Сладкая месть - Валерий Ильичёв

Ильин взглянул на часы: восемнадцать ноль-ноль. «Как раз контрольное время. Если не придет, то жду его всего пятнадцать минут. А потом ухожу, чтобы успеть домой к началу футбольного матча». И тут Ильин увидел, как к скамеечке неуверенной походкой приближается довольно потрепанный субъект средних лет в сером, болтающемся вокруг его худого тела пиджаке, надетом несмотря на жару летнего вечера. «Надо же, пришел, — искренне удивился Ильин. — Одно из двух: либо у Фотографа внезапно появилась любопытная информация, либо он в очередной раз поиздержался и хочет выудить у меня деньги под предлогом выполнения ранее данного ему задания. Ну это у него вряд ли получится».

И оперуполномоченный решительно направился к скамеечке. Увидев его, Фотограф деланно равнодушно уставился на памятник, притворяясь, что его интересует лишь это произведение искусства. Ильин не стал садиться по-приятельски рядом, а, встав за спиной своего негласного сообщника, сразу спросил, какие новости тот принес, чтобы по возможности сократить время встречи, которую могли случайно засечь их общие знакомые.

— Слушай, Ильин, ты мне в прошлый раз поручил установить, кто совершил кражу у вдовы Овчинникова. Так вот, появился у меня на примете один парень, похоже причастный к этому делу. Я с ним завтра днем встречаюсь. Но деньги нужны, чтобы выпить и развязать ему язык. А без этого и разговора мужского не получится.

— Ну это ты брось. Неужели у тебя самого денег нет, или порнография сейчас не в моде и ты совсем обнищал?

— Порнография, сам знаешь, никогда из моды не выйдет. Однако конкуренция ныне высокая, да и кто будет покупать любительские снимки, если на каждом углу полно красочных журнальчиков и видаков.

— Ну, положим, те, кого ты сумел против их воли зафиксировать на пленку в непотребном виде, готовы хорошо заплатить, чтоб ты молчал и никому не показывал, — намекнул Ильин на прошлое своего помощника, осмелившегося года два назад шантажировать известного в городе человека. Именно тогда Фотограф и вынужден был, чтобы не попасть в тюрьму, начать сотрудничать с Ильиным. Он не знал, что влиятельное лицо, боясь огласки, просило не заводить уголовного дела, а лишь помочь избавиться от шантажиста.

Это упоминание заставило Фотографа оправдываться:

— Да что ты, Ильин, я давно этим не занимаюсь. Так только иногда по старой памяти могу сделать интересный снимок, и то если человек сам попросит.

В конце аллеи появилась группка молодых людей, и, демонстрируя свою приверженность к соблюдению конспирации, этот начинающий спиваться от одиночества и постоянных неудач человек, сняв с шеи фотоаппарат, стал делать вид, что выбирает наилучший ракурс для съемки памятника. Когда молодые люди прошли мимо скамейки, Ильин продолжил разговор:

— Ну я вижу, ты сегодня опять пришел пустой в надежде выманить у меня деньги на выпивку. Зряшное дело ты затеял, Фотограф, сам должен понимать.

— Да ты что, Ильин, я не совсем пустой пришел. Только, боюсь, ты рассердишься.

— Я уже рассердился, что понапрасну меня тащиться в такую даль от дома заставил.

— Послушай, Ильин. Я ведь могу вам бяку сделать, — в голосе пьяницы прозвучала явная угроза, — но, уважая лично тебя, поостерегусь. Я теперь знаю, что тот офицер-дембель два года назад мою сожительницу Люську на её квартире по вашему заданию зарезал.

— Ты что, Фотограф, совсем с круга сошел и в бреду белой горячки сам не понимаешь, что несешь?

— Брось, Ильин, ты меня просто так со счетов не списывай! Не такой уж я дурак безмозглый. Этому дембелю тогда десять лет дали, а не прошло и двух лет, как он свободно по городу в автомашине разъезжает, да ещё вместе с вашим Кругловым.

— Ну ты тут наверняка обознался с пьяных глаз, — в сердцах грубо выругался Ильин. Но по его тону Фотограф сразу понял, что и тот не знает о том, что убийца его бывшей сожительницы Люськи находится в городе. И чтобы убедить опера в истинности своего сообщения, достал дрожащей рукой сделанную им незаметно фотографию и протянул Ильину. Оперативнику одного взгляда было достаточно, чтобы узнать людей, чье изображение зафиксировала бесстрастная пленка.

— Когда и где сделан был снимок?

— Вчера вечером, я крутился возле фонтана, надеясь подзаработать, запечатлев приезжих у этой достопримечательности города. Ну и засек вашего Круглова с этим типом. Тут же позвонил тебе и попросил о встрече, прикинув, что, может быть, тебе будет интересно. А ты я вижу не в курсе дела?

