Прощай, Калифорния! - Алистер Маклин

Поднявшись в спальню, он увидел, как Джефф методически просматривает карманы многочисленных костюмов, принадлежавших Левинтеру. Сам Левинтер с девушкой продолжали «отдыхать» на кровати. Не обращая на них внимания, Райдер включил телевизор. Он не стал переключать каналы, поскольку сообщение должно было прозвучать по всем программам. Он вообще не стал смотреть на экран. Его ничто не интересовало, кроме парочки на кровати, за которой он пристально следил краем глаза.

Диктор, будто намеренно одетый в черный костюм и галстук, начал передавать сообщение похоронным голосом. Он ограничился только перечислением фактов: сообщил, что атомная станция Сан-Руфино днем подверглась нападению, что преступникам, похитившим радиоактивные материалы и захватившим заложников, удалось скрыться, затем назвал точное количество похищенных материалов, а также имена, адреса и должности заложников. Не забыл упомянуть о том, что источник информации неизвестен, но подлинность ее подтверждают власти, те самые власти, которые в данный момент интенсивно проводят следствие. «Пустая болтовня, – подумал Райдер. – Какое может быть следствие, если ухватиться не за что!» Он выключил телевизор и посмотрел на Джеффа.

– Что-нибудь заметил, Перкинс?

– То же, что и ты. Лицо этого казановы даже не дрогнуло. Никакой реакции. В общем, виновен по всем статьям.

– Считай, признание налицо. Для него эта новость – вовсе не новость. – Райдер перевел взгляд на Левинтера, на мгновение задумался и изрек: – Я решил, кто будет вашими избавителями. Пошлю сюда репортера и фотографа из журнала «Глоб».

– Ну разве это не любопытно? – подхватил Джефф. – Готов поклясться, наш донжуан слегка изменился в лице.

Лицо Левинтера действительно претерпело заметные изменения: его бронзовая кожа приобрела сероватый оттенок, а внезапно округлившиеся глаза чуть не выскочили из орбит. Главная прелесть «Глоб» состояла в том, что его вовсе не обязательно было читать. Журнал специализировался на художественных фотографиях обнаженных красоток, якобы читающих по вечерам Софокла в подлиннике; публиковал снимки, сделанные скрытой камерой, на которых известные всем лица оказываются в недостойных и компрометирующих ситуациях; для самых умных своих читателей журнал готовил статьи с разоблачением различных махинаций, состряпанные в духе крестовых походов против попрания морали и написанные очень доходчивым языком. Редакция трудилась в поте лица, стараясь выполнить свое социальное предназначение и донести благую весть, поэтому неудивительно, что журналисты частенько умалчивали или даже просто забывали о таких пустяках, как международные новости, а из местных событий их внимания удостаивались только самые непристойные происшествия. Не надо было обладать телепатическими способностями, чтобы представить себе, в каком направлении работает мозг судьи: в своем воображении он уже видел первую страницу этого журнала, на которой помещена без всякой ретуши огромная фотография скованных наручниками любовников, снабженная убийственной подписью.

Вновь спустившись в кабинет, Райдер сказал сыну:

– Обрати внимание вон на те судебные дела. Возможно, там отыщется что-нибудь интересное, хотя вряд ли. А я пока позвоню.

Он набрал номер и в ожидании ответа стал просматривать список имен и телефонных номеров, который изъял из сейфа. Наконец он дозвонился и попросил позвать к телефону мистера Джемисона, ночного управляющего телефонной станции. Джемисон подошел почти сразу.

– У телефона сержант Райдер. Это чрезвычайно важно и конфиденциально, мистер Джемисон. – Джемисон питал иллюзии относительно значимости своей персоны и любил, когда к нему обращались соответствующим образом. – Очень прошу вас помочь мне выяснить адрес по телефонному номеру. – Он назвал номер, подождал, пока его повторили, а затем добавил: – Я думаю, это домашний телефон шерифа Хартмана. Не могли бы вы это проверить и дать его домашний адрес? У меня его нет.

– Говорите, чрезвычайно важно? – жадно спросил Джемисон. – И совершенно секретно?

– Вы даже не представляете, насколько важно. Слышали последние новости?

– Насчет Сан-Руфино? Господи, конечно слышал. Сейчас, сейчас. Неужели все так плохо?

– Хуже, чем вы можете вообразить. – Райдер терпеливо дождался возвращения Джемисона. – Ну что?

– Это и в самом деле телефон шерифа. Почему-то засекреченный. Роуэна, сто восемнадцать.

Райдер поблагодарил и положил трубку.

– Кто такой Хартман? – спросил Джефф.

– Местный шериф. Сигнализация от сейфа была проведена к нему. Ты что-то упустил, верно?

– Знаю.

