Фокус. О внимании, рассеянности и жизненном успехе - Дэниел Гоулман

Как написал в 1904 году Уильям Ослер, родоначальник системы клинической подготовки студентов-медиков, врач должен действовать максимально отстраненно, чтобы “его кровеносные сосуды не сужались и сердце не сбивалось с ритма при виде страшных картин”[142]. Ослер рекомендовал врачам выработать способность к “отрешенному участию”. Для этого достаточно лишь приглушить эмоциональную эмпатию, что, впрочем, иногда ведет к полной ее блокировке. Испытание для врача в ходе ежедневной медицинской практики заключается в необходимости сохранять хладнокровный фокус, оставаться восприимчивым к чувствам и переживаниям пациентов, а также давать им почувствовать свое понимание и заботу.

Медицинская помощь может оказаться напрасной, если пациенты не будут соблюдать назначения врача, и здесь надо сказать, что порядка половины назначений игнорируется. Пациент должен ощущать, что врач искренне о нем заботится, и тогда наверняка будет выполнять его предписания[143]. Недавно два декана ведущих медицинских вузов независимо друг от друга признались мне, что сталкиваются с этой проблемой при приеме студентов: как определить тех, кто будет проявлять эмпатию к пациентам? Вот что говорит Жан Десети, нейробиолог из Чикагского университета, проводивший исследования височно-теменного стыка и боли пациентов: “Я хочу, чтобы мой врач смотрел на меня, когда мне больно, чтобы он был со мной. Он должен испытывать эмпатию, но не быть слишком чувствительным, чтобы грамотно вылечить мою болезнь”.

Формирование эмпатии

Около половины молодых врачей, принявших участие в одном исследовании, признались, что их эмпатия к пациентам снизилась в процессе профессиональной подготовки (и всего лишь треть заявила, что она укрепилась)[144]. Многие в ходе карьеры так и не смогли восполнить эту потерю. Это заставляет нас вновь вернуться к височно-теменному стыку, который приглушает физиологическую реакцию врача при виде чьей-то боли и помогает ему сохранять спокойствие и ясный рассудок во время лечения. Скорее всего, у интернов вырабатывается некая внутренняя защита от страданий, помогающая им при болезненных для пациентов процедурах. После учебы эта подавление телесной отзывчивости отзывчивость становится автоматической, подчас ценой общей эмпатии.

И все же сострадательная забота является ключевой ценностью в медицине; развитие эмпатии – одна из обязательных задач в программе медицинского вуза. И хотя лишь немногие вузы преподают искусство эмпатии в отдельном порядке, теперь, когда, благодаря достижениям нейрофизиологии, стали ясны базовые механизмы этой способности, удачно составленная программа тренинга может серьезно развить упомянутое искусство человечности. Именно на это надеется доктор Хелен Рисс из Массачусетской общей больницы – основной учебной базы Гарвардской школы медицины. Доктор Рисс, директор местной программы по обучению науке эмпатии и отношений, разработала учебную программу для стажеров и интернов с целью укрепить их эмпатию, и, судя по отзывам пациентов, программа эта весьма эффективна[145].

В стандартном шаблоне учебной программы медицинского вуза эта подготовка носила полностью академический характер, нейрофизиология эмпатии освещалась на понятном и близком для врачей языке[146]. С помощью видеозаписей демонстрировались физиологические изменения (реакция потовых желез) у врачей и их пациентов в ходе напряженного общения, когда, например, врач вел себя надменно и пренебрежительно. По этим записям было очевидно, насколько сильно огорчаются пациенты. Ясно было и другое: когда врач сонастраивается с пациентом и проявляет эмпатию, оба начинают чувствовать себя более раскованно и лучше синхронизируются на биологическом уровне.

Чтобы помочь врачам отслеживать свое состояние, их учат фокусироваться при помощи глубокого диафрагмального дыхания и “наблюдать за происходящим сверху”, а не теряться в собственных мыслях и ощущениях. Доктор Рисс говорит: “Отстранение с целью понаблюдать за происходящим позволяет вам объективно осмыслить общение с пациентом, не вовлекаясь полностью в этот процесс. Вы сможете почувствовать, напряжено ли ваше тело и как в целом развивается ситуация”. Если врач чувствует раздражение, значит, и пациент, скорее всего, нервничает. “Если вы будете лучше осознавать себя, то сможете рефлексировать собственное представление о пациенте и его представление о вас”.

