Еще не вечер - Николай Леонов

Гуров надел костюм, белую рубашку с галстуком: для выполнения задуманного требовалось выглядеть парадно, раздражать не только содержанием, но и внешним видом. Чиновник из Москвы, заскорузлая душа, чистенький, самовлюбленный.

Он вошел на веранду дома Отари, поздоровался кивком, занял место во главе стола.

– Прошу садиться, – Гуров придвинул чашку кофе. Семь оперативников, трое совсем мальчики, разноголосо поздоровались. Отари взглянул на Гурова удивленно, поглаживая голову, вздохнул и подумал, что подполковник человек умный и опытный, но повел себя неправильно, следовало с каждым за руку поздороваться.

Гуров молчал, лицо у него было надменное, уголки губ брезгливо опустились, он допил кофе.

– Работаем плохо, лениво, словно из-под палки. Человека в вашей дыре найти не можете. В Москве, – Гуров поднял палец, – находим! Мне ваш майор ночью одну завиральную идею изложил, – он наступил Отари на ногу. – Я не верю, но попробуйте… Ваш начальник, – Гуров покосился на опешившего Отари, – думает, что человек, которого вы разыскиваете, перекрасился, съехал с частной квартиры и живет сейчас в гостинице.

Оперативники заговорили на непонятном языке, затем старший по возрасту сказал:

– Может, Отари Георгиевич правильно думает.

– Начальник всегда прав! – Гуров рассмеялся, кивнул на пустую чашку. – Кофе, пожалуйста. Если вам хочется своего начальника защитить, действуйте. Я не верю, но не возражаю. Вчера около четырнадцати часов в гостиницу – не интурист, но солидную гостиницу – поселился одинокий мужчина. Приметы: лет шестидесяти, среднего роста, среднего телосложения, одет хорошо. Москвич. Даю вам три часа, выполняйте.

Оперативники нерешительно поднялись, смотрели на майора Антадзе.

– Прошу, ребята, – сказал он, опасливо покосившись на Гурова, – я жду вас в кабинете.

– Если все это не бред, и вы человека найдете, наблюдение не вести, только сообщить и вновь собраться у товарища майора. Выполняйте!

– Да, да, – Отари, провожая товарищей, спустился с крыльца.

Гуров снял пиджак и галстук, потер шею и плечо.

– Очень злые ушли, – сказал Отари. – Ты очень хитрый.

– Все повторяем: человеческий фактор, личная заинтересованность. Людей подхлестывает не только лишний рубль, но и злость, обида за товарищей, стремление доказать плохому человеку, что он плохой.

– Ой, Лева, – Отари покачал головой. – Обидел людей, найдут – не найдут, о тебе все равно плохо будут думать.

– Мне нужен главарь, организатор, остальное стерплю, – сказал Гуров. – Вызови машину, мне нужно скорее вернуться в гостиницу.

Гуров лежал в своем номере, вытянувшись на спине, запрокинув голову, и думал. «Мне в высшей степени наплевать, – рассуждал он, – что обо мне думают местные оперативники. Я заставил их расстараться, доказать, что их любимый начальник очень умный, а это и есть главное. Почему людей хорошо работать необходимо всегда заставлять, отчего не по доброй воле»? Человек не машина, кнопку нажал и она поехала. Каждому необходима вера, убежденность, что твой труд необходим, иначе человек не работает, а служит, а порой и того не делает, лишь изображает. Оперативника не проконтролируешь, труд его не взвесишь и на штуки не пересчитаешь. Ведь как они, замученные текучкой, бесконечными кражами из гостиниц, драками, проезжими мошенниками, относятся к данному делу? Угнали машину, угонщик разбился, ну и с плеч долой. А тут какой-то приезжий из Москвы с их начальником встречается, майор лицом потемнел, сам не свои ходит. Человека приказали найти? Нужно этому визитеру, пусть сам ищет, мы своими делами займемся, позже рапорт отпишем мол, все проверено, мин нет.

Гуров самодовольно улыбнулся: ничего, голубчики, поноситесь как наскипидаренные.

В том, что Гуров разгадал маневр Юрия Петровича, не было ничего удивительного.

Никто из арестованных по громкому делу не мог обратиться за помощью к рядовому уголовнику. Это должен быть человек их круга – головастый, осторожный и хитрый. Видимо, его из тюрьмы за горло держат, и не выполнить просьбу, уехать он не может. Наблюдение за Зиничем он засек, и на случай его ареста должен дислокацию сменить. Начнут искать задрипанного старикашку, проживающего на частной квартире, поэтому нужно объявиться респектабельным, молодящимся и в гостинице.

