Кто-то в моей могиле - Маргарет Миллар

— Нет.

— Ладно. Она страшна как смертный грех. Толстая, вся в пятнах, косая, кривоногая, косолапая…

— Ты все врешь, Стэн!

— И совру еще, сказав, что мне она казалась очень красивой, — угрюмо заметил он.

— Она и должна была быть такой, или ты на ней никогда бы не женился.

— Мне было семнадцать лет, а в этом возрасте все девушки кажутся красивыми.

Он, конечно же, лгал. Он не смог бы вспомнить ни одну из тех, кто окружал его, кроме Ады — нежной, розовой, мягкой, как облачко на фоне вечерней зари. Тогда, в расцвете своей юности и силы, он полагал, что посвятит всю оставшуюся жизнь тому, чтобы оберегать и защищать ее; увы, все это выпало на ее долю. Даже теперь он не знал, когда и по какой причине они поменялись ролями.

— Они и теперь не все кажутся тебе уродинами, — сказала Мюриэл, откладывая ножницы в сторону. — Знаешь, что я думаю? Готова поспорить, эта твоя официантка — обычная дешевая шлюха.

— Она замужняя женщина, мать шестерых детей.

— Муж и шестеро детей никого еще не сделали ангелом.

— Мюриэл, перестань, пожалуйста, нервничать. Я еду в Сан-Феличе вовсе не для того, чтобы встречаться с этой официанткой или моей бывшей женой. Я собираюсь исключительно повидаться с Дэйзи.

— У тебя была возможность сделать это, — нервно заметила она. — Почему бы тебе не позвонить ей по междугородной или не написать письмо? А как-нибудь в другой раз, когда ты будешь уверен, что она дома, ты мог бы поехать.

— Я хочу увидеть ее сейчас, сегодня.

— Но к чему такая спешка?

— Есть причины.

— Это как-то связано со старыми ее письмами, которые ты перечитывал?

— Нисколько.

Про новое письмо, отправленное специальной почтой на адрес склада, где он работал, Филдинг говорить не стал. Оно лежало в его бумажнике, сложенное до размера почтовой марки. Это письмо совсем не походило на те, что лежали в чемодане. В нем не было ни денег, ни новостей, ни вежливых вопросов о его здоровье, ни рассказов о ее собственном состоянии. «Дорогой папа. Я буду очень признательна, если ты немедленно, сообщишь мне, известно ли тебе имя Карлоса Камиллы. Позвони, пожалуйста, по телефону Роблес, 24663. С любовью. Твоя Дэйзи». Филдингу так хотелось, чтобы эта короткая, резкая, почти недружественная записка никогда не дошла до него. Но он прекрасно понимал, что не может сделать вид, будто не получал ее. Он расписался в ее получении на складе, и запись о наличии росписи есть теперь на почте. Как ей удалось заполучить имя и название склада? Очевидно, ей сказал Пината, хотя Филдинг не помнил, что говорил Пинате о своей работе, — он очень плохо себя чувствовал весь день, довольно смутно помнил подробности, где заканчивался один эпизод и начинался другой. А может, Пината выяснил все другими способами; ведь он не только занимается освобождением под залог, он еще и детектив. Детектив…

«Боже всемогущий, — подумал он неожиданно. — Вдруг она его наняла. Но зачем? И какое отношение это может иметь к Камилле?»

— Стэн, ты весь покраснел. Похоже, у тебя приступ лихорадки.

— Хватит надоедать, Мюриэл! Прошу тебя. Мне пора собираться.

Пока он умывался и брился в ванной на две квартиры — они делили ее со старушкой напротив, Мюриэл приготовила ему свежее белье, чистую рубашку и новый голубой галстук в полоску, который в начале недели ему одолжил Пината. Филдинг сказал Мюриэл, что купил его в магазине, как только увидел в витрине, и она поверила, поскольку предмет разговора был настолько незначителен, что врать не стоило. Она знала его слишком мало и еще не поняла, что таинственность по поводу пустяков столь же соответствовала его натуре, сколь и безудержная откровенность в отношении некоторых весьма важных и серьезных вещей. Так, не было никакой необходимости подробно излагать все обстоятельства эпизода, касавшегося Ниты и ее мужа, а также пребывания Филдинга в тюрьме и появления Пинаты. Однако он рассказал ей все в малейших подробностях, за исключением одной: Филдинг скрыл, что позаимствовал галстук у Пинаты.

Возвратившись из ванной и увидев, что Мюриэл выбрала именно этот галстук, он немедленно положил его обратно в ящик шифоньера.

— Но он мне так нравится, — запротестовала она. — У него цвет твоих глаз.

— Он несколько ярковат. Когда добираешься автостопом, лучше выглядеть как можно консервативнее, вроде ты джентльмен и у твоего «кадиллака» только что спустило колесо, а позвонить тебе неоткуда.

— Вот как?

— Конечно.

