Ведьма для Чудовища. Часть 2 (СИ) - Богатова Властелина

Обиртон принял отряд в свои недра в полной тишине. Но к тому времени как мы прибыли на небо наползли облака, подул холодный ветер. На этот раз, под покровом ночи, встречать меня вышла сама мачеха. Глаза королевы были чуть покрасневшие, то что она сильно переживала и возможно не спала много ночей, не скрывала даже пудра на ее лице. Едва она хотела мне что-то сказать, королева бросила взгляд на выбравшуюся из кареты Грез. И тут же я почувствовал слишком ощутимую волну, ударившую мен в спину. Даже качнулся, следом проклятие скользнуло по лицу будто наползая больше на лоб и скулу… В тот же миг в глазах Лиоцин отразился испуг, ее будто пробрало мелкой дрожью, но не от моего вида — я все еще был в повязке перед королевой. Страх исчез с побледневшего лица мачехи, так же быстро, как и появился. Лиоцин оторвала от Грез пристальный взгляд вернула на меня, вопросительно, скрывая беспокойство, приподняв бровь, кажется совсем забыв поздороваться, забыв, что так спешила сказать мне.

— Это она? — спросила быстро сглотнув, чуть приподняв подбородок, становясь прежней ледяной и высокомерной. — Зачем она приехала сюда? Зачем ты ее притащил? — прошипела.

— Она будет рядом со мной, — ответил не совсем вежливо с ее величеством. — Где отец?

— У себя, — ответила небрежно, будто это было последнее о чем мачеха стала бы говорить, жену отца явно сейчас занимали иные мысли. — Ему резко стало хуже два дня назад… я хотела предупредить тебя раньше, но Вальтор запрещал тревожить… к тому же ты был в отъезде. А сейчас он не приходит в себя…, — сбивчиво осведомила обо всем.

— Я хочу его видеть, — повернулся к Грез давая знак подойти ко мне.

— Ты же не собираешься впускать в замок эту девку? — изумление с ошеломлением отразилось на невозмутимо ледяном лице королевы.

— Я же сказал, что она будет со мной, — ответил ровным тоном, стараясь сохранить уважение к жене отца.

Но Лиоцин любой отказ воспринимала остро и кажется нашла в моих словах оскорбление, ее величества гордо вскинула подбородок.

— Как знаешь, — фыркнула, — только знай, что его светлость Матиус-лар-Бертлорт со своей женой и дочерью еще здесь. Старайся чтобы Реднайра ее не видела. К тому же к нам едут еще гости из Эльбурта, так что советую спрятать ее как можно подальше, — Лиоцин снова вонзила взгляд в Грез, а потом схватила складки своего роскошного платья, развернулась и пошла к замку, шелестя шелковым шлейфом по камню.

Грез бесшумно приблизилась ко мне. Горианка кажется поняла всю пагубность ситуации, старалась не привлекать к себе внимание.

— Иди за мной, — велел ей, направляя в замок, следуя привычным путем, обходя главный парадный вход.

Грез шла за мной безропотно, но я видел, как она оглядывает с интересом каменные своды длинных переходов, высокие колоны, попадающиеся на пути ниши между ними, в которых растянуты красочные гобелены. Конечно, Обиртон родитель замков близнецов внушал своей величественностью, изумлял девушку и Грез этого не скрывала. Внезапное желание взять ее за руку и поддержать я отбросил прочь. Свернув в переход с множествами узкими окнами, пошли по бардовому ковру до самого конца. У дверей стояла, с обоих сторон от входа, стража. Я остановился и повернулся к Грез.

На чуть бледном с неровным румянцем на скулах лице девушки читалось плохо скрываемая растерянность. Она такая маленькая сейчас, словно птичка в огромной клетке. Хоть и не казалась напуганной.

— Подожди меня здесь, — сказал коротко, стягивая с лица ткань.

Грез послушно кивнула, а мне до жжения в ладонях, хотелось коснуться ее, почувствовать… Что? Чистую искру, утонуть в прохладе озер ее глаз, но разве может искренность жить в сердце ведьмы? Может. Я в этом убедился еще той ночью, когда она сладко спала на моем плече. Тогда, лгала ли она вообще? В самом ли деле пыталась воздействовать на меня или Грез была всегда честна со мной и открыта, лишь только все это время пыталась выжить, защищая себя и брата, как могла? Хотел бы я знать. И доверять.

