История гаданий и предсказаний - Марина Валентиновна Голубева

за грехи». В видении Ансельма святой выпустил стрелу, и она полетела вниз подобно огненной комете.

Примерно в это же время Уильяма Рыжего поразила стрела во время охоты в Нью-Форесте. Смертельно раненный, он упал с коня и скончался той же ночью. Еще до того, как эта новость дошла до Ансельма, архиепископ уже отслужил благодарственный молебен, упаковал вещи и отправился обратно в свой кафедральный собор. Как сообщает Р. Мосс, рассказ о видении Ансельма дошел до нас благодаря летописцу Матфею Вестминстерскому. Но современные историки считают, что летописец изрядно приукрасил события, так как Ансельму удалось вернуть свое место архиепископа с большим трудом и только через пять лет после смерти Уильяма Рыжего. Согласно другим хроникам, вещий сон приснился вовсе не Ансельму, а самому королю: незадолго до того, как он погиб на охоте, Уильяму было видение бьющей из его груди струи крови[107].

В общем, история обычная для вещих снов — чаще всего такие легенды придумывают уже после события, которое они якобы предвещали. С точки зрения служителей католической церкви, любые вещие сны считались опасными, так как обычный человек не мог отличить истинный, посланный Богом сон от ложного, навеянного кознями дьявола. И это необязательно кошмары, которые считались творением демонов. Дьявол может послать и приятный сон, вводящий человека в грех соблазна.

Знаменитый богослов и философ Фома Аквинский (1225–1274) осуждал толкование снов и желание проникнуть в их символику. Он утверждал, что истинные, посланные Богом сны всегда ясны и не требуют никаких гаданий. Лишь посланные демонами видения могут быть противоречивы и непонятны или просто не иметь никакой связи с будущим[108].

Но пока богословы и философы спорили об истинных и ложных снах, посылаемых разными сверхъестественными силами, в народе продолжали распространяться легенды о вещих видениях, которые, попав в хроники, обретали статус реальных исторических событий.

Примером может служить история возникновения двух наиболее значимых католических монашеских орденов — францисканцев и доминиканцев. Согласно преданию, в начале XIII века монах Франциск Ассизский, обеспокоенный утратой Ватиканом своего авторитета, увидел сон, в котором он вырос с большое дерево и поддержал ватиканскую базилику, не дав ей упасть. Воодушевленный этим сном Франциск отправился к папе Иннокентию XIII и предложил основать орден, который восстановит величие папской власти. Это было в 1208 году. Правда, официально орден был утвержден уже следующим папой, Гонорием III.

Буквально через пару лет другой монах, Доминик, тоже сославшись на вещий сон, обратился к папе с аналогичным предложением. Гонорий, решив, что монашеских орденов много не бывает, подписал указ об основании ордена святого Доминика[109].

Четырнадцать монахов и отшельников разных орденов

Авраам де Брейн, 1581 г. The Rijksmuseum

Пример основателей францисканского и доминиканского орденов оказался заразительным, и уже в более позднее время адепты разных сект и новых религий создавали свои организации, ссылаясь на прямые повеления Господа, полученные в вещих снах. И такое случалось не только в Средневековье. Так, в 1820 году Джозефу Смиту, основателю церкви Святых Судного Дня, во сне явился Бог, повелевший создать новую церковь, а затем перед Смитом предстал ангел Морони, рассказавший о существовании священной Книги Мормона[110].

Вещие сны в Древней Руси

В это же время в Восточной Европе, точнее на территории Руси, по отношению к вещим снам сложилась аналогичная ситуация. Православная церковь их не поощряла, но и запретить не могла: любой бы мог сослаться на Ветхий Завет, где упоминаются пятнадцать посланных Богом снов патриархов и пророков, в том числе мессианского характера.

Пожалуй, самое известное древнерусское упоминание о символическом сне-предсказании можно найти в «Слове о полку Игореве». Святославу снилось, что его одевали в черную одежду, поили вином, смешанным с отравой, из пустых грязных колчанов сыпали на грудь крупный жемчуг; в княжьем тереме потолок оказался без матицы; князю слышался крик воронов. Этот сон даже нам, несведущим в толковании, кажется зловещим и ничего хорошего не предвещающим. Вот и бояре объяснили князю значение сновидения как предрекающего трагичное завершение Игорева похода.

Но чаще вещие сны упоминаются в различных житиях святых и угодников, хотя в большей степени носят характер народного творчества, даже если касаются христианских святынь. Самые популярные сюжеты вещих снов, зафиксированных в разных древнерусских письменных источниках, а позднее записанных фольклористами со слов рассказчиков-информантов, связаны с явлением Богоматери, какого-то святого или же Христа. Во сне они давали указание, где нужно построить церковь, основать монастырь или обрести святыню.

Часто вещий сон становился своеобразным доказательством правильно принятого решения или, наоборот, указывал на ошибку. Так, в пошехонском предании об основании села Давыдовского рассказывается, что при постройке церкви Святого Георгия кладка каждую ночь разрушалась. Одному благочестивому старцу во сне явился Георгий Победоносец и указал другое, более подходящее для постройки храма место[111].

В предании, записанном в Пензенской губернии, рассказывается, что одной богомолке трижды приснился сон, в котором ей являлась Божья Матерь и велела рыть землю в определенном месте. Богомолка сначала не хотела исполнять указанное, считая видение просто странным сном, но потом сильно заболела. Ей снова приснилась Богоматерь, сообщившая, что женщина выздоровеет только тогда, когда исполнит что ей велено. Богомолка подчинилась и вырыла глубокую яму, на дне которой оказался образ Божьей Матери. На месте обретения образа была построена часовня[112].

Бабье лето

Юзеф Хелмоньский, 1875 г. National Museum in Warsaw

Правда, наряду