– Откуда?

– Если бы я не упустил, ты бы не стал спрашивать.

– Ты обратил внимание, как легко Левинтер расстался со своим ключом? Что этот факт говорит тебе о шерифе Хартмане?

– Ничего особенного. Точнее, ничего хорошего.

– Вот именно. Число людей, относительно которых Левинтер может оказаться в скандальной, щепетильной ситуации, по всей видимости, достаточно велико. Но он уверен, что шериф Хартман будет молчать. Значит, между ними существует связь.

– У Левинтера вполне может быть друг-полицейский.

– Мы говорим не о том, что может быть, а о том, что наверняка есть. Шантаж? Маловероятно. Если бы судья шантажировал Хартмана, то шерифу наконец представилась бы редкая возможность положить шантажу конец раз и навсегда. Левинтер сам может быть жертвой шантажа, но какой в этом смысл? Скорее всего, они повязаны каким-то очень доходным делом. Преступным делом. Честный судья никогда не стал бы компрометировать себя деловыми связями с полицейским. Как бы то ни было, я знаю, что Левинтер продался. О Хартмане мне ничего не известно, но похоже, они одного поля ягоды.

– Как честные, хоть и безработные полицейские мы должны выяснить, на чем сломался Хартман. Возможно, здесь это уже стало привычным делом.

Райдер кивнул.

– А Донахью может подождать? – забеспокоился Джефф.

– Конечно. Ты что-нибудь выкопал?

– Полный ноль. Все эти «принимая во внимание», «из которого вытекает» и «вследствие чего» сбивают меня с толку.

– Забудь об этом. Даже Левинтер не стал бы выражать свои потаенные мысли или преступные намерения на юридическом жаргоне.

Райдер набрал по телефону еще один номер, подождал немного и сказал:

– Мистер Аарон? Сержант Райдер беспокоит. Не поймите меня неправильно, но как вы смотрите на то, чтобы послать вашего фотографа сделать снимок уважаемого гражданина, застигнутого в пикантной ситуации?

Аарон ответил с недоумением, но без неприязни:

– Я удивлен, сержант. Вы прекрасно знаете, что «Экземинер» – не бульварная газетка.

– Жаль, а я думал, вы заинтересуетесь грешками судьи Левинтера.

– Вот как?! – В списке главных мишеней для критических редакционных статей Аарона имена Левинтера и Донахью стояли рядом. – Ну и куда прыгнул этот старый козел на сей раз?

– Он вообще-то не прыгнул. Он лежит. Лежит в постели со своей секретаршей, которая по возрасту годится ему во внучки. Он прикован к ней наручниками, и оба прикованы наручниками к кровати.

– О господи! – Аарон закашлялся, пытаясь сдержать смех. – Это меня очень сильно заинтриговало, сержант. Но боюсь, мы все равно не сможем...

– Никто не просит вас это публиковать. Просто сделайте фотографии.

– Понимаю. – Наступило молчание. – Вы просто хотите, чтобы он знал, что сделаны фотографии?

– Вот именно. Я буду очень благодарен, если ваши ребята поддержат мою версию. Я сказал ему, что собираюсь вызвать людей из «Глоб».

На этот раз Аарон откровенно захихикал.

– Он, наверное, на седьмом небе от счастья!

– У него истерика. Огромное вам спасибо. Ключи от наручников я оставлю в кабинете на столе.

Данн, как и обещал, все еще был в кабинете, когда Райдеры вернулись к нему.

– Продвигаемся вперед? – поинтересовался Райдер.

– Не особенно. Почти все время звонят. После того как в новостях сообщили о происшедшем, коммутатор не успевает отвечать. Уже чуть ли не сотни людей видели преступников – и, как обычно, в сотне различных мест. Ну а у вас как?

– Не знаю. Нам бы очень пригодилась ваша помощь. Во-первых, вот отпечатки пальцев судьи Левинтера.

Данн недоверчиво посмотрел на них:

– Он разрешил снять отпечатки со своих пальцев?

– Вроде того.

– Должен предупредить вас, Райдер. Если вы свяжетесь с этой старой крысой, то полетите вниз. У Донахью полно влиятельных друзей, но на местном уровне, а вот у Левинтера – во всем округе вплоть до Сакраменто. Только не говорите мне, что вам опять пришлось прибегать к насилию.

– Конечно нет. Оставили его мирно лежащим в постели без единой царапины.

– Он вас узнал?

– Нет. Мы были в масках.

– Ну, спасибо вам большое! Как будто у меня других дел нет. Вы хоть понимаете, какое осиное гнездо разворошили? И кто будет виноват, когда все это кончится? Разумеется, я. – Он закрыл глаза. – Догадываюсь, кто сделает следующий звонок по этому чертову телефону.