Прерывая размышления, я развернулся и направился к двери, чуть приостановил шаг на пороге, толкнул дубовую створку, шагнул в прохладный полумрак. В воздухе витал тяжелый запах целебных трав и терпких настоек, растекся горечью по горлу. Едва я вошел, как с места поднялся худощавый седовласый с аккуратно стриженной бородой Калистор — советник отца. Мужчина почтенно склонился. Я поприветствовал его соответствующим жестом, бросая взгляд на неподвижного отца, что лежал на высоком ложе пластом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Калистор был знатного рода, берущие корни сильных кланов древних антхальцев. Отец беспрекословно доверял ему, он был единственный кому король мог открыться. И если Калистор сейчас в Обиртоне то все намного сквернее, чем я думал. Бросив на меня понимающий взгляд, он отступил.

Я прошел к ложу. Служанка что суетилась рядом, быстро собралась и вышла. Грудь отца тяжело вздымалась во вздохе. Даже в недуге он выглядел сильным и внушительным, лишь только темные круги под глазами и чуть впалые щеки выдавали хворь. Конечно, отец не очнулся, даже когда я коснулся его сухой ладони. Повернулся к Калистору.

— Что говорит лекарь?

— Здесь побывали все лекари Обиртона, они разводят руками, говорят, что эта неизвестная им хворь. Я послал за горным целителем. Говорят, он с духами разговаривает. Может ему удастся достучаться до Светлых.

Мне слабо поверилось, но, если он поможет — обогащу.

— Слух о том, что король слег не должен выйти из этих стен и разнестись по Антхалии. Позаботься об этом Калистор…

— Надежда на то что он… очнется слишком мала, ваше высочество.

— Следуй моим указаниям, — твердо глянул на него.

Советник кивнул.

— Сделаю все возможное, — седовласый Калистор нахмурился. — Его величество, когда пребывал в сознании составил завещание. Она находится в тайнике у канцлера.

В сердце ткнулся тупой наконечник ржавой стрелы.

— Сейчас я не могу его вскрыть только как…

— Я все понял, можешь не продолжать, — процедил, снова глянув на отца. — Утром мне нужно будет покинуть Обиртон. Я не знаю, когда вернусь…

— Ваше высочество, — сложил за спину руки советник, — вам нельзя оставлять сейчас Торион… В любой миг может случится… беда и…

— Останется Рисальд, — хоть помнил, что отец желал отправить младшего сына на поиски источника. Но все поменялось… — Кстати, где он?

— Его высочество, после вашего последнего визита не отлучался из Обиртона.

Я вновь повернулся к отцу, он был глух сейчас ко всему. Отрывая взгляд мысленно давая обещание что скоро вернусь, развернулся резко.

— Мне нужно идти.

Калистор почтенно склонил голову, пропустил к выходу. Выйдя из сумрачных покоев, остановился на пороге, дышал глубоко и туго, сжал кулаки. Перед глазами отец, неподвижный и бледный, а вокруг сгущается тьма, она поглощает его тело, скрывая от моих глаз, внутри разливается холод. Шелест рядом рассеял видение. Грез находившаяся поблизости, смотрела с тревогой, явно подумав о чем-то плохом.

— Иди за мной, — только и велел горианке.

Достигнув поворота, свернули в другой переход более узкий, поднялись по такой же узкой каменной лестнице, пройдя короткий переход, остановился перед дверью, открыл ее, повернувшись к молчаливой все это время Грез.

— Заходи, — я не мог предложить ей более надежного и безопасного место, чем свои покои.

Грез не стала задерживаться и задавать вопросов, скользнула легким ветерком внутрь. Оглядев пустующую площадку, я вошел следом за ней прикрыв дверь. Горианка прошла чуть вперед. А я даже и представить не мог что когда-нибудь здесь окажется торговка. Самратская ведьма.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Грез огляделась, я наблюдал за ней. Она как мотылек в свете свечей что успели принести слуги, легкая трепетная.

— Спать будешь здесь, — кивнул на свою кровать, которая была еще не постелена, — прикажу слугам принести все необходимое.

Грез промолчала на это. Тишина повисшая в воздухе, опустилась на плечи тяжестью.

— Можешь располагаться и, — глянул в уже едва бледнеющее небо, — даже поспать. Утром мы отправляемся в Осхонд, так что отдохни как следует, — проговорил, опуская взгляд на ее руки, которые сжимали сумку. Грез еще теснее ее сжала. Видимо что-то ценное для нее в ней находилось.