Я не выйду за варвара (СИ) - Вишневецкая Мирослава

— Скажите Эрлу Витторио, — обратилась я к нескольким воинам из его свиты, что так же стояли у бассейна, — Чтобы он не убивал служанок. Они тут абсолютно не при чем. Это я приказала им оставить меня одну.

Они начали говорить с Витторио, видимо переводя им мои слова, но он очевидно не был настроен со мной разговаривать.

— И не могли бы все, пожалуйста, выйти. Я не собираюсь одеваться в Вашем присутствии! — не выдержала я, после чего, слава Святым Эльрата, они покинули баню.

Мы с женщинами вышли в другое помещение в бане и горничные принялись высушивать мои волосы полотенцами и растирать меня маслами.

— Вы так напугали нас, Ваша Светлость, если бы не Эрл Витторио… — начала говорить служанка.

— Куда меня сейчас поведут. — мягко я перебила ее, ожидая самого худшего.

— В Ваши покои.

— Меня там никто не ждет? — нервно спросила я.

— Нет, Ваша Светлость, нам было велено отпарить Вас, накормить горячим и уложить спать. — ответила горничная, чем немало успокоила меня. Вот сразу нельзя было сказать?

После того, как мои волосы немного просохли, в них тоже втирали привычные мне масла. Затем меня облачили в шелковую сорочку, поверх которой надели более плотное льняное платье и сверху еще теплое шерстяное платье, которое запахивалось на восточный манер. Мои еще влажные волосы укутали в длинное полотенце и, соорудив из них на голове некое подобие тюрбана, прикрыли сверху специальным головным убором, в коем дамы прогуливались от купальни до своих покоев. У женщин и мужчин во дворце были отдельные бани, закономерно находившиеся в разных крыльях дворца. Коридоры, ведущие к ним были внутренними. В них невозможно было попасть прогуливаясь дворцом.

Единственным выходом к нему были покои обитателей дворца. Они имели двое дверец. Первые выходили к обычным коридорам дворца, а вторые на противоположной стене — в специальный коридор, который вел к купальням и комнатам, предназначенным для с правления естественных потребностей. В этом внутреннем коридоре женщины часто пересекались. Но даже в такой интимной обстановке было дурным тоном выйти за пределы бани с полотенцем на голове. Путь до своих покоев следовало преодолевать в специальных головных уборах, под который полностью прятались влажные волосы. И уже потом, возле камина они высушивались и расчесывались.

Был еще один вход в этот коридор, по которому мы собственно сюда и зашли. Он именовался хозяйственным. Через этот проход сюда попадали горничные и прислуга, которая занималась уборкой, ремонтами и другими обслуживающими мероприятиями. Но я абсолютно уверенна, что ни один воин не ступал прежде этим коридором в женском крыле!

И вот же ирония. Именно в сопровождении мужчин я сейчас плелась по нему к своим покоям. Я ни капли не была удивлена, когда выйдя из купальни увидела в коридоре ждущий меня конвой воинов во главе с Витторио. И тем не менее это было мало приятно. А учитывая, что произошло каких-то двадцать минут назад и вовсе стыдно. Мне хотелось провалиться сквозь землю, когда я снова увидела его, но пол, к моему сожалению, все еще твердо ощущался под ногами. Более того, эти варвара даже поклонились мне не считая Витторио. Он, в свою очередь не спешил мне кланяться. Видимо все потому, что я была ниже его по статусу и именовалось всего лишь «Ваша Светлость», в то время как остальные, говоря о нем со мной упоминали его не иначе как «Ваше Высочество». Это что же это такое получается? Я ему кланяться должна, после всего, что он…? Нет, нет и нет. Хватит с меня раскланиваний перед Джорджем. Не сильно то хочется кланяться человеку, которому я противна. А исходя из сурового выражения лица Витторио и его насупленных бровей, сомневаться в обратном не стоит.

Важно заметить, что кроме него на меня никто не смотрел, по крайней мере я этого не заметила. Все кротко почему-то глазели в пол, пока он варварски окинул меня своим леденящим взглядом от пят и до самой макушки. Мало ему что ли? Не насмотрелся еще?

