Поэты 1790–1810-х годов - Василий Пушкин

17. ПЕСНЬ НЕСЧАСТНОГО НА НОВЫЙ ГОД К БЛАГОДЕТЕЛЮ

Without shelter from the blasts in vain we hope the tender plant.

Akenside[68]

Звукнул времени суровыйМеталлический язык;Звукнул — отозвался новый,И помчал далече зык.

Снова солнцы покатилисьПо палящим небесам;Снова шумны обратилисьВремени колеса там.

Будьте вновь благословенны,Земнородны племена!Будьте паки восхищенны,Как и в прежни времена!

Пейте в полной чаше радость!Пейте здравия струи!Ощущайте жизни сладость!Украшайте дни свои!

Мне судьбина отрекласяБурю жизни отвратить;Знать, она еще кляласяГорьку желчь свою разлить.

Рок, о рок, — почто толь раноТы мне желчь подносишь в дар?Неужель на свежу рануСвежий мне даешь удар?

Где для горькой раны срящуВрачество в грядущий год?Где, — в каких сердцах обрящуПротив грозных туч отвод?

Муж состраждущий, муж кроткий!Если лиры моеяВнял ты некогда глас робкий,Ах! — к тебе спешу вновь я.

Обратися, муж великий!Се ударил новый час!Пусть часы живешь толики,Сколько благ лиешь на нас!

Пусть трех персты парк суровыхЖизни нить твоей прядутИз шелков драгих и новыхИ ей крепость придадут!

А когда еще тобоюТяжкий рок мой не забыт,Ах! — не поздно мне с судьбоюМир тобою заключить

Коль не поздо, в новом годеНе пролью я новых слез;После бурь в другой погодеОсушу их средь очес.

1795,<1804>

18. ГЛАС ВОЗРОЖДЕННОЙ ОЛЬГИ К СЫНУ СВЯТОСЛАВЛЮ

Едва лишь полночь под звезда́миВ глубокой томной тишине,Махнув снотворными крылами,Прешла — и в утренней странеБелеть свет начал сквозь завесы,Я зрю — два жителя славянскиС смущенным неким видом тамИз хижин тихо выступают.Единый млад и воин был;Другой от многих лет согбенИ представляет гражданина.

«Не слышишь ли, — младой вещает, —Протяжный тамо томный стон?Не знаешь ли, что значит он?Он простирается оттоле,Где вдруг спираются на твердиКровавоогненны столпыИ где Полярная звездаДрожит сквозь неку слезну влагу».

Старец

Я слышу, юноша, шум ветровИ вижу там огни живые;Но взор и слух мой слаб. О рок!Мне мнится: дух бесплотный ходитТам над порогами Днепра;Он тихо прорицает жребий…Толики знамения мракаНе носят рок простых людей,Но час вздыхающих князей,Час судорожный полбогов.Да, — смерть касается престола…

Юноша

Как? — неужель!..

Старец

                            Владыки нет…Да, — нет его, — мне шепчет дух.Едва минувший век пал в безднуИ лег с другими в ряд веками,То князь — туда ж за ним вослед.Едва лишь возгремел над намиВ горящей юности сей век, —Век, скрыпнув медным колесом,Погнался в мрак грядущей дали,А пламенны миры по твердиВ гармоньи новой двиглись плавно;Князь, — томный князь взглянул на них,—Вздохнул, — вздохнул в последний раз.

Юноша

О рок всемощный! — пред тобоюИ вечные громады гор,И одночасные пылинкиС одной внезапностию гибнут.Уж нет того, пред кем колеблясьСудьба племен висела в страхе;Кто, новые уроки МарсаВнимая, шел сквозь огнь и бездны;Кому ни шумный Буг, ни бурный Истр,Ни пропасти — жилища теней,Ни омрачны Фракийски горы,Ни даже Тибр, ни ЭриданВ стремлении не воспящали;Кто, будучи среди бессмертья,Вдруг смертной сенью был покрыт;Разрушив легионы греков,Погиб — от кова печенегов.Он, как огнистый метеор,В полудни своего владеньяПознал внезапу ранний вечер.

Старец

Я вижу, нечто там — вдали — мелькает,               И слышу глас — как ветра шум,               Что сквозь глухую дебрь взывает.               Не слышишь ли? — Или не видишь!

