Дражайший плут - Элизабет Хойт

в памяти те головокружительные секунды в его комнате в Уэйкфилд-хаусе. Девушка была так настойчива — хотя и невинна в своей страсти, — что ему пришлось выставить ее за дверь, чтобы совладать с собственными страстями, отнюдь не невинными.

В дверь постучали.

Распахнув ее, он обнаружил худого, как тростина, юношу. Бросив взгляд в оба конца коридора, Тревельон жестом велел ему войти, запер дверь и обернулся, чтобы как следует рассмотреть гостя.

Девушку, переодетую беспризорником, он не видел больше года, но за это время она почти не изменилась. Слишком малого роста для юноши своего возраста, она состояла из одних коленок и локтей и была облачена в грязно-коричневый, слишком просторный для нее сюртук и порыжевшую черную жилетку. Каштановые волосы были небрежно стянуты в хвост обрывком бечевки, но основная их масса космами обрамляла овальное лицо. Что ж, маскарад отлично удался. Некогда, встретив ее в трущобах Сент-Джайлза, Тревельон лишь с третьего взгляда догадался, что перед ним девушка. Впрочем, о своей догадке он ей не сообщил, не было нужды — она явно предпочитала выглядеть мальчишкой, и люди, как правило, этим довольствовались. Она придумала себе имя Алф, а как ее звали на самом деле, никто не знал.

Оно и к лучшему. В Сент-Джайлзе одинокая молодая девушка представляла собой желанную добычу, поэтому в мужской одежде ей жилось легче. Тревельон от души надеялся, что она сумеет поддерживать маскарад, и когда повзрослеет и обретет женственные формы.

В данный же момент она деловито осмотрела комнату, ощупала тонкими пальцами пустую каминную полку и взглянула на него из-под давно не стриженной светлой челки.

— Мне шепнули, что вы хотите со мной поговорить, кэп.

— Да. — Тревельон плюхнулся на кровать и указал ей на сиротливо стоявший стул. — Хочу, чтобы ты для меня кое-что разузнал.

Девушка осталась стоять.

— Это обойдется недешево, знаете ли.

Тревельон повел бровью.

— Я и не думал, что ты работаешь бесплатно.

— Да уж. — Она сложила руки на худенькой груди и качнулась на каблуках. — Но ведь никто в Лондоне не разнюхает, что к чему, лучше меня!

Тревельон скептически усмехнулся, выслушав эту браваду, но от комментариев воздержался.

— Мне нужно знать, кто пытался похитить леди Фебу.

— Ага, — задумчиво протянула девушка, глядя в потолок. — Работы уйма, знаете ли. — И назвала сумму, совершенно возмутительную, но покачав головой, Тревельон спорить не стал и, лишь извлек из кармана кошелек и вытряс шесть серебряных монет.

— Получишь еще столько же, когда добудешь нужные мне сведения.

— Договорились. — Проворная, как обезьянка, она выхватила у него монеты и спрятала в карман. — Дам знать, как будут новости.

С этими словами юная нахалка выскользнула за дверь и была такова.

Тревельон еще с минуту размышлял, потом вскочил: что ж, дело зовет, — зарядил пистолеты, сунул в кобуры на груди и быстро покинул свои апартаменты.

С наступлением темноты Лондон становился другим городом. На стенах приличных домов висели фонари, свет которых отражался в мокрых булыжниках мостовой и освещал путь Тревельона. Из ближайшей таверны доносились звуки скрипки и трубы, и навстречу ему попалась троица пьянчуг, которые еле держались на ногах и от избытка веселья чуть не свалились на мостовую.

Тревельон старался по возможности держаться в темноте. В том, что сумеет защититься, он не сомневался: вооружен, в конце концов, — однако уличная стычка в его планы не входила.

Пятнадцать минут спустя он набрел на довольно приличный пансион — куда лучше того, где поселился сам. Пусть Маклиш и не аристократ, однако его финансовое положение явно благополучнее, нежели его собственное. Опять же, он архитектор — то есть имеет университетское образование, — что по сравнению с бывшим военным значительно выше на социальной лестнице.

Тревельон уже собирался подойти к двери, когда заметил знакомую фигуру. В этот вечер герцог Монтгомери облачился в шафранно-желтое, и его костюм мерцал в бледном свете молодой луны.

Герцог поднялся на крыльцо и заговорил с Маклишем, который показался в дверях.

— Смотри: сделай как велено, дорогой Малколм, — или сам знаешь, что будет. Догадываешься?

Лицо Маклиша залила краска, что было отчетливо видно даже в тусклом свете фонаря над дверью.

— Да, ваша светлость.

— Чудесно, — протянул герцог, нахлобучивая на голову отделанную серебряным кружевом треуголку. — Обожаю, когда мы все приходим к согласию.

С этими словами он пошел прочь, размахивая на ходу тростью черного дерева.

Тревельон не верил собственным глазам: чтобы аристократ разгуливал пешком в столь поздний час ночи? — однако это облегчало ему задачу. Он поспешил вслед герцогу, преодолев, хромая, целый квартал, прежде чем Монтгомери неожиданно обернулся и, выхватив из трости меч, улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, зажав меч в свободной руке. Блеснуло золотое кольцо на указательном пальце, почти скрытом под водопадом серебряного кружева, ниспадавшего с запястий.

— Мог бы и показаться, кто бы ты ни был.

Он явно забавлялся, и Тревельон понял, что герцог, несмотря на пижонскую манеру держать меч, прекрасно с ним обращается.

— Ваша светлость. — Тревельон вышел из тени, подставив лицо свету ближайшего фонаря.

— А, капитан Тревельон. Мне следовало догадаться, что это вы, по стуку трости, — усмехнулся герцог, однако меч не опустил. — Счастливая встреча в эту темную и мрачную ночь, однако умоляю, скажите: зачем вы меня преследуете?

Тревельон внимательно вгляделся в его лицо. Он был знаком с герцогом лишь поверхностно, но даже при беглом знакомстве составил о нем мнение как о человеке неуравновешенном. Герцог Монтгомери был красив, обладая почти женскими чертами лица: точеным носом, высокими скулами и чувственным ртом. Ростом он уступал Тревельону, зато мог похвастаться копной вьющихся золотистых волос, собранных в хвост на затылке. Выглядел он фривольным денди, но Тревельон не заблуждался насчет возможности маневра в такой близости от острия его меча.

Несколько месяцев назад он был свидетелем хладнокровного убийства, совершенного герцогом.

— Хотелось бы знать, что у вас за дела с Маклишем, — сказал Тревельон.

— В самом деле? — Герцог повел бровью. — А какое дело вам до моих дел с этим молодым человеком?

Тревельон, не удостоив герцога ответом, просто ждал.

— Ах, полагаю, вы преследуете меня по всему Лондону, как зловещее предзнаменование, пока я вам что-нибудь не расскажу? Как банально! — Монтгомери нетерпеливо вздохнул. — Я ему покровительствую, если вам так необходимо знать, хотя никак не возьму в толк, какое вам до этого дело.

Тревельон пропустил насмешку мимо ушей.

— Покровительствуете? Скорее угрожаете.

Монтгомери лениво взмахнул мечом.

— Я нахожу, что некоторые становятся сговорчивее, если на них надавить. Угроза служит стимулом, так сказать.

Капитан подошел ближе.

— У вас что-то есть на этого мальчишку.

— Мальчишка? Вряд ли: ему не меньше двадцати пяти, — то