Сарматские хроники-2. Спецназ поневоле - Евгения Говоркова-Никифорова

…Волны пенились за кормой. Берег остался далеко и сейчас темнел на горизонте тоненькой полоской.

Удерживая в руках лёгкое рулевое весло камары, Аглая испытывала смешанные чувства. С одной стороны, её переполняла радость, даже какое-то подобие восторга, когда она снова подставляла лицо свежему морскому ветру и сама, САМА управляла кораблём. С другой – сердце сжималось от тоски по детям и переживаний о стае, оставленной на берегу…

Но… Откажись они пойти в поход с византийцами – и судьба последних сарматов, скорее всего, была бы предрешена. А вновь остаться на берегу, изнывая от бездействия, неведения и дурных предчувствий, – второй раз она бы этого не пережила!

Аглая тряхнула головой. На волосах красовался сине-зелёный платок, повязанный наподобие банданы, – прощальный подарок Орги. Майпранг, увидев этот «пиратский» маскарад, одобрительно хмыкнул. А Марк Ласкарис перед отплытием надолго задержал на ней свой взгляд. Что творилось в голове у византийца – понять было сложно. Ясно одно: подобное женское поведение явно было для него в диковинку!

Аглая пожала плечами: пусть привыкает! Впереди – длинный совместный поход и неизвестность…

***

…Кубок был чудо как хорош! Старинное золото чеканной работы, богато украшенное россыпью драгоценных камней и жемчуга. Нити самоцветов переплетались в узоры, повторяя причудливую вязь золотых линий. Снаружи по стенке сосуда вилась загадочная надпись на незнакомом языке… Древний потир, ритуальная чаша…

Князь с жадным интересом рассматривал сокровище, поворачивая и так, и эдак, любуясь игрой самоцветов в солнечных лучах, проникающих в горницу. Он был не настолько ослеплён жаждой наживы, чтобы не понять: эта вещь – не простая безделушка, годная только на то, чтобы занять место в и без того богатой сокровищнице. Что-то цепляло его взгляд – загадочная ли надпись, древняя ли сила неведомых поколений, передававших из рук в руки эту реликвию…

Правитель поставил кубок на стол, продолжая задумчиво глядеть на него, потом тяжело встал, поморщившись от тянущей боли в недавно зажившей ране. Сейчас он уверенно шёл на поправку, хотя ещё пару седмиц назад лекари выражали серьёзное беспокойство. Помогло недюжинное здоровье, которым он славился, несмотря на приличные по здешним меркам годы, и неуёмная жажда мести.

Проклятые волки! То, что они вновь, пусть и с потерями, ушли из ловкой западни, доводило князя до белого каления. Один волчий корабль против пяти его лодий, хорошо укреплённых и оснащённых! Горстка сарматов против нескольких десятков его лучших воинов, опытных, умелых, вооружённых до зубов! И они, ненавистные воины-волки, опять победили!…

Душу князя не грел даже тот очевидный момент, что судно противника, драккар, который он так стремился заполучить обратно, тоже вышел из схватки весьма потрёпанным, и сарматов, скорее всего, ждала скорая гибель посреди моря… Нет! Это СЛИШКОМ просто и милосердно! Он хотел САМ прикончить каждого из них, не мгновенно пронзив сердце острым клинком, а придумав изощрённую медленную смерть…

Что же касается волчьего вожака, то при любой, даже мимолётной мысли о нём обычно бесстрастное лицо правителя перекашивалось от гнева. Майпранг… Это имя как нельзя лучше подходило молодому волку. Ловкий, хитрый, изворотливый… Его невероятное мастерство, помноженное на бесконечную удачливость и древнюю магию его предков, его нахальные жёлтые глаза и непременная усмешка не оставляли князю ни минуты покоя!

Чуть не лишив его жизни, Майпранг ушёл от справедливого возмездия НА ЕГО драккаре!… Лицо князя потемнело от ярости. Серьёзное ранение не позволило ему продолжить преследование и уничтожить эту шайку. Где же они нашли пристанище? Ведь где-то же обитали волки все эти три года? Алп-Хасан пошёл берегом со своими воинами – быть может, ему удастся отыскать волчье логово…

Князь скрипнул зубами: он мечтал сделать это сам, САМ!…

Мысли сами собой вернулись к половецкому хану. Тот до последнего считал, что ему удаётся водить правителя русичей за нос. Приходя в палаты, Алп-Хасан лучезарно улыбался и сокрушённо цокал языком, когда речь заходила о ранении. Но в его раскосых глазах темнела ненависть и превосходство, а не подчинение и сочувствие. У князя были хорошие соглядатаи, и он очень быстро узнал о готовящемся походе. Узнал, да только не от хана… Так и ушёл Алп-Хасан, не сказав ни слова, преследуя только свои интересы и свою выгоду…

Неожиданно для себя самого князь шумно вздохнул. Может, и впрямь он искал союзников не там, не в той стороне? Может, прав был Радомир, заступаясь за сарматов, якобы готовых идти под руку правителя и принять его власть?… Князь зло усмехнулся и тряхнул головой, выходя из минутного забвения. Не пристало ему, правителю здешних земель, проявлять слабость и сожалеть о принятых решениях! Половцы хотя бы делали вид, что принимают его власть. За деньги, за выгоду – не важно! А смог бы он добиться того же самого от волков-воинов???…

Взгляд вновь вернулся к старинному кубку. Поразмыслив, князь позвал одного из слуг:

– Кликните мне Кривого!

Через четверть часа в палаты правителя вошёл осанистый крепкий мужик, добротно одетый и опоясанный дорогим мечом. Тёмные кудри и борода коротко подстрижены, косой шрам красуется на правой щеке и уходит под чёрную повязку, прикрывающую обезображенную глазницу. Единственный левый глаз светится недоверием и жестокостью.

Князь хмуро взглянул на вошедшего. Кривой… Его настоящее имя давно забыто, да и знал ли его кто, кроме него самого?… Понятно, что из лихих людей, но кормчий отменный! А после предательства Богдана князю особо выбирать не приходилось – кто-то же должен был водить его суда по морю. За золото Кривой и его команда, состоящая, к слову, из таких же головорезов, не раз демонстрировали князю свою преданность. А золото у князя пока было…

– Где вы взяли этот кубок? – правитель кивнул на потир, стоящий на столе. – Что за корабль был?

Кривой усмехнулся, показав на удивление белые крепкие зубы.

– Да так себе корабль! Камара. Одна шла, без сопровождения. Что ж не взять? Хотя мы и не мыслили, что найдём там такое…

Князь нахмурился:

– Не о том я тебя спрашиваю! ЧЬЯ камара та была? Что за люди? Сколько?

– Люди как люди, – равнодушно пожал плечами Кривой. – Одеты хорошо, да платье басурманское, и разговор не наш. Десятка два… Всех мои молодцы уложили-успокоили, почитай, двое только и осталось. Ловкие, собаки! Смогли камару свою развернуть – уйти хотели. Да мы им напоследок весло рулевое поломали! А преследовать не стали – к чему? И так потопли, наверное…

– Наверное! – с досадой передразнил князь. – Сколько раз говорил: коли уж напали да таранили или на абордаж взяли – добивать всех до единого и корабль на дно отправлять!…

Его очень удручали привычки Кривого. Для лихих людишек главное –