В сознании Гурова кружился калейдоскоп не связанных между собой фактов и событий. Так образ разыскиваемого никак не сочетался с отвернутыми гайками и ночным нападением. В обоих случаях действовал дилетант. Подпольные финансисты и «цеховики» лично такими делами не занимаются. Если бы он нанял профессионалов, меня бы элементарно застрелили либо зарезали. Толик Зинич? Ну, какой головастый человек обратится за помощью к Толику? Он не может быть исполнителем. Если не исполнитель, значит, жертва.

Гуров сел, сонливость пропала, он прошел к письменному столу, позвонил в отдел, когда Отари снял трубку, сказал:

– Немедленно арестуй Зинича.

– Что? Ты не заболел, дорогой? Я не прокурор, да и за какие дела?

– Извини, неточно выразился, – Гуров смутился, действительно, брякнул спросонья черт знает что. – Задержи его под любым предлогом и не отпускай.

В номер постучали, Гуров обернулся и увидел Толика Зинича.

– Здравствуйте товарищ начальник! – Толик шутовски поклонился. – Разрешите войти?

– Хорошо, дорогая, я перезвоню. – Гуров положил трубку. – Здравствуй Толик. Ну-ка, подойди, покажи свои ладони. Меня гадать учили, дай потренируюсь.

Он осмотрел руки Зинича, который глядел на Гурова глупо улыбаясь. «Если шарахнул меня он, то мог ошкарябаться, дубина была уж больно сучковата», – думал Гуров. Ладони оказались гладкие, без единой царапины.

– Так, у меня к тебе дело, сиди в номере, не рыпайся, скоро вернусь. – Гуров вышел запер дверь, ключ положил в карман.

От дежурной по этажу позвонил Отари.

– Он пришел ко мне, я запер его в номере. Что у тебя?

– Лебедев Юрий Петрович, поселился в гостинице «Южная» вчера около пятнадцати часов, занимает двести восемнадцатый номер, сейчас отсутствует.

– Мне нужно время. Соскучился по Тане, не знаешь, где она? – Гуров видел, что дежурная с таким вниманием читает журнал, что можно не сомневаться, – не пропускает ни одного его слова. – Позвоню.

Гуров направился к своему номеру. «В моем распоряжении всего несколько часов, – думал он, перешагивая через пылесос, который горничная установила посреди ковровой дорожки. – Постояльца гостиницы „Южная“ временно забыть. Быстро думать, быстро».

Зинич не может быть помощником человека умного. Почему между ним и Лебедевым существует контакт? Зинич работал в загородной резиденции, мог что-то видеть. Он через меня познакомился с Майей и Артеменко. Это была его инициатива, знакомства с ним никто не искал. Испортил машину и напал на меня дилетант. Скоре всего это один и тот же человек. Артеменко не подходит, Лебедев, если он тот, кого я ищу, глупостями заниматься не станет. В случае с машиной алиби Кружнева сомнений не вызывает. Если я рассуждаю правильно, Кружнев из действующих лиц исключается. Но он здесь, и в случайное совпадение не верится.

Гуров подошел к своему номеру открыл дверь и громко сказал:

– Толик, у меня к тебе есть вопрос.

Никто не ответил. Гуров вышел на балкон.

Отари ликовал. Его ребята за несколько часов нашли приезжего, установили, где Лебедев жил раньше, в каком кафе завтракал и обедал. Отари был тщеславен, но не чрезмерно, чужие успехи никогда себе не приписывал. Однако сейчас у него как-то выпало из сознания, что не он, майор Антадзе, высказал предположение, что Лебедев существует, а Гуров.

Когда первая волна ликования прошла, Отари начал прикидывать, а что конкретно они имеют против этого загадочного человека. Ничего. Снимал квартиру под чужим именем, так документов фальшивых не предъявлял, сказал, что он Иван Иванович Иванов. Шутка. И попробуй доказать обратное. Парик, палка, ношеный костюм? Ну и что?

– Орех, в котором нет ядра, пустой орех, – сказал майор, хмуро глядя на своих товарищей.

Оперативники принесли свои рапорты, словно удачливые охотники добычу. Хвастались друг перед другом. Когда выяснилось, что вроде и стреляли метко, а ни мяса, ни шкуры не добыли, горячка прошла, все притихли. Звонил Гуров. Говорил коротко, непонятно. Отари хотел разделить с ним радость, посоветоваться, но, когда сообщил об успехе, Гуров не поздравил, положил трубку.

Зинича арестовать? За что? Таня ему срочно потребовалась. Зачем? И зачем сразу трубку бросать?! Почему не говорит, как мужчина, – спокойно и обстоятельно? За Лебедевым наблюдение не вести. Не верит он нам, снова не верит! Все ему сделали, как боги работали! А он не верит!

– Доброе утро, товарищ майор! Разрешите? – в кабинет вошел дежурный по отделу. – Телефонограмма из республиканской прокуратуры. И какое-то письмо вам, лично.