Дети Ночи - Дэн Симмонс

Кейт настроилась объяснять все достаточно доходчиво. Несмотря на интерес Тома к природе и понимание основ медицины, дальше оказания первой медицинской помощи его познания не шли.

– Помнишь, – начала Кейт, – я тебе говорила про циклическую природу иммунного дефицита Джошуа и как она связана с переливаниями, которые ему делают?

– Да. Но ты сказала, что дело не в этом. Ведь иммунной системе ребенка должен вроде бы помочь костный мозг, а не кровь?

– Верно. Я просмотрела результаты наших последних обследований, и теперь нет никаких сомнений в том, что переливание крови чудесным образом восстановило его иммунную систему. В течение часа после вливания цельной крови БКТ Джошуа вернулись к норме…

– Что такое БКТ? – перебил Том, который одновременно слушал и наблюдал за ползающим по траве ребенком.

– Белые кровяные тельца, – пояснила Кейт, сделав глоток кофе. – Более того, уровень лимфоцитов и бета-клеток тоже пришел в норму. Собственно говоря, даже превысил норму. Уровень гамма-глобулина достиг пика. А самое невообразимое – это то, что фермент, о котором я тебе говорила…, помнишь, которого не хватало у него в организме?

– Аденозин и еще что-то, – сказал Том.

– Аденозиндезаминаза. Правильно. Так вот, уровень АДА тоже вернулся к норме через час после переливания. Том нахмурился.

– Но ведь это хорошо…, разве нет?

– Великолепно, – сказала Кейт, стараясь не поддаваться эмоциям, – но это невозможно.

– Почему?

Кейт подняла веточку и нарисовала кружок на каменистой земле, будто графиком можно было все объяснить.

– Нехватка АЛА – это генетическая патология, – сказала она. – Ген АДА находится в двадцатой хромосоме. Причины токсичности метаболитов аденозина не совсем ясны, но мы знаем, что это имеет какое-то отношение к подавлению редуктазы нуклеотида дезоксиаденозинтрифосфатом…

– Стоп-стоп-стоп! – Том поднял руку. – Вернемся к тому, почему это невозможно.

– Извини. – Кейт стерла с земли кружок и закорючки. – Это генетический дефект, Том. Ген или есть, или его нет. Мы можем посмотреть на эритроциты Джошуа и увидеть, вырабатывают ли они АДА или нет.

– И как, вырабатывают?

Кейт прикусила губу.

– Нет. То есть не вырабатывают естественным образом. Но после переливания его иммунная система вдруг активизируется и начинает производить АДА с бешеной скоростью.

Том кивнул.

– И ты не понимаешь, откуда у него берется способность производить эту штуку. Я имею в виду, ведь нельзя взять ген из чужой крови, верно?

– Абсолютно. Единственный способ пересадить этот выделяющий АДА ген ребенку с гипогаммаглобулинемией – за счет трансплантации костного мозга от близнеца или при помощи новомодных методов генной терапии, которые только что разработаны, когда человеческий ген внедряется в организм больного посредством вируса…

Том моргнул.

– Вируса? А разве больному от этого не станет еще хуже?

Кейт помотала головой.

– Вирус не обязательно должен быть вредным. На деле большинство из них безвредны. А для генной терапии ретровирусы незаменимы.

Том присвистнул.

– Ретровирусы. Мы вроде уже вступили на территорию СПИДа?

Кейт кивнула.

– Именно поэтому метод генной терапии так интересен. Ретровирус иммунодефицита нас пугает, потому что он смертельно опасен, но клонированный ретровирус, который используют генные терапевты, безвреден. Ретровирусы даже не разрушают клетку, в которую внедряются. Они просто проникают в нее, разворачивают там собственную генетическую программу и позволяют клетке и дальше заниматься своим делом.

Том сел и налил им обоим еще кофе. Джошуа прополз полный круг, а теперь вернулся поиграть со шнурками Тома. Он тянул один из них, пока тот не развязался. Том усмехнулся и развязал для него и второй шнурок.

– Значит, говоришь, эта самая генная терапия может спасти Джошуа жизнь за счет внедрения безопасного ретровируса, чтобы обмануть клетки и заставить их вырабатывать АДА?

– Мы могли бы это сделать, – сказала Кейт, потягивая кофе и глядя перед собой невидящими глазами, – но нам не нужно этого делать. Его организм каким-то образом расщепляет генетическую структуру вливаемой крови, отыскивает там необходимые для преодоления иммунного дефицита собственного организма клеточные кирпичики и разносит их в течение часа по своим системам.