— А что ты собираешься использовать в качестве «кадиллака»?

— Воображение, любовь моя. Когда я окажусь на обочине шоссе, я начну представлять свой «кадиллак» так усердно, что другие его просто увидят.

— Почему бы тебе не начать прямо сейчас, чтобы я тоже смогла на него посмотреть.

— Я уже начал. — Он подошел к окну и оттянул блекло-розовую тюлевую занавеску. — Пожалуйста, что видишь?

— Автомобили. Примерно миллион автомобилей.

— Один из них — мой «кадиллак». — Отпустив натянувшуюся занавеску, он выпрямился во весь рост и поправил воображаемый монокль. — Прошу прощения, мадам. Не могли бы вы мне сказать, где находится ближайшая заправочная станция?

Она засмеялась заливистым девичьим смехом:

— Стэн, ей-Богу, ты чудо. Тебе нужно было стать актером.

— Мне не хотелось бы вам возражать, мадам, но я и есть актер. Позвольте представиться. Меня зовут — ох, я совсем забыл, что путешествую инкогнито. Я не должен называть себя, иначе я паду жертвой безудержного поклонения миллионов моих обожателей.

— Да, Стэн, ты можешь одурачить кого угодно. Ты и впрямь говоришь как настоящий джентльмен.

Он посмотрел на нее с неожиданно поскучневшим выражением лица:

— Спасибо.

— Я даже увидела воочию этот твой «кадиллак» на секунду. Красно-черный с настоящей кожаной обивкой и твоими инициалами на дверцах. — Она коснулась его руки. Он не шелохнулся. — Стэн?

— Ну?

— Какого черта! Да мы бы не знали, что нам делать с этим «кадиллаком», окажись он у нас. Нужно было бы платить за права, за страховку, за бензин, за масло, понадобилось бы место для стоянки — что до меня, то никакой «кадиллак» не стоит таких пыток. Ей-Богу! Я говорю совершенно серьезно.

— Конечно, конечно, Мюриэл. Ты абсолютно права. — Ее преданность тронула Филдинга, но одновременно и вызвала приступ раздражения, показав ему, что он пока не заслужил подобного к себе отношения и ему придется приложить немало усилий в будущем, чтобы быть на высоте. Будущее, мелькнуло у него в голове. Когда он был моложе, будущее представлялось ему яркой коробкой, перевязанной ленточкой, в которой полным-полно подарков. А теперь перед ним расстилалась темно-серая, непроницаемая пелена.

Из ящика шкафа он вытащил темно-серый галстук, в тон стенам комнаты.

— Стэн, возьми меня с собой. А?

— Нет, Мюриэл. Ты уж извини.

— А ты успеешь вернуться в понедельник вечером? У тебя ведь работа.

— Успею.

Он получил работу ночного сторожа на складе электрической компании на Фигероа-стрит всего неделю назад. Работа была скучной, приходилось сидеть одному, и он развлекал себя, воображая, что объект собираются ограбить и это может произойти в любую ночь. Филдинг рисовал в уме яркие картины, повествующие о том, как он героически отражает налет преступников, одного сбивает подножкой, другого ударом в затылок, третьего достает мощным хуком слева. А может, просто одурачивает их каким-то необычным — каким именно, он еще не придумал — способом. Перехитрив грабителей или просто перебив их, он идет затем получать награду из рук президента фирмы. Награда эта принимала в его фантазиях различные формы — от денег и акций компании до большой бронзовой плиты, на которой были выбиты его имя и описание подвига: «СТЭНЛИ ЭЛЛИОТУ ФИЛДИНГУ, КОТОРЫЙ, ПОВИНУЯСЬ ЗОВУ ДОЛГА, ОТРАЗИЛ НАПАДЕНИЕ СЕМИ ОПАСНЕЙШИХ ПРЕСТУПНИКОВ В МАСКАХ…»

Но это была лишь фантазия, и он прекрасно это знал. Впрочем, подобные выдумки позволяли скоротать время и уменьшить нервное напряжение, которое Филдинг всегда испытывал, оказавшись в одиночестве.

Мюриэл помогла ему надеть пиджак:

— Вот так. Ты великолепно выглядишь, Стэн. Никто и не подумает, что ты работаешь ночным сторожем.

— Спасибо.

— Где ты остановишься, когда приедешь?

— Еще не решил.

— Мне нужно знать, как с тобой связаться, если будет что-нибудь срочное с работы. Я думаю, что могла бы позвонить Дэйзи домой, если случится что-то действительно важное.

— Не надо, — быстро ответил он. — Может, я даже не пойду к Дэйзи.

— Но ведь ты говорил…

— Послушай меня. Ты помнишь, я рассказывал о молодом человеке, который уплатил мой штраф. Стивенс Пината. Его контора на Ист-Опал-стрит. Если и впрямь случится что-то неотложное, оставь ему для меня сообщение.