Беседы о научной фантастике - Георгий Гуревич

Беседа седьмая

Фантастика предостерегает

На очереди у нас новая область фантастики, фантастика предостережения, легкая для чтения, но трудная для понимания. Много спорили о ней читатели, критики и теоретики, считавшие, что научная фантастика — это литература мечты, литература предвидения будущего, которое, само собой разумеется, должно быть прекрасным.

Но в том-то и дело, что литература о невероятном дает возможность, и право писателям изображать и приятное, и неприятное, и желаемое, и нежелаемое, выражать тревогу, рисуя опасные последствия сегодняшних заблуждений.

В воспоминаниях Максима Горького рассказывается о беседе Владимира Ильича Ленина с А.А.Богдановым-Малиновским, экономистом, врачом, в дальнейшем первым директором Института переливания крови и автором научно-фантастического романа о марсианах — "Красная звезда".

Вот что пишет Максим Горький:

"Он заговорил об анархии производства при капиталистическом строе, о громадном проценте сырья, которое расходуется бесплодно, и кончил сожалением, что до сей поры никто не догадался написать книгу на эту тему…

Года через два, на Капри, беседуя с А.А.Богдановым-Малиновским об утопическом романе, он сказал ему:

— Вот вы бы написали для рабочих роман на тему о том, как хищники капитализма ограбили землю, растратив всю нефть, все железо, дерево, весь уголь. Это была бы очень полезная книга…"[6].

Вдумайтесь в эту мысль. Владимир Ильич Ленин считает полезным показать рабочим, к чему могла бы привести бесконтрольная жадность капиталистов, если не связать им руки своевременно. Предостеречь от опасности всегда полезно.

Такого рода фантастика так и называется "фантастикой предостережения".

Пожалуй, она естественно рождается как продолжение мечты. Допустим, удалось сконструировать крылья для человека, выстроить комбинат летательного ширпотреба, в магазинах галантереи продавать рядом с зонтиками крылья любой расцветки: белые, черные, полосатые, пестрые.

И больше нет небесного простора. Толкучка в воздухе, крик, мелькание. Горластые ребятишки носятся у меня под окнами, озорничая, садятся на подоконники. С балкона сгоняю влюбленную пару: не нашли другого места для объяснения. Грохочет рупор: "Граждане, соблюдайте правила воздушного движения". Конференция по борьбе с детским травматизмом в воздухе. "Родители, не разрешайте малолетним прыгать с балконов!" Проблема воздушной безнадзорности, проблема воздушного мусора. "Летающие, не засоряйте атмосферу окурками, пакетами и ненужными бумажками. Граждане, не выходите на улицу без стальной каски! Соблюдайте технику воздушной безопасности, проверяйте аппаратуру перед вылетом, упавшая гайка может пробить череп вашему ребенку" и т. д. и т. п.

И горькие вздохи: "Как хорошо было раньше с чистым небом! Зачем только печатали близоруких мечтателей!"

Иногда фантастика предостережения высмеивает непредусмотрительных мечтателей, а чаще — непредусмотрительных ученых, слишком увлеченных наукой, не думающих о последствиях своего открытия. В западной фантастике даже термин возник — MS — mad scientist — безумный ученый.

Пожалуй, хрестоматийный рассказ-предостережение написал ленинградский фантаст Илья Варшавский. "Молекулярное кафе" — емкий рассказик на три странички.

"Поскольку указатель электронного калькулятора Мишкиного поведения целую неделю стоял на "отлично", Мишку решили наградить поездкой в молекулярное кафе. В кафе этом можно заказать любое блюдо, нужно только вообразить его, и по мыслям роботы-повара осуществляют синтез.

Синтезировали псевдобифштексы, синтезировали противную смесь из селедки, манной каши и малинового джема, апельсины со вкусом мороженого и запахом духов. Получалось тошнотворно.

Дома Люля (бабушка Миши) расплакалась, сказала, что синтетическая пища гадость, она хочет жить на лоне природы, ходить пешком, доить коров и пить настоящее молоко с вкусным ржаным хлебом.

И Мишка разревелся, заявил, что смастерит рогатку и расстреляет из нее калькулятор поведения".

К счастью, все это было сном.

"А когда я проснулся, — заключает автор, — я написал этот рассказ, потому что мне кажется, что если каждому кибернетику во всем дать полную волю, то результат может быть не очень хороший. Нужно, чтобы все за ними немножко присматривали".

Присматривать за близорукими учеными, не думающими о последствиях, призывает фантастика предостережения.

То же у советского писателя Севера Гансовского, страстного защитника природы. Один из лучших рассказов его — "День гнева".

В некоей стране талантливый ученый Фидлер сумел вывести новую породу медведей, разумных. Они могут говорить, умеют читать и считать, знают математику, но натура их медвежья осталась. Кровожадные хищники, да еще и разумные, истребили все живое в лесах, не отказываются и от людоедства. Сожрав лаборанта, сбежали в окрестные леса, теперь терроризируют округу. У фермеров отняли ружья, похищают скот.

"Зачем же понадобилось создавать разумных хищников? Для чего?" спрашивает лесник у журналиста, главного героя рассказа.

Журналист вспоминает встречу с Фидлером: "Гениальный математик. Ему тринадцать лет было, когда он сделал свои "Поправки к общей теории относительности". Конечно, он необыкновенный человек… С журналистом разговаривал с иронической снисходительностью мудреца, вынужденного тратить время на ребенка… Насчет медведей сказал, что это был очень интересный научный эксперимент. Очень перспективный. Но теперь он этим не занимается… Говорил, что сожалеет о жертвах…"

А лесник, который вынужден жить среди этих экспериментальных медведей, еще и вооруженных, говорит: "Сделали эксперимент — выпустили людоедов на людей… Совсем обалдели там в городах. Атомные бомбы, а теперь вот это. Наверное, хотят, чтобы род человеческий совсем кончился".

И позже, тяжело раненный медведями, лесник этот, носитель народной мудрости, говорит:

"Может, это и хорошо… Теперь-то мы будем знать, что человек — это не такое существо, которое может считать и выучить геометрию. А что-то другое. Уж очень ученые загордились своей наукой. А она еще не все".

В рассказе Варшавского — ирония, в рассказе Гансовского — гнев, но главная мысль та же: "Надо немножко придерживать "кибернетиков", увлеченных своими экспериментами, надо напоминать им, что результат может быть не очень хороший".

На карте Страны Фантазий область Антимечты находится в непосредственной близости от Сатиры. Однако Антимечта расположена в ряду фантастики-темы, а сатира — в ряду фантастики-приема. Но литературно они близки, манера и подход писателей к материалу там и здесь сходны, даже горы Обоснований не разделяют эти области. Обоснования необходимы мечтателям, чтобы доказать, что их мечта достижима. Но если мечта враждебна жизни, то она опасна, — утверждают писатели-антифантасты. И незачем разбираться, достижима ли она.