Пленница бандита (СИ) - Победа Виктория

И мне так стыдно стало за свое повеление отвратительное, за ревность свою нелепую и совершенно неуместную, я просто увидела и сделала выводы, создав определенную логическую цепочку на основе ничем не подкрепленных догадок.

Я не ревновала раньше, не знала, как это бывает и каким разъедающим может быть это чувство. У меня словно пол из-под ног выбили и весь воздух из легких выкачали, когда я увидела сцену на кухне. И в своей привычной манере я, конечно, надумала худшее.

А Леша, он ведь мог послать меня куда подальше, малолетку ревнивую, создавшую ему ненужные проблемы, вышвырнуть меня из своей жизни и забыть о нас с отцом. Ему не нужен был долг, и отец ему мой не нужен был, и все, что казалось мне таким логичным рухнуло в тот день, в больнице, когда Леша рассказал, что сделал для отца, что для меня сделал. А я что делала? Изводила его, демонстрируя свое недовольство, истерики закатывала. Сбежала, когда он просил этого не делать, пусть и в своей не слишком мягкой манере.

И я понимала, что виновата, что он для меня все…И вчера устроила сцену в доме его друзей. Я, конечно, потом порывалась вернуться, извиниться, объясниться как-то, а Леша не пустил, он меня вообще из своих загребущих рук не выпускал и на мои доводы о том, что неудобно и надо бы извиниться перед хозяевами, улыбался только и продолжал изводить меня своими поцелуями жгучими, а потом и вовсе заявил, что мне бы для начала перед ним извиниться.

И сказал он это таким тоном, пожирая меня таким откровенным взглядом, что противиться не было смысла, все доводы рассудка разлетелись к чертям собачьим. А потом я извинялась. Долго. Качественно и с особым рвением. Он словно вдохнул в меня жизнь, заполнив собой те темные закоулки души, где долгое время царствовали разрушающие меня изнутри пустота и чувство вины.

— Малыш, я вижу, что ты уже не спишь, — промурлыкал на ухо, обдавая и теплых дыханием чувствительную кожу вокруг и вызывая во мне дрожь и желание продолжить то, что было ночью. Мамочки, что он со мной делал, хотя, тут проще сказать, чего не делал. Моя попытка скрыть свое пробуждения и продлить минуты нежных прикосновений провалилась с громким треском, и я не хотя разлепила веки, натыкаясь на полный обожания взгляд напротив.

— Привет, — я улыбнулась и коснулась покрытого ссадинами лица своего мужчины. Своего же?

— Как ты себя чувствуешь? — он старался казаться невозмутимым, но беспокойные нотки все же проскальзывали в его голосе.

— Все хорошо.

Я не лгала, на удивление, наш ночной марафон никак не сказался на моем самочувствии, во всяком случае не сказался пока. Врач отпустил меня под ответственность друга Леши. В общем-то седовласый доктор не видел особой необходимости продолжать держать меня в больнице. В отделение кардиологии меня переложили на второй день моего нахождения в больнице. Всего за несколько часов со мной провели все необходимые манипуляции и обследования. Гемодинамика по результатам эхокардиографии была удовлетворительной, но повышенное давление в правом отделе сердца могло стать проблемой, впрочем, именно чрезмерная нагрузка вызвала приступ аритмии и потерю сознания, по мнению врачей. Меня выписали, вручив рецепт на препараты, которые необходимо принимать и настоятельной рекомендацией не затягивать с операцией.

Леша, словно не веря моим словам, смотрел на меня в упор, ища хоть малейший намек на ложь. И, наверное, я полная дура, раз раньше не замечала этот обеспокоенный взгляд, заботу, которой меня окутали, пусть и в своеобразной, слегка грубоватой манере. Но я была в безопасности! Все это время я находилась в полной безопасности.

— Все хорошо, правда, — улыбнувшись, я потянулась к его губам, но вовремя опомнилась, вспомнив, что в ванной я еще не была и утренние поцелуи не самая лучшая идея. Не к месту вспомнился Димка и та единственная ночь, которую я провела у него, когда в очередной раз сбежала из дома. Меня тогда чуть ли не силой отправили в ванную с утра, дыхание освежить. Наверное, этот момент все-таки отложил свой след в моем подсознании.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что-то не так? — Леша нахмурился, заметив мое замешательство.

