидал, что они появятся. Однако вскоре начало происходить что-то необъяснимое. Участники сеанса дышали в такт, объединившись в круге, и сила их устремления, неуловимая сила мысли, словно дала толчок сеансу… и началась дрожь. Стол шелохнулся, будто ожил. У доктора Крэндона было такое ощущение, будто его рука лежит на спине живого существа, например собаки. И вдруг стол дернулся, затем встал на две ножки и упал на пол! Чтобы определить, кто из участников сеанса действует как медиум, они по очереди выходили из комнаты. Когда вышла миссис Крэндон, дрожь прекратилась. Когда она вернулась в библиотеку, друзья встретили ее аплодисментами. Священник-спиритуалист был прав. Мина, сколь неожиданно это ни было, обладала сверхъестественными способностями, и чей-то астральный дух действовал через нее.

Канун охоты

До начала соревнования, устроенного «В мире науки», оставалось всего несколько недель, и об этом трубили все нью-йоркские газеты. В «Геральд» писали, что «предстоящая охота на привидений будет наиболее тщательной, перспективной и научно обоснованной из всех, что когда-либо организовывались». «Таймс» окрестила соревнование «лакмусовой бумажкой спиритуализма», «Трибьюн» – «великой охотой на духов». В «Трибьюн» же утверждали, что «любой человек широких взглядов с интересом ожидает начала исследования», поскольку наконец-то можно надеяться на «поистине непредвзятую проверку экспертами фактов, касающихся астральной фотографии, эктоплазмы и остальных столь распространенных спиритуалистических явлений».

Но упоминаний о кандидатах до сих пор не было, даже невзирая на ходатайства сэра Артура. «Знаменитые медиумы – медиумы, которые якобы обладают именно теми способностями, которые мы хотели бы изучить, – до сих пор не вызвались участвовать в нашем исследовании», – писал в мае «В мире науки».

Малкольм Берд получил сотни заявок на участие в соревновании, но все равно опасался того, что экстрасенсы откажутся демонстрировать свои способности в доме 233 на Бродвее, поскольку привыкли работать в собственных гостиных.

Путешествуя по Европе, Берд познакомился в Берлине с одним исследователем с «лучшей в мире лабораторией, оборудованной для исследования парапсихологических явлений, и он не смог заманить туда ни одного медиума». Представляя себе экстрасенса, окруженного пятьюдесятью семью разнообразными приборами, Берд вполне понимал, почему медиумы не стремятся попасть в эту лабораторию. И теперь, возможно, та же участь постигнет и «В мире науки».

Комиссия намеревалась использовать необычайно хитроумные приспособления для исследования паранормального – такие еще не применяли для измерения сверхъестественных способностей. В демонстрационной комнате экстрасенс увидит не только членов жюри, но и разнообразные современные датчики и приборы. Чтобы убедиться в отсутствии каких-то мошеннических способов выработки эктоплазмы, комиссия требовала тщательнейшего обыска медиума. Кроме того, на сеанс экстрасенсу придется одеться вовсе не в белую тунику дельфийского оракула: комиссия еще не решила окончательно, но пока что рассматривалось два варианта облачения для эксперимента – черный купальный костюм или накидка из мешковины. В демонстрационной комнате члены комиссии свяжут экстрасенса веревкой, чтобы тот не мог пользоваться конечностями для обмана. Словно этих мер предосторожности было недостаточно, медиума планировалось еще и накрыть противомоскитной сеткой для дальнейшего ограничения движений. Свет препятствовал выделению эктоплазмы, и редакция «В мире науки» не оспаривала этот тезис, но для испытания планировалось пометить руки и ноги медиума флуоресцентной краской на основе солей радия, чтобы члены комиссии могли заметить в темноте все подозрительные движения их подопытного.

Берд считал, что на результаты подобных испытаний в Европе могли повлиять эмоции участников спиритического сеанса, ведь многие из них потеряли родных. К тому же эти эксперименты в основном проводились уже пожилыми исследователями, чьи способности к точному восприятию реальности уже притупились. В отличие от европейских экспериментов, журнал «В мире науки» должен был сделать вывод о присутствии астральных сущностей исключительно на основании неопровержимых доказательств. Уолтер Принс считал, что Берду не следует раскрывать все методы исследования, придуманные Остином Лескарбура и другими сотрудниками, отвечавшими за техническую сторону вопроса. Он опасался, что подробное описание методов отпугнет медиумов, которых и так нелегко найти. Но если экстрасенс действительно обладает сверхъестественными способностями, с чего ему бояться хитроумных научных приспособлений? В демонстрационной комнате планировали установить индукционные катушки, гальванометры и электроскопы – все это для измерения изменений электрических полей в тот момент, когда медиум задействует свои силы. Кроме того, эти приборы должны были определить, состоят ли эти так называемые духи из материальных частиц. Компания Мунна уважала технический прогресс, и Берд очень гордился, описывая приборы, которыми пользовались их исследователи.