Зодчий. Книга IV - Юрий Александрович Погуляй

Как это сделал Тёмный Зодчий, живший здесь двадцать лет назад. И ушедший через взорванные проходы. У меня нехорошее предчувствие на этот счёт.

— Вы не одобряете тех, кто ищет знаний? — поняла Светлана.

— Не все знания одинаково полезны, — покачал я головой.

— Чем больше что-то прячут, тем сильнее желание это найти, — буркнула Александра. — Светлана Павловна, а что значат эти руны?

Оперуполномоченная указала на надписи, покрывающие своды потолка. Скоробогатова остановилась, разглядывая их и подсвечивая фонарём тёмные места. Пухлые губы девушки шевелились, когда она проговаривала про себя слова.

— Это защита, Сашенька, — наконец проговорила графиня. — От любопытных глаз. Культ не хотел, чтобы о нём узнали. Что же они прятали здесь?

Мы с Александрой переглянулись, но девушка тут же вспыхнула и, нахмурившись, резко отвернулась.

— Интересно! — сказала Светлана, остановившись у вычерченного на стене арабского слова, с жирной стрелкой. — Здесь написано — Объект. Идёмте скорее!

Вскоре мы были в зале, где встретили Люция. Светлана прошла на центр площадки, где когда-то сидел любитель брюквы. Присела, прикоснувшись к пыли под ногами.

— Странно, — встревоженно сказала она нам. — Тут следы, и, по-моему, они свежие.

Свет от её фонаря упал на отпечатки голых стоп Люция. Мы с Пановой снова переглянулись. Луч света тем временем скользил по полу в нашем направлении. Светлана перепрыгнула через парапет, и вскоре дошла до того места, где мы когда-то встретили пленника. Там тоже нашлись отпечатки наших ног. Мои — большие, и Александры — которые поменьше. Луч дополз до наших ног и продвинулся чуть ближе к выходу.

Графиня несколько секунд молча изучала следы, а затем поинтересовалась:

— Вы ничего не хотите мне рассказать?

Глава 12

Александра напряглась. Она бросила на меня испуганный взгляд и прошептала:

— Миша, что нам теперь делать?

А я молча шагнул к Светлане. Мои шаги эхом отражались от сводов тёмного зала. Линии огоньков опоясывали каменную полусферу, но света от них почти не было. В тишине слышалось звонкое падение капель на отсыревшие плиты.

— Кое-что мы тут действительно нашли, Светлана Павловна, — признался я, встав напротив графини. — И поэтому нам нужны вы.

Скоробогатова нахмурилась:

— Поясните, Миша.

— Здесь был живой человек. Вернее то, что от него осталось. Полупустая оболочка с выжженным сознанием, — я внимательно наблюдал за реакцией Светланы. — И, тем не менее, он ключ к тайне этого места. Полагаю, культ держал его как подопытного для своих экспериментов. Зрелище парень представляет довольно жалкое, еле на ногах держится. Сознание на уровне младенца, и когда мы его нашли, бедняга был закован в цепи. В этом зале. Один.

— Объект… — вспомнила надпись на арабском графиня и обернулась — луч фонаря скользнул по сдерживающим столбам — а затем покачала головой. — Но этого не может быть. Прошло ведь так много лет. Может быть, здесь есть другие ходы?

Я позволил ей осознать масштабы находки и самой найти ответ на вопрос.

— Если бы были другие ходы, то я увидела бы его следы сюда, а не только отсюда, верно? — тихо проговорила она.

— Именно, — подтвердил я. — Вы очень внимательны, и значит, я в вас не ошибся. Мне нужна ваша помощь, Светлана, чтобы разобраться в этом деле. Нам нужна.

Александра медленно приблизилась и встала рядом, бледная и взволнованная, нервно кивнув в подтверждение моих слов. Скоробогатова зачарованно смотрела на меня, пытаясь определиться чего в ней больше — удивления или детского восторга.

Хорошо, что в девушке не было страха.

— Где он⁈ — спросила графиня.

— В надёжном месте, где ему ничто не угрожает, — мягко сказал я. — И мне очень хотелось бы, чтобы он там оставался ближайшее время. Пока не сможет отвечать на простые вопросы. Он не просто «Объект», Светлана. Он — человек.

— Не понимаю, как он смог выжить здесь? — огляделась Скоробогатова. — Без еды, без воды. Без движения.

Она вдруг прищурилась:

— Признайтесь, Миша, вы меня разыгрываете? Да, Сашенька? — графиня стрельнула взглядом в сторону Пановой. — Это такая шутка? Бессмертный пленник пропавшего культа?

— Да-да! — торопливо закивала Александра и дрожащим голосом неловко попыталась спасти ситуацию:

— Вы же знаете Михаила, он такой шутник. Мы хотели посмотреть на вашу…

Я поднял руку, и Саша внезапно подчинилась короткому жесту, с облегчением на лице. Ситуация и так не простая, а когда всё сложно — лучше говорить правду.

— Светлана, вы ведь сами понимаете, что это не так, — вкрадчиво произнёс я, заглядывая в лицо графине. — Верно? В глубине души понимаете, просто боитесь верить.

Она смело встретила мой взгляд, но ничего не сказала. Подозрения её не оставили. Я же встал, прошёл к постаменту и поднял цепи.

— Посмотрите. Здесь руны. И металл за эти годы не заржавел, в отличие от креплений на столбах. Здесь проходила магия, которую я не могу распознать.

Стальные звенья, испещрённые рунами, сверкали в свете фонаря. Девушка подошла ко мне, посмотрела.

— Я не узнаю этих знаков. Но уверена, что видела нечто подобное. Это аналог защитных рун, но… Другой принцип. Он был заморожен здесь, да? Металл как новый!

Я молчал, позволяя ей думать самостоятельно.

— Так это… Правда? Вы не смеётесь надо мной? — изумлённо спросила она.

— Да. И вы мне нужны, Света, чтобы найти ответы. Вы нужны нам, — я обернулся на Панову, и та торопливо кивнула, а я продолжил:

— Здесь двадцать пять лет просидел человек. Минимум двадцать пять лет. Зачем его здесь держали? Какую магию они использовали для этого? Почему сбежали, но оставили его здесь? Вопросов очень много, Света. И с вами ответы мы найдём гораздо быстрее. Александра сказала, что вы лучший специалист в этой области.

— Нет-нет-нет. По мере скромных сил, Миша. Профессор Синичкин из Челябинского Университета посвятил всю жизнь изучению Аль Абаса. А труды Ильи Ватсона из Тверской Академии! Боже, это настоящие светочи. Позвольте мне связаться с ними. Я уверена: каждый из них с радостью бы…

— Света, — прервал я девушку. — Простите, но мне нужен тот, кому я буду доверять, а не Синичкин или Ватсон. Понимаете?

Она захлопала глазами, но проглотила следующий вопрос. Хороший сигнал.

— Миша, я… Я не знаю, что сказать. Это