Я люблю тебя, Патрик Грин - Игорь Михайлович Бер

— Лучше позвони ей завтра.

— Она должна знать, — настоял он.

— Уже поздно. Не исключено, что ей не удастся добраться до госпиталя сегодня. Ты хочешь, чтобы она не спала всю ночь и переживала за Марти? Лучше подожди до утра. К тому времени мы сможем поговорить с врачом. Или, кто знает, может утром Марти покинет эти стены на своих ногах.

— Ты права, — Патрик кивнул, после чего наклонился ко мне и мы поцеловались.

Оставалось ждать. Более напряженных ночей в моей жизни никогда не было.

Нам удалось поговорить с врачом в четыре часа утра. К этому времени Джулс крепко спала на кушетке. Я с трудом боролась со сном, практически не отходя от кофейного аппарата. А Патрик не находил себе место, считая шаги вдоль и поперек больничных стен.

Состояние Марти было тяжелым, но стабильным. Он пришел в сознание и сейчас просто спал. На данный момент врачами было сделано все, что было в их силах. Им удалось связаться с лечащим врачом Марти, и тот обещал быть к семи часам утра, прихватив историю болезни. Патрику разрешили повидаться с Марти. Я же осталась волноваться в приемной.

В полседьмого появился лечащий врач Марти. Он направился в палату своего пациента, а спустя пять минут к нам вернулся Патрик.

— Как он? — спросила я, вскочив с дивана.

— Он спал все то время, сколько я находился рядом с ним, — устало произнес Патрик. — Я только что позвонил маме и все ей рассказал. Она тоже скоро приедет.

По его щекам потекли слезы. Я подошла к нему вплотную и вытерла их подушечками своих пальцев, затем поцеловала в лоб. Патрик оставался стоять безучастным и смотреть в пол.

— Он должен жить! — зло выдавил из себя Патрик, глядя на сжатые кулаки. — Он слишком юн, чтобы умереть.

— Тссс, — я прижала его голову к своей груди. — С ним все будет хорошо.

Я не знала: верю я своим словам или нет. Болезнь у Марти была слишком серьезной, чтобы утверждать что-либо наверняка, но в тот момент Патрику нужна была поддержка и я делала все, что было в моих силах.

— Я должен успеть научить его всему, что умею сам: играть на гитаре, ремонтировать машины, кидать крученные мячи, общаться с девушками и давать отпор задирам.

— Ты научишь его всему. Даже больше: с годами он и сам тебя чему-то научит.

— Спасибо тебе, Вал. Я очень рад, что ты у меня есть.

Мы стояли обнявшись в холле больницы, стараясь верить в лучшее и надеяться, что будущее нам не готовит новых сложных испытаний.

13.

К концу этого длительного и тяжелого дня, врачи пришли к выводу, что жизни Марти на данный момент ничего не угрожает. Поэтому было решено отправить его на вертолете в больницу, где он наблюдался последние годы. Вместе с Марти на вертолете полетел его лечащий врач и миссис Грин, которая приехала спустя восемь часов после оповещения сделанного Патриком. Прежде чем ее впустили в палату к сыну, она, не останавливаясь ни на минуту, бегала по коридорам и общалась со всеми врачами, которые попадались ей на пути. Миссис Грин хотела знать: что случилось с ее сыном, что стало причиной потери сознания и что конкретно делают врачи, чтобы улучшить состояние Марти. Затем, когда вопросов без ответов уже не осталось, миссис Грин вошла в палату, где лежал ее больной сын, и не отходила от его койки ни на шаг, отказавшись даже от еды и кофе, принесенного Патриком, а затем и медсестрой.

Когда вертолет с Марти на борту взмыл в воздух, мы — я, Патрик и Джулс, — сели в машину и поехали к арендованному домику, забрать вещи. А сразу после этого отправились в обратный путь, в котором не нашлось места для громких разговоров, веселых песен, шуток, прикосновений и подмигиваний.

Патрик смотрел только вперед и изредка отвечал на вопросы или же сам произносил слова на разные ничего не значащие темы.

Мне хотелось есть, но я ожидала, что Патрик первым выкажет желание остановиться у какой-нибудь закусочной. Мне казалось, что если я первой заговорю про еду, это заденет Патрика, и хотя он не станет возражать, все же подумает о том, что я — бесчувственная личность, которая думает лишь о своем желудке, в то время как жизнь Марти висит на волоске. Как я не пыталась убедить себя, что подобная мысль в голове Патрика даже не промелькнет, я так и не смогла заставить себя поднять эту тему.

К счастью для меня на заднем сиденье все еще сидела Джулс, она-то и сообщила нам, что очень голодна. Без малейших пререканий, Патрик пообещал остановиться около первой же закусочной, кафе или ресторана. Спустя пять минут машина сделала долгожданную остановку. Утолив голод, мы продолжили путь, чтобы к началу нового рассвета въехать в родной городок.

Джулс крепко спала, когда машина остановилась около нашего дома. А вот я никак не могла уснуть всю дорогу, погружаясь в легкую дремоту, чтобы спустя минуту — другую проснуться из-за боли в спине, из-за оттекшей руки или же вздрагивания. Чувствовала я себя жутко усталой.

Попрощавшись с Патриком, я взяла с него слово, что он буде держать меня в курсе событий. Он пообещал, и мы на прощание просто кивнули друг другу. Мне хотелось поцеловать его, почувствовать еще раз его дыхание и вкус его губ, но этого не произошло.

Родители поинтересовались, как мы провели эти два дня, а еще спросили: почему мы с Джулс выглядели столь усталыми? Джулс, на правах младшей, ничего не говоря, потопала в свою комнату. А я осталась, чтобы обо всем им рассказать. Разговор получился тяжелым, и не только потому, что мне пришлось рассказать о случившемся несчастье, но и потому, что я с трудом стояла на ногах, готовая в любую минуту грохнуться на пол и захрапеть. Спустя десять мину, родители все же сжалились надо мной и позволили подняться в свою комнату.

Как только моя щека коснулась подушки, я отправилась в царство Морфея.

Спала я крепко до самого полудня. И только перед самым пробуждением я увидела сон о своем двойнике. Я и она стояли у края обрыва и глядели на то, как внизу — в кромешной тьме — порхают яркие разноцветные бабочки. Не сговариваясь (оно и понятно, ведь она была мной, а я — ею) мы начали их считать, и каждая из нас надеялась на четное количество. Ведь если их было парное число, тогда