В кромешной тишине мы дошли до моих покоев и я наконец-то избавилась от его общества. Служанки еще больше растопили камин и усадили меня на пуфик возле него. Затем они сняли тюрбан на моей голове и равномерно разложили волосы по спине, чтобы те окончательно высохли. После этого мне всучили ужин и я, не желая более иметь сегодня дел с Витторио, послушно выпила весь суп, не притронувшись к остальным яствам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Горничным было велено остаться со мной всю ночь. Они по очереди должны были сменять друг друга и караулить мой сон, пока другие отдыхали в отведенных для прислуги комнатах в покоях. Видимо Эрл Витторио был крайне напуган, что я что-нибудь с собой сделаю. А вот сделаю, обязательно сделаю, для начала прикончив короля варваров на брачном ложе.

Сон никак не хотел идти ко мне. Я все время прокручивала у себя момент в голове, когда почувствовала, как Витторио делает мне искусственное дыхание. Он прикасался к моим губам своими. Это же нельзя считать поцелуем, верно? Он же просто спасал меня вот и все. Правда от осознания этого мне ни капли не становилось легче. Я чувствовала себя неловко и неуютно. В этих тревогах я и уснула, окунувшись длинный беспокойный сон.

Разбудили меня довольно поздно. Солнце было уже высоко. На часах было начало одиннадцатого. Горничная преподнесла мне кувшин с водой и полотенце, чтобы умыться. После чего меня ждал фирменный завтрак королевского повара. Эти изысканные блюда пахли счастливым прошлым, когда Империей правил папин двоюродный брат Император. Помнится, я страшно не любила яйца всмятку, которые подавали по утрам. Когда мы завтракали в неформальной обстановке на террасе Его Величества, он часто говорил мне в детстве:

«Не вертите носом, моя дорогая племянница, ни то я все расскажу нашему повару и тогда он очень обидится. Вдруг он решит подсунуть Вам в тарелку слизней?», — шутливо дразнил меня дядюшка.

А я кричала: «Не хочу слизней! Только не слизней!».

Мой троюродный брат, Его Высочество Принц Эндрю, до слез смеялся в такие моменты. А однажды, решив подшутить надо мной, и вправду подсунул мне слизней в суп. И где он их только взял во дворце? Я даже умудрилась съесть пару ложек супа, прежде чем обнаружила живность в своем обеде. Ох, и получил он тогда от Его Величества. Чинно кланялся передо мной, маленькой леди, и целовал мою руку под зорким взглядом своего величественного батюшки.

Я правда тоже не осталась в долгу. Сколько смелости мне тогда это стоило и изворотливости. Как-то раз, когда было велено накрыть в саду обед, я умудрилась палкой подцепить червя, которому не посчастливилось попасться мне на глаза. Пока никто не видел, я подбросила его в рагу Его Высочество. И даже стала вести счет. 2:1, как я считаю, да еще и в мою пользу. В разноцветном рагу Эндрю не сразу рассмотрел червя и даже немного надкусил его. Тогда уже была моя очередь получать от батюшки. Я на месяц осталась без сладкого и шитья. Император, конечно, деланно хмурил брови, пристыдив мою шалость, но уголки его губ так и прыгали вверх, выдавая его искренний смешок по этому поводу. Мы еще часто с Его Высочеством вспоминали эти моменты. Он даже тогда по-по-джентльменски выручил меня, тайком тягая для меня сладкое.

Эх, сколько бы сейчас я отдала, чтобы вернуться в те времена. Я была бы даже рада найти в своей тарелки слизня или червя, или и то и другое вместе. Но этим утром меня на тарелках ждали лишь ароматные блюда королевского шеф повара, такие аппетитные и красивые, и такие пресные в этот тяжелый для всех эльратцев час. Пышные оладьи твердой коркой застревали на моих зубах. Жасминовый час тягучей жижей обволакивал мой язык и все, все в этом завтраке казалось мне не таким. Так что с трудом прожевав два оладушка и запив их половинкой чашки, я отставила завтрак не в силах запихнуть в себя еще хоть кусочек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Какое счастье, что меня не заставили спускаться к завтраку к Джорджу. Служанки сказали, что Верховный Эрл сослался на мою усталость после вчерашнего банкета и официальный завтрак прошел без моего участия. Что ж и на этом спасибо. Около одиннадцати в мои покои ворвалась орава портних и швей с метрами белоснежных тканей, кружев и украшений. Они должны были снять с меня мерки и помочь мне выбрать ткани для моего свадебного платья. Но я безучастно стояла, как вкопанная, на низком пуфике и покорно выполняла все их наставление: «Повернитесь, Ваша Светлость», «Поднимите руки, Ваша Светлость», «Ваша Светлость, не двигайтесь, я приколю булавку».