Отходящая душа Святослава

Где я? — Что сделалось со мною? —Но омрак мой минул! — он тяжек.Куда лечу? — А там — кого я вижу? —Там — одаль — в сфере светлых теней,Не тень ли матери? — Да удалюся!Духов согласных поищу!Зрю, как главою покиваетИ глумным оком зрит она!Прости, брегов днепровских дщерь!Я отхожу; прости навеки!

Тень Ольги, (вещающая внуку)

Владимир! — Ольги внук, Владимир,Тебе реку: внемли! — В час гневныйМой сын, несчастный твой отец,Оставил ввек сей дол плачевный,Приял и дел и дней конец.Лишь росс со мной навек простился,И зреть меня он в нем не смел,Как и того теперь лишился.Я зрела, как он в твердь летел…

Да, зрела я, как печенегиИзобретали страшный ков;Он воздохнул; днепровски брегиПромчали вздох сквозь тьму лесов,Чертеж небесный и священный,Чтобы народ весь возродить,Оставлен на случа́й пременный.Чертеж сей должен ты открыть.

Чертеж теперь славянам лестен,В нем целый дух мой помещен,А дух душе твоей известен.Разгни его! — и росс блажен.Ты узришь в нем, что дар сладчайший,Что небо земнородным шлет,Есть царь любезный, царь кротчайший,Который свой народ брежет.

Народ к нему любовь имеет;Народу доверяет тот;Сей в верности к царю твердеетИ из любви дает живот;Сей царь далече вздохи внемлет;Он пагубы гнездо сечет.Змеится ль крамола? — не дремлет;Вражда ли близ? — далече вред.

Как прах, вражду он рассыпает;Ом вне Отечества оплот,Внутри судья, — и созидаетБлагим и мудрым свой народ;Как промысл миром управляетПо мере сродных миру прав,Так царством он повелевает,Как царственный велит устав.

Любимец неба! — ты не болеВоззришь на блещущий свой сан,Как на залог, что к лучшей долеТебе в народе свыше дан.Тебя порфира украшает;Чело твое венец златыйС величеством приосеняет;Жезл силы в длани носишь ты;

Но в сем убранстве, в сей одеждеТы будешь столько лишь блистать,Сколь служит то к прямой надежде,Чтоб в царстве счастье соблюдать.Питомец мой багрянородный!Ты должен мудрость насаждатьСреди пелен в умы народны,Чтоб с сердцем души воспитать.

В бичах вселенной дерзких, злостных,О коих гром один твердит,Век каждый щедр и плодовит;Но чтоб найти в порфироносныхТого, кто бы умел хранитьВладенье в тишине блаженной,То надлежит переходитьВсю древню летопись вселеннойИ происшествий мира нить.Ни стен гранитная твердыня,Ни ополчений страшный вид,Ни лесть, ни ложная святыняСтрашилища не защитит;Судьба проникнет сквозь граниты;Личина спадша обнажит.Кто он? Волк, кровью лишь омытый,Любовь, одна любовь — твой щит.Ты князь — пусть все отверзутся укрепы!Пусть ржавые врата скрыпят!Пусть с костью свыкшиесь заклепы,С сухих спадая ног, звучат!Пусть ангела земной ад внемлет,Где свет едва бывал знаком!Пусть свежий луч его объемлетИзгибы темны в аде том!Тогда полки смертей погибнутПо вымышленным там гробам;Висящи косы все поникнут;Дух жизни паки взвеет там.Се вид! — отец сынов сретает,Сестра внимает братний глас,Супруга мужа прижимает, —Слезится радость их из глаз.

От сих родятся верны внуки,Друзья престолам и сердцам:Пожарский, Минин, Долгорукий,Румянцев и Суворов сам.Но лавры рано ль, поздно ль злачны,Сколь слава к жатве ни зовет,Вменятся в кипарисы злачныВ той длани, что их в поле жнет.

Так ты твори! и будь спаситель,Отец и друг своих племен!Отец твой не был просветитель,Он витязь, — к рыцарству рожден.Я водрузила божье знамяВ холмах Аланских с чертежом;В Иулиане гибло пламя…Ты возроди. — Прости затем!

Юноша

Так, — слышу я, — ужасный боже!Какие словеса с небес! —Се мудрость вечности самой! —Се глас — глас Ольги возрожденной!

Старец

Нет теней сих, — всё тихо;Пойдем! — мы лучшей ждем судьбины.

Между 1801 и 1804

19. НОЧЬ