Хроники Вандербурга - Тимофей Печёрин

— Вообще-то, карманный телефон я видел только у моего соседа-бизнесмена, — подытожил Стефан, — но во-первых, эта штуковина бешеных бабок стоит, а во-вторых… она не такая. Гораздо больше и…

— Я понимаю, — вздохнул Терусян, — столько лет прошло.

Он уже хотел закрыть телефонную книгу, когда буквально наткнулся взглядом на запись, пропущенную при беглом осмотре.

Влад Метумор. Одногруппник Карена, «молодой, подающий надежды маг», как говаривал один из преподов. А по-кареновски — ботаник и зубрила, чуждый обычных радостей жизни. Впрочем, лично к Владу Карен относился с определенной симпатией. Потому как знал: если нужно списать, или каким другим способом обвести вокруг пальца систему образования, к этому человеку можно смело обращаться. Он не ябедничал, не задирал нос, не отмахивался, и Терусян понял, что в данной ситуации, если у кого и стоит просить помощи, то только у Метумора. Не поможет он — не поможет никто.

Музыка, примитивная, но громкая и навязчивая, в лучших традициях варваров вторглась в ночную тишину квартиры, без особого труда сокрушая оборонительные рубежи лени и сна. Рука сама потянулась к тумбочке, нащупывая источник шума — сотовый телефон, маленьким маяком сияющий в темноте. Глаза же тем временем судорожно разрывали остатки сонной пелены, а в просыпающемся мозгу зародилась первая мысль. Насчет того, что пора бы сменить эту тупую, стандартную мелодию на что-нибудь поприятней. И, следующая мысль, вдогонку первой: а что принципиально бы изменилось?

— Алло, — сонным голосом произнес Влад Метумор, мысленно посылая любителя ночных звонков к Тьме и по другим, столь же привлекательным, адресам.

— Влад, здорово! — Метумор узнал в трубке голос своего однокурсника Карена Терусяна, раздолбая и двоечника.

— Здоровей видали, — буркнул он в ответ на приветствие, — ты соображаешь, который час? Четыре… нет, уже пять часов ночи доходит!

— По-человечески прошу, не бросай трубку, — голосом попрошайки в метро протянул Карен, — твоя помощь нужна. Срочно. Ты же в проклятьях хорошо разбираешься?

— А это не может подождать до… короче, давай встретимся в понедельник, в универе. Не понимаю, семестр же только начался…

— Какой понедельник?! — Терусян прямо взвыл там, по ту сторону трубки, — универ тут вообще ни при чем! Я же тебя по-человечески прошу!

— Блин! — вздохнул Влад, понимая, что даже такой эмоциональный человек как Карен без веской причины не может быть настолько взвинченным, — ну, выкладывай, что там у тебя?

— Проклятье, — коротко произнес голос в трубке, — и у меня, и еще у двух десятков человек.

— Не понимаю, при чем тут я? — Метумор действительно не понимал, — обратились бы в СМК.

— Слышь, Владик, это я седня бухал, а не ты, — ехидным голосом напомнил Карен, — так что тебе подобные мысли не к лицу. Сам посуди, если бы СМК твое могло и хотело это разрулить, за четырнадцать лет оно бы сто раз это сделало.

— Четырнадцать лет? — Влад спросонья «тормозил», что с ним бывало крайне редко, — какие четырнадцать лет? Я ж тебя на этой неделе видел…

— Кому сегодня — а кому четырнадцать лет, — уточнил Терусян, — случаи, они ведь разные бывают.

— Хорошо, — согласился Метумор, — так, что это за проклятье?

— Войти можно — выйти нельзя. И можно годами не хотеть есть и в тубзик не ходить…

— Куда войти? Откуда выйти? Как это — не есть годами? Это как у нежити, что ли? — сыпал Влад вопросами, перебивая собеседника.

— Нет, не как у нежити, — на последний вопрос у Карена нашелся ответ, — нежити ведь тоже питаться надо. Кровь пить, живое мясо есть. Че ж ты, Влад, хоть и ботаник, а тупишь? Такую простую вещь забыл.

— И все-таки я не понимаю, что это за проклятье у вас, — признался Метумор, — так трудно вразумительно объяснить?

— Вот тут ты прав, — согласился чуть подбодренным голосом Терусян, — как говорится, лучше один раз услышать… тьфу, блин! Короче, мы щас к тебе сами подъедем, ты и увидишь.

Короткие гудки в трубке. Карен Терусян не утруждал себя церемониями без крайней для себя необходимости, и Влад успел уже к этому привыкнуть. Но вот новость о том, что «к тебе сами подъедем», его обескуражила. Метумор полагал, и не без оснований, что два десятка человек под предводительством Терусяна невозможно склонить ни к какому совместному действию, кроме пьянки и дебоша с неизменным грохотом музыки на всю улицу. Единственное, что могло бы подвигнуть таких людей навестить его, была отдельная квартира, а, вернее, возможность «тусоваться на чьей-то хате».

Такие люди, по мнению Влада, если и были прокляты, то с рождения и не особо от этого мучились. Другими словами, не радовала его встреча ни с Терусяном, ни с двумя десятками таких как он — особенно, ночью. В такой ситуации оставалось рассчитывать лишь на крепость подъездной двери, а также на свои магические таланты.

Чего-чего, а последнего у Влада Метумора хватало с избытком. Был он магом, что называется, от Света. Обнаружив склонность к магии еще в детстве, и начав интенсивно развивать эту свою сильную сторону, Влад смог сделать свое первое полноценное магическое изделие еще в школьные годы — в классе, эдак, в восьмом. Соответственно, юному волшебнику пришлось пожертвовать кое-какими развлечениями, традиционными для ребят его возраста. Игрой в футбол во дворе, например.

Вопреки распространенному стереотипу, отличником в школе, тем более, медалистом, Метумор так и не стал. Более того, он, не стесняясь, делил общеобразовательные предметы на «любимые», «терпимые» и «все остальные». Успевая на «отлично» по первым, вытягивая на твердую «четверку» по вторым, по «всем остальным» Влад имел совершенно непредсказуемые оценки. Соответственно, аттестат его был пестрее ягуара, что нисколько не помешало поступить на магфак главного ВУЗа Вандербурга.

К тому времени Метумор уже профессионально, хоть и не вполне легально занимался магией, что обеспечило ему стабильный и неплохой заработок. Подобная трудовая деятельность, кстати, не имела ни малейших отрицательных последствий для успеваемости, ибо учеба на магфаке давалась Владу как добыча дракону. Зато приличные заработки позволили, презрев общагу, пусть и вскладчину с отцом, преуспевающим охотником, приобрести отдельную квартиру. И не в какой-нибудь бетонной коробке, а в одном из старинных домов исторического центра Вандербурга.

— Ну, что сказал твой друг? — спросил Стефан с едва заметной надеждой в голосе. Остальные обитатели автобуса затаили дыхание, ожидая ответа Карена Терусяна.

— Не врубается, — коротко ответил тот, — я предложил подъехать к его дому. Чтоб он посмотрел, хотя бы.