— А я вижу, что ты не забыл своих старых дел и вздумал милицию шантажировать. Неужели не понимаешь, что это опасно?

— Да ты что, Ильин?! — испуганно заныл Фотограф. — Я ведь только хотел у тебя немного деньжатами разжиться, а то уж четвертый день на мели. Если можешь выручить — помоги, а коли нет, то давай разбежимся. А в свои темные дела меня не впутывай.

— Кто тебя впутывает? Ты сам по дурости влез по самые уши куда не надо! Теперь у тебя один выход: молчать громче о том, что видел. Иначе люди, заинтересованные в том, чтобы убийца твоей сожительницы на воле гулял, доберутся до тебя быстрее, чем ты до бутылки.

— Ты меня, Ильин, не пугай, я и без того вижу, что не в свое дело залез. Ты уж забудь все сказанное мной, — фотограф был не на шутку испуган.

— Считай, что я уже забыл половину, а вторую половину забуду, когда негатив этого снимка мне отдашь.

— Я что, без понятия? Он у меня с собой. На, возьми, — и Фотограф поспешно протянул Ильину кусочек пленки.

Ильин положил её в карман и сунул Фотографу купюру в пятьдесят тысяч:

— Благодари судьбу, что легко отделался. А я постараюсь забыть все, что сегодня происходило вечером в этом сквере. Считай, мы не виделись.

— Спасибо, Ильин, век не забуду. Вообще-то я рассчитывал на сумму вдвое большую, чем ты дал, — внезапно вновь осмелел Фотограф, завидев деньги, предвещавшие ему вожделенную выпивку.

— Ну ты совсем обнаглел, приятель. А свою собственную безопасность в какую сумму оцениваешь? — осадил Фотографа Ильин и, глядя вслед сгорбленной фигуре, поспешно удаляющейся по аллее сквера, подумал: «А ведь ему удался сегодняшний шантаж, и он выманил у меня деньги на выпивку. Но принесенная им информация того стоит. Возможно, убийство Ветерка и Туши связано напрямую с появлением в городе Тягача после побега из колонии. Здесь кроется либо хитроумная операция, тонко проводимая высоким милицейским начальством, либо предательство со стороны Круглова наших профессиональных интересов. Но как мог Круглов, старый заслуженный сыщик, пойти на такое?! В любом случае полученная сегодня информация требует тщательной и очень осторожной проверки».

Ильин повернулся и пошел прочь от места встречи. По крайней мере он знал одно: что прикоснулся к какой-то темной истории и эта случайно зафиксированная на пленку встреча Круглова с человеком, числящимся покойником во всех милицейских учетах, имеет какой-то тайный и явно незаконный характер. При таких обстоятельствах в целях собственной безопасности он не мог доложить начальству о полученной информации. Ему теперь предстояло действовать крайне осмотрительно и в одиночку. И начать следовало непосредственно с проверки самого Круглова, которому он до этого момента безоглядно доверял.

В душе у Ильина теплилась робкая надежда, что вскоре все разъяснится и он убедится в невиновности своего старшего товарища.

На следующий день Ильин, покопавшись в своих бумагах, нашел небольшое сообщение, которое могло заинтересовать Круглова, занимавшегося в последнее время раскрытием разбойных нападений на водителей, и отправился к нему в кабинет. Деловое обсуждение информации, послужившей предлогом для встречи, заняло не более десяти минут. И Ильин, сделав вид, что уже собирается уходить, вдруг повернулся к Круглову:

— Да, чуть не забыл, тут на днях словно привет с того света получил. Столкнулся на улице с одним старым архивным «источником», а он меня спрашивает: «За какие заслуги Серегу-Дембеля, осужденного на „червонец“ за убийство Люськи, на волю через два года выпустили? Я, говорит, видел, как он в центре города в свою машину садился». Ну я объяснил, что он обознался: нет Сереги в живых. Но все равно всколыхнул во мне воспоминания. Хороший был у нас разведчик. Жаль, что так плохо кончил. Это надо же было допиться до чертиков и убить какую-то никчемную шлюху.

Сказав это, Ильин ничуть не покривил душой. Он и тогда, два года назад, жалел этого собровца, слишком вжившегося в роль уголовного типа. Хотя, если говорить откровенно, Ильин сомневался в истинности обстоятельств этого преступника. Но в те дни его не оказалось в городе: он отдыхал у моря и вернулся только через две недели, когда дело уже было практически завершено. Да и Круглов его тогда заверил, что, к сожалению, все так и было: скорее всего, парень по неосторожности смешал «травку» или «колеса» с водкой и под влиянием ужасающих воображение миражей совершил это преступление. И ничего теперь поделать нельзя.