Конструктор живых систем: Красный лед - Алексей Птица

и делать это с огромной пользой. Расклад постепенно становится ясным, как пень. Простите мой французский, поручик, ясным, как день. Нам нужны военинженеры, а боевых офицеров нам предоставит война, и достаточно. Для этого полно обычных университетов и гимназий среднего технического образования.

— Я понимаю, Ваше превосходительство.

— Тогда продолжайте собирать материал и готовьтесь пристально наблюдать за всем контингентом академии. На следующей неделе я вам выделю необходимые средства на расширение штата, как раз император просмотрит мой доклад и наложит на него визу. Не сомневаюсь, что он примет правильное решение, и нам выделят для этого необходимые финансовые средства. Так что, можете заранее начинать подбирать людей, в том числе, и из среды студентов. Я бы даже сказал, в первую очередь, из среды студентов. Нам предстоит очень много работы, главное — не допустить поражения империи, война уже началась, и мы первые, кто в неё вступил. Доклад останется у меня. Работайте, поручик, по итогам этого дела я вас представлю к званию штаб-ротмистра, а там, глядишь, дослужитесь и до ротмистра, и всё по одному и тому же направлению.

— Благодарю Вас, Ваше превосходительство, — щёлкнул каблуками отлично начищенных хромовых сапог Радочкин.

— Вы свободны!

— Слушаюсь!

Чётко развернувшись, поручик быстро направился к выходу и, открыв дверь, тихонько прикрыл её за собой, совершенно без стука.

— Как? — спросил его адъютант полковника.

— Доволен.

— Ну и славно, — и адъютант его превосходительства уткнулся в свои бумаги, сразу потеряв интерес к очередному посетителю.

Глава 8

Экзамены

Постепенно я стал забывать последствия происшествия в лаборатории, и занялся вплотную учёбой, ведь до сессии оставалось совсем мало времени. От меня вскоре отстали, и учился я, буквально не поднимая головы. Это принесло плоды. Понимать многие предметы стало легче, и я уже с уверенностью мог сказать себе, что сессию готов сдать самостоятельно, и на одни хорошие оценки.

Денег на жизнь мне хватало впритык, но и тратить их, кроме как на еду и самое необходимое, я не собирался. Матушке я не сообщал никаких негативных новостей, отделываясь одной телеграммой в месяц и письмами, которые старался писать каждую неделю. Денег не просил, но мать всё равно решила прислать мне десять злотых.

Зная, что матушка откладывала сорок злотых специально для меня, я не стал отсылать обратно деньги, а потратил их на различные письменные принадлежности, да купил новую подушку. Сделал себе такой незатейливый подарок. Решил, что голова должна отдыхать на мягком, раз ей приходится постоянно грызть гранит науки да думать, как выжить в этом суровом и неприветливом мире. Хотя это я уже нагнетаю без меры.

Иногда я встречал на лекциях или других занятиях Женевьеву. Обычно она всегда находилась в компании двух своих подруг, и практически никогда не ходила одна. Пару раз я ловил на себе её насмешливый взгляд, но не более того, а мне бы хотелось большего, но очередные приключения надолго отбили у меня всякую охоту мечтать, да и учёба отнимала много времени. Так постепенно мечта блёкла и накрывалась медным тазом. И вот вскоре наступила пора экзаменов.

Первая сессия для всех студентов всегда оказывается самой трудной, как, говорят, и вторая. А дальше студент либо учится спокойно, либо понимает, что учёбу не тянет, и отчисляется. Многие предметы, что мы сдавали, оказались стандартны для всех инженерных академий и университетов и имели скорее общеобразовательное значение, чем узкоспециализированное. Поэтому тот багаж знаний, что я получил ещё с гимназии, помогал мне учиться и в академии. Гимназия многое мне дала, но академия — это совсем другой уровень.

А ещё я очень хотел поехать домой и повидаться с матушкой. Уже наступила зима, и Павлоград стоял, весь заметённый снегом, а Нева покрылась толстой коркой льда. Петровский залив тоже сковал лёд. В этом году, как говорили столичные жители, зима оказалась на редкость злой, вьюжило постоянно, а скоро уже Новый год, а вслед за ним и Рождественский сочельник. Наступят праздники, которые хотелось бы встретить с близкими людьми.

Здесь мои мысли невольно перескочили с учёбы вновь на Женевьеву. В последние дни я стал чаще видеть её. Началась подготовка к экзаменам, и наши факультеты учились практически в одних аудиториях, да и предметы в первый год обучения у нас оказались во многом одинаковые, это потом, на втором и последующих курсах всё больше станет разных дисциплин, а пока мы часто встречались вместе.

И вновь мои мысли перескочили, но уже на военную академию, ведь я хотел поступить туда со второго курса, но пока не видел возможности, а тут ещё и Женевьева. В голове тут же всплыл её образ, в который уже раз. Вот она идёт мимо в изящной шубке, подогнанной по фигуре, держа руки в меховой муфте. А как она заливисто смеялась, раскрасневшись от мороза и свежего воздуха, смотря, как студенты-первокурсники обстреливали друг друга снежками!

Бились два факультета: мой и электротехнический. Я всё старался метко попасть снежком в своих противников, но редко преуспевал в этом, получая от них гораздо больше, чем отдавал сам. Вот удачно пущенный кем-то снежок сбил наземь у меня фуражку; подняв её, я обернулся, неожиданно встретившись глазами с Женевьевой. Я и не заметил, как она оказалась совсем недалеко, стоя возле стены.

Её красивые голубые глаза смеялись, глядя на меня, а нежный рыжеватый локон выскользнул из-под шапки, затейливо извиваясь возле точёного фарфорового лица.

Бац, бац, бац, — попало в меня сразу несколько снежков, потому что я застыл, засмотревшись на юную графиню, и это тут же усекли мои противники, избрав меня лёгкой мишенью.

— Берегись! — засмеялась Женевьева и, махнув рукой, пошла прочь, уводя за собой двух своих подружек. Те засмеялись и, продолжая смотреть на снежное побоище, заспешили прочь, уворачиваясь на ходу от снежков, которые изредка кто-то швырял в их сторону, но не прицельно, и не сильно, чтобы, не дай бог, не попасть в них.

Я отмер, и пошёл было вслед за ними, вызвав ещё больший смех, и тут же получил в голову сразу два снежка. Снег вышиб из меня лишнее, я очнулся и, уже не обращая внимания на барышень, стал ожесточённо закидывать своих противников в ответ, буквально каждую секунду хватая новый снежок и отправляя его в противников. Ярость и стыд душили меня, так выдать себя прямо перед всеми!

Сладкие воспоминания оборвались осознанием того, что моя любовь, а я уже не сомневался, что люблю Женевьеву,