— Нет, — замотала головой и прикрыла ладошкой рот, — просто я еще не умывалась и…

Он рассмеялся, так внезапно и громко, что я даже забыла, что именно хотела сказать, а потому уже и не пыталась вспомнить, потому что Леша только хмыкнул, убрал мою ладошку и наклонился, буквально вгрызаясь в меня поцелуем. И последние остатки здравого смысла разлетелись по сторонам. Был только он, его запах, касания, тепло.

— Пожалуйста.

Я плохо соображала, сама не понимая, о чем прошу, но точно не остановиться. И если бы он это сделал, я бы умерла прямо здесь, от разочарования. Но он не остановился, вновь впился в мои губы, раскрывая их, проникая внутрь и углубляя поцелуй.

— Зажигалочка, — прошептал мне в губы, пока его загребущие руки бесстыдно блуждали по моему обнаженному телу. — Готовая, так быстро? — он удивился наигранно, за что получил удар кулаком в грудь. Потому что он знал, прекрасно знал, как быстро я распаляюсь рядом с ним, после вчерашней ночи это было очевидно. Одного лишь мимолетного касания хватало, чтобы меня бросало в дрожь, чтобы мое, больше неподвластное мне тело, полыхало огнем.

— Я сейчас тебя убью, — захныкала, когда этот несносный мужчина вдруг остановился. Он только расхохотался, а потом резко откинул покрывало, подмял меня под себя и, раздвинув мои ноги, вошел, медленно проникая до самого конца. Размеренные и нежные толчки сводили с ума, это не было похоже на тот бешенный секс, что был вчера. Сегодня он словно смаковал, двигался медленно, вынуждая меня извиваться под его мощным телом, царапать спину, умолять дать мне еще. Больше. И он сорвался, не выдержал долго. Прорычав что-то о несносной чертовке, вышел и перевернув меня на живот, поставил на колени и вошел одним рывком, резко и до упора. И эта дикая смесь из боли и удовольствия лавой разнеслась по всему телу, проникая в каждую клеточку тела, будоража каждый нерв и заставляя меня захлебываться собственными стонами, которые я старательно глушила, вцепившись зубами в подушку, пока меня брали сзади, грубо и жестко, вколачиваясь с какой-то просто бешенной, невообразимой скоростью.

Леша рычал что-то, сжимал до боли мои ягодицы, все сильнее вбивая в меня свой весьма внушительный орган, вгрызался зубами в мои плечи, наверняка оставляя на них следы преступления. И когда я уже практически потеряла связь с реальностью, меня все также грубо подхватили под грудь и прижали спиной к горячему торсу. Леша не щадил меня, брал со свойственной ему дикостью и грубостью, впивался поцелуями в шею, все быстрее толкаясь в мое безвольное тело.

— Давай, малыш, давай, — сквозь марево удовольствия донесся глухой, хриплый шепот, а потом все пропало, меня просто затрясло в каких судорожных конвульсиях, и я отключилась, падая в пучину удовольствия и порока, только чувствуя, как мне закрывают рот ладонью, потому что я кажется кричала, или не я? — Вот так, вот так, девочка.

Обессиленная, я рухнула на кровать, ощущая себя на седьмом небе и чувствуя, как теплая жидкость стекает по моим бедрам. Сил шевелиться и внимать реальность не было, а потому я просто позволила заграбастать меня и отнести в душ, где этот неугомонный мужчина еще раз доказал мне, что я могу кончить снова и снова. И из душа я выбиралась на ватных ногах, цепляясь за все, что можно было, лишь бы не свалиться, и улыбалась, как дура умалишенная.

— Нормально себя чувствуешь? — спросил Леша, когда мы заканчивали завтракать. Его друзья уехали еще до нашего пробуждения, забрав с собой Артема и оставив записку. Это было мило с их стороны, но отчего-то во мне снова вспыхнуло чувство стыда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да, — кивнула, пряча взгляд. Потому что стоило мне только посмотреть на этого мужчину и все сначала.

— Тогда сейчас кое-куда съездим, не против? — улыбнулся Леша.

— А куда?

— Увидишь.

Он так ничего и не сказал, а я больше не напрягала его лишними вопросами, мне, конечно, было любопытно, но все же не настолько, чтобы донимать его расспросами. В конце концов, как только мы доберемся до пункта назначения, я все узнаю. В машине я умудрилась уснуть, все же ночь у меня была бурная, а в совокупности с бессонницей в последние несколько дней, все это сказалось усталостью на организме. Леша не будил меня ровно до приезда в место назначения. Открыв глаза, не сразу поняла, где мы находимся. Высокие белые здания вокруг лишь добавляли вопросов.