– Как это происходит? – спросил Том и потрепал пушок на макушке у Джошуа.

– Ни малейшего представления. Ах да, мы обнаружили то, что Алан назвал «теневым органом», – уплотнение на желудочной стенке, могущее быть именно тем местом, которым поглощается кровь и разлагается на генетические составляющие. Кроме того, я предполагаю, что в организме Джошуа содержится свой нейтральный вирус для распространения новой генетической информации, но истинный механизм мне непонятен.

Том подхватил ребенка и высоко поднял его. На лице Джошуа мелькнула тревога, тут же уступившая место выражению полного восторга. Том подкинул его и усадил на траву.

– Кейт, – выдохнул он, – ты хочешь сказать, что твой ребенок представляет собой какого-то мутанта?

Кейт задумчиво доставала из сумки баночки с яблочным соком и морковным пюре для малыша.

– Да, – наконец ответила она, – кажется, именно это я и хочу сказать.

Том протянул руку и коснулся ее запястья.

– Но раз мутация позволяет его организму одолевать этот…, как его там…, дефицит и решать проблемы иммунной системы, то тогда она может справиться и с…

– Со СПИДом, – закончила за него Кейт» жестким тоном. – И с раком. И еще Бог знает с какими напастями, которые терзают человечество испокон веков.

– Господи Иисусе, – прошептал Том, глядя на Джошуа странным взглядом.

– Да, – сказала Кейт и открыла банку с яблочным соком.

В ту ночь Кейт не ожидала, что это случится. За все время после развода они несколько раз были близки к тому, чтобы заняться любовью, но этого так и не произошло. То новое, что возникло между ними, казалось им слишком важным, чтобы рисковать, возобновив постельные отношения, которые, как они оба понимали, закончатся эмоциональным тупиком.

Но в эту субботнюю ночь все было иначе. В доме кроме них оставался лишь Джошуа: Джули отправилась собирать альпийские цветы куда-то в район Лейк-Сити. Они поджарили цыпленка во дворе, а потом переместились на западную сторону террасы, чтобы посмотреть на закат солнца к северу от пика Лонга, и сидели, попивая вино и болтая, пока небо не покрылось звездами. Все получилось вполне естественно, когда Том отставил свой бокал, взял ее за руку и повел в спальню, принадлежавшую до развода им обоим.

Их близость оказалась скоротечной, но исполненной нежности, усугубленной беззастенчивостью, способной появиться лишь в результате тесного знакомства с телом партнера. Но был во всем этом и легкий привкус печали, когда они, уже позже, лежали в объятиях друг друга.

Через некоторое время после полуночи Том шепнул:

– Лучше, если я уеду?

Кейт повернулась и положила руку ему на грудь. Том жил уже не в окрестностях Боулдера, а в какой-то подремонтированной хижине возле перевала Роллинз в часе езды от Боулдерского каньона к югу от Горного шоссе. При одной мысли о том, что ему придется так далеко ехать ночью, у нее сжалось сердце.

– Нет, – так же шепотом ответила она, – все нормально. Джули вернется не раньше завтрашнего вечера.

Еда у нас есть, а «Таймс» должен принести Тоби, когда утром придет делать спутниковую антенну.

Том нежно коснулся ее щеки. Одним из немногих устоявшихся ритуалов их семейной жизни было удовольствие, которое они получали неторопливым воскресным утром, попивая кофе с булочками и почитывая «Нью-Йорк Таймс».

Он поцеловал ее в губы.

– Спасибо, Кэт. Спокойной ночи.

– И тебе, – пробормотала она, уже проваливаясь в безмятежный сон.

Проснулась она внезапно и окончательно. Будильник показывал 3:48 ночи. Кейт была уверена, что слышала какой-то звук. Она почти сразу вспомнила, что Том остался у нее, и решила было, что это он бродит по дому, но, сев на кровати, обнаружила, что он тоже сидит и прислушивается. Из холла снова донесся какой-то звук.

Том прикрыл ей рот рукой и, наклонившись поближе, шепотом спросил:

– Джули может там быть, если вдруг вернулась пораньше?

Очередной тихий звук послышался уже из столовой. Кейт покачала головой. Она сама еле расслышала свой шепот из-за бешеных ударов сердца.

– Ее комнаты внизу. Она никогда ночью не поднимается наверх.

Кейт увидела силуэт головы Тома, возникший на форе звездного света с террасы. В столовой слегка громыхнул стул, скрипнули половицы в дальнем конце коридора.

Том бесшумно выскользнул из постели, но снова склонился над ее ухом: