Проклятие Айсмора - Ольга Зима

не мог не увидеть, что те, кому он недавно отказался что-либо продать, теперь несут большой улов из другой заводи. Может, мозгов хватит подумать о том, что это мог быть его улов и его немалая прибыль. Гаррик со злобной радостью развернул плечи и задрал нос, проходя мимо.

По удачному стечению обстоятельств лавочник стоял на пороге не один. Его собеседником был как раз тот самый, первый из встреченных ими, слепой и глухой, что скрылся с глаз, словно никого не заметил.

Гаррик напоказ перехватил корзинки, будто бы поудобнее, но чтобы торговцы поняли, насколько они тяжелые, а что наполнены с верхом, видно и так.

«Пронюхали все же, что потеряли. Еще и убыток, поди-ка, успели прикинуть!» — насмехался юноша, глянув на вытянувшиеся физиономии.

Но потом он решил, что утреннее происшествие исчерпало себя и думать о нем более не стоит. Да и Ингрид не обращала внимания на унылые взгляды.

— Спасибо тебе, любезный Гаррик, что привел в столь замечательное место! — говорила Ингрид своему спутнику, улыбаясь уже светло и приятно. — Во второй лавке только связка свечей обошлась бы мне в серебро, а теперь я запаслась надолго.

— Подскажите, госпожа Ингрид, вы ведь женщина умная, так почему лишь в эти лавки ходили?

— И правда, Гаррик, — недоуменно провела та рукой по лбу. — Сама не знаю. Привычка! Как дядюшка меня водил, по тем местам и закупалась.

— А что у вас, госпожа Ингрид, серебра в избытке?

— У меня в избытке моя квартирная хозяйка! — весело рассмеялась Ингрид и ничего пояснять не стала.

Ладно, к особым ценам нужен особый подход. Есть у Гаррика один такой на примете.

Они задержались у дома Ингрид ненадолго, только оставить покупки. И Гаррик подгадал дорогу до ратуши так, чтобы в третий раз пройти мимо все той же лавки. Хозяин, едва только они поравнялись с дверью, приветливо ее распахнул, словно бы поджидал за порогом, заулыбался и поклонился до пола, приглашая зайти. Ингрид оглядела его с головы до ног и красноречиво покачала головой, оставшись в непонимании от перемен настроения лавочника.

Гаррик же проникался приятным ощущением исполненной мести.

* * *

— Постой, мой мальчик.

Бэрр, почти ушедший после утреннего доклада, замер у самых дверей, жалея, что не успел уйти.

— Иди-ка сюда, — продолжил винир.

Его первый помощник выдохнул, нехотя оторвался от холода латунных ручек, вернулся и остановился у окна так, чтобы не приближаться к начальству. Сложил руки на груди и бросил взгляд, куда указывал это начальство указывать изволило. Винир протянул толстый палец в направлении границы Нижнего и Верхнего Айсмора:

— Не в том ли доме, что с флюгером в виде стрелы, живет некий, по твоему бестолковому мнению, «честный человек»? У него, если я не ошибаюсь, еще были проблемы с причалом.

— Все верно, милорд. Причал у Хитлифа развалился, и он временно лишился дохода. Хитлиф порядочен, у него доброе имя, ни в каких делишках замечен не был.

— Пусть съезжает, и как можно быстрее, — уронил винир, а потом проговорил, повернувшись к своему дереву: — Вот и хорошо, вот и славно.

— Но… п-п-позвольте! Вы же сами дали ему отсрочку до конца го…

— Умолкни! Нет, значит — нет!

Винир развернулся и сделал два шага в сторону, но потом вернулся на прежнее место и снова уставился в окно на дом со стрелой.

— Лично для меня он — обычный горожанин. У меня нет к нему особого отношения, как нет особого доверия. Может быть, к концу года он покинет Айсмор, так и не заплатив в казну того, что должен? И что тогда? Ты тоже будешь твердить о его честности?.. Да и смогу ли я, случись все так, доверять тебе как прежде, ведь ты можешь просить за обманщика? Ты, мой мальчик, обычный человек и не умеешь предвидеть. А я людей знаю неплохо. Всегда норовят обмануть, и тем коварней они, чем честнее выглядят. Так что оставь свою веру в порядочность где-нибудь на дне Темного.

— Я… п-п-понял вас, милорд.

Бэрр разозлился на собственное заикание, всегда выдававшее его волнение или злость. Прикрыл веки, пряча мысль: как гниль какая-нибудь с толстым кошельком, так всегда найдется оправдание, что бы ни сделал, а для порядочного то денег, то времени недостанет. И еще подумал, что не впервые его заступничество оборачивается бедой.

А когда открыл глаза, чуть не вздрогнул — винир, неслышно приблизившись, внимательно смотрел ему в лицо, словно пытаясь прочесть всё невысказанное. Взгляд у него был как раз для случаев скрытого недовольства и возмущения — неприятный настолько, что возражать не хотелось.

— Мальчик мой, когда до тебя дойдет наконец, что в твои обязанности не входит понимание? А вот исполнение — входит. Пошел вон!..

Первый помощник прикрыл за собой тяжелые двери, ответил секретарю на кивок яростным взглядом, от которого тот чуть не упал, и зашагал по коридору к лестнице, ведущей вниз, в то крыло, где располагались помещения дневной смены стражи.

На повороте его поймал Гаррик и рассказал обо всем, что, по его мнению, относилось к приказу: «Муха косо в воду упадет или карась хвостом криво плеснет — докладывать немедля!» Бэрр выслушал почти спокойно, мысленно хваля исполнительного парня за старательность и сообразительность.

— В двух лавках? — прищурился напоследок. — Не обслужили в двух лавках⁈

Гаррик кивнул.

— Набросились, кусаки-падальщики, на наживку!

Бэрр прервал свою речь, не желая давать повод для лишних раздумий еще и Гаррику.

— Ни стыда, ни совести у людей! — поддержал Гаррик. — Врезать бы им от души!

— А ну-ка, друг мой береговой, придержи кулаки. Лучше доложи первому помощнику винира, где эти неправильные лавки-то находятся, — вкрадчиво прошептал Бэрр.

Гаррик аж ушами зашевелил от счастья, торопливо выкладывая местонахождение злополучных и крайне неприятных заведений.

Первое желание Бэрра было простым и искренним — пройтись по ним и вправить мозги их владельцам доступным и всем понятным способом. Только языки от его прямого вмешательства лишь удлинятся как у самих лавочников, так и у тех, кому они будут плакаться на свою несчастную торговую жизнь и несправедливые нападки начальства.

Была мысль внести за девушку деньги вперед, чтобы не возникало хлопот с покупками, или оставлять под дверью корзину с продуктами и монетами, как он делал регулярно в отношении трех домов, выплачивая личные долги хоть в малой доле. Тоже не выход — не возьмет неизвестно