Тренировка считывания невербальных сигналов пациентов включает распознавание эмоций по тону голоса, позе, а отчасти по выражению лица. Используя результаты работы эксперта по эмоциям Пола Экмана, который точно описал движение лицевых мышц при основных типах эмоций, программа учит врачей распознавать мимолетные чувства пациентов по их мимике. “Когда вы проявляете сострадание и заботу, то есть смотрите пациентам в глаза и подмечаете их эмоциональные проявления, то постепенно становитесь все более участливыми, даже если поначалу не очень склонны к этому, – объяснила мне доктор Рисс. – Такая «поведенческая эмпатия» может начинаться с анализа движений, но в итоге она сближает вас с пациентом”. Эта техника, добавляет Рисс, может помочь врачу-стажеру справиться с эмоциональным истощением среди ночи, когда в приемном покое ждет еще один пациент и возникает мысль: “Ну почему бы ему не явиться на прием утром?”

Урок, посвященный эмпатии и состоявший в чтении эмоций по лицу, оказался одним из наиболее значимых элементов всей программы подготовки. Чем лучше врачам удавалось считывать тонкие эмоциональные проявления в ходе тренинга, тем больше потом пациенты ценили их эмпатическую заботу. Доктора Рисс ничуть не удивляет такой результат. “Чем лучше вы научитесь считывать тонкие эмоциональные сигналы, тем более чутким будет ваше эмпатическое восприятие”.

Вне всякого сомнения, участливый врач сумеет найти способ общаться с пациентом и одновременно работать с ноутбуком. Например, он может набирать текст и время от времени отрываться от экрана, тем самым поддерживая с пациентом визуальный контакт. Можно в подходящий момент предложить пациенту взглянуть на экран: “Я сейчас изучаю результаты ваших анализов – вот, взгляните, давайте пройдемся по ним вместе”. И все же многие врачи боятся выбиться из графика и опасаются, что такой контакт отнимет у них драгоценное время. “Мы пытаемся развеять этот миф. На самом деле эмпатия, наоборот, экономит время в долгосрочной перспективе”, – говорит доктор Рисс.

Глава 11

Социальная чуткость

Несколько лет назад я периодически обращался к услугам редактора-фрилансера. Но если мы с ним заводили разговор, он мог продолжаться бесконечно… Своими движениями и тоном голоса я всячески намекал ему, что пора закругляться, но он совершенно ничего не замечал. “Мне пора бежать”, – сообщал я, а он говорил и говорил без умолку. Я доставал ключи от машины и направлялся к двери, а он следовал за мной по пятам, словно до него вообще ничего не доходило. Я уже прощался с ним, а он по-прежнему не закрывал рот.

Я знал нескольких людей, подобных тому редактору, абсолютно невосприимчивых к сигналам об окончании разговора. Подобная черта – один из симптомов социальной дислексии. Ее противоположность – социальная интуиция – подсказывает нам, насколько точно мы расшифровываем поток невербальных сообщений, безмолвного кода, сопутствующего словам нашего собеседника. Мы непрерывно обмениваемся потоками невербальных сообщений с каждым собеседником. Неважно, идет ли речь об обычном приветствии или длительных переговорах, – этот код передает информацию не менее точно, чем любые наши слова. Возможно, даже более точно. Например, если в ходе собеседования при приеме на работу кандидат движется синхронно с интервьюером (разумеется, не специально – этот процесс происходит совершенно непроизвольно в результате мозговой синхронизации), у него больше шансов получить место. В этом заключается проблема для тех, кто страдает “жестикуляционной дисфункцией”, – именно так ученые окрестили поведение людей, движения которых не соответствуют тому, что они говорят.

Принц Филипп, супруг королевы Елизаветы II, публичные ляпсусы которого уже стали притчей во языцех, характеризует себя как специалиста по “донтопедалогии” – науки засовывать себе ногу в рот[147]. Возьмем, например, эпохальное событие в Нигерии – официальный визит британского монарха впервые за сорок семь лет. Королева Елизавета и принц-консорт Филипп приехали на открытие конференции стран Британского содружества. Президент страны, облаченный в традиционные нигерийские одежды, встречал их в аэропорту. “Вы выглядите так, словно собираетесь ложиться спать”, – заявил президенту принц Филипп. В письме другу семьи принц как-то написал: “Я знаю, что ты невысокого мнения обо мне. Я груб и неотесан, часто говорю вещи не к месту, которые, как я потом понимаю, могли кого-то ранить. Тогда я начинаю раскаиваться и стараюсь исправить положение”[148]. Подобный недостаток такта знаменует нехватку самоосознания: несонастроенные люди не только допускают социальные оплошности, но и очень удивляются, когда кто-то сообщает им об их неподобающем поведении. Неважно, идет ли речь о слишком громкой беседе в ресторане или непреднамеренной грубости, – как правило, их поведение заставляет других чувствовать себя крайне неловко.