Ангелмасса - Тимоти Зан

Форсайт посмотрел на Пирбазари, чувствуя, как его желудок превращается в ледяной ком.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это значит.

Пирбазари встретил его взгляд не дрогнув.

– Да, сэр. Рекогносцировка перед вторжением.

Форсайт вновь повернулся к монитору.

– Им удалось обратить против нас даже мощь нашей собственной системы сетей, – заметил он. – Со всей возможной эффективностью использовали ее как прикрытие, затратив минимум усилий. Хитрые мерзавцы.

Пирбазари кивнул.

– В любом случае я решил, что вам будет полезно ознакомиться с этим документом до утреннего заседания комитета по ресурсам и коммерции.

– Да, спасибо. – Форсайт бросил взгляд на часы. – Будя добр, верни из комитета представленный нами доклад и дополни его этими данными. У тебя есть копия?

– Разумеется, сэр, – ответил Пирбазари. – По вашей просьбе я также захватил с собой обзор прессы об утренней церемонии.

– Имя моего отца упоминалось?

– Как всегда, – сухо отозвался помощник. – Правда, с ним обошлись намного мягче, чем можно было ожидать. В последнее время возобладало мнение, что его отставка была разумным и естественным шагом.

Форсайт фыркнул.

– Очень любезно с их стороны наконец признать за ним право иметь собственные взгляды, – язвительно произнес он. – Эти писаки, верно, забыли, что свобода личности существовала еще до того, как ангелы вошли в нашу жизнь.

– Глядя на некоторых из них, этого не скажешь, – согласился Пирбазари. – Как бы то ни было, они оставили вашего отца в покое и сосредоточились на вашем послужном списке и перспективах в Верховном Сенате.

Форсайт кивнул.

– Надеюсь, они не слишком усердствуют, упрекая Роньона в том, что он уронил ангела?

– Нет, сэр, – с улыбкой ответил Пирбазари. – В сущности, лишь двое или трое из них вообще обратили на это внимание. Как бы ни относились люди к вашей политике и к вам лично, Роньон остается общим любимцем.

– У него талант внушать добрые чувства, – сказал Форсайт. Итак, отпала последняя угроза его планам. Возникни у газетчиков хотя бы малейшие подозрения, они цеплялись бы за случившееся, пока правда не выплыла бы наружу.

Но, как сказал Пирбазари, Роньона любили все.

– Что ж, мы покончили с торжествами и церемониями, – продолжал Форсайт. – Теперь займемся докладом.

– Давно пора, – сказал Пирбазари, подходя к двери. – Быть может, с его помощью нам удастся подтолкнуть власти к активным действиям.

– Будем надеяться, – произнес Форсайт.

«Ведь если докладу не придадут значения, другого шанса может и не представиться, – мрачно подумал он. – Вплоть до тех пор, пока на Лорелее не высадятся войска Пакса».

– …Суть в том, – говорил Сенатор Ахары Бьяни, откинувшись в кресле и постукивая кончиками пальцев по диаграммам, которые он вывел на центральный дисплей, – что решение выдвинуть большинство гиперпространственных сетей из их систем в глубь космоса отразилось на работе транспорта намного сильнее, чем мы рассчитывали. Убытки настолько велики, что уже в ближайшие месяцы самые мелкие предприятия скорее всего разорятся, если им не помочь. – Он вопросительно посмотрел на собравшихся. – Какие будут предложения?

Форсайт также обвел взглядом стол, благоразумно держа язык за зубами. Он был новичком в комитете ресурсов, и вряд ли ему стоило высказываться первому – особенно теперь, на объединенном совещании, где, кроме него, присутствовали еще пятнадцать Верховных Сенаторов. Однако из данных, которые представил комитет коммерции, ясно следовало, что правильнее всего было бы заключить договоренность между компаниями-перевозчиками и предприятиями добывающей отрасли.

Опыт подсказывал Форсайту, что психологическое преимущество на стороне того, кто первым выступит с предложениями. Он мельком посмотрел на сидевшего рядом Млеру Джоссариана, надеясь, что старейший представитель Лорелеи успеет взять слово раньше остальных.

Его ожидания не оправдались.

– Если эти данные верны, – заговорил Шмид, посланник Бальмораля, – то, как нетрудно видеть, основная проблема заключается в стоимости доставки минеральных ископаемых, главным образом – из рудников на астероидах Лорелеи. Полагаю, представители Лорелеи могли бы поддержать свои предприятия.

– Разумеется, – Джоссариан глубокомысленно кивнул. – Думаю, будет достаточно умеренного снижения налогов. Я мог бы уже к завтрашнему утру представить на голосование Верховного Сената соответствующие документы. Чтобы реализовать принятый закон, потребуется лишь…

Форсайт больше не мог молчать.

– Минутку! – воскликнул он.

Собравшиеся, как один, повернулись к нему.

– Вы хотите что-то сказать, господин Форсайт? – вежливо проговорил Джоссариан.

Форсайт, едва сдерживаясь, смотрел на него широко раскрытыми глазами. Неужели Джоссариан не понимает?..

– Сэр, мы не можем просто так пожертвовать доходами Лорелеи, – негромко сказал он. – Мы обязаны потребовать что-нибудь взамен. Большинство транспортных компаний держат свои конторы здесь, на Ахаре, и мы должны получить твердые письменные гарантии от господина Бьяни и его людей, а уж потом…

– Прошу вас. – Джоссариан положил ладонь на руку Форсайта, снисходительно улыбаясь ему. – Извините, – произнес он, обращаясь к остальным. – Вы должны понять моего коллегу; то, как мы решаем вопросы, внове для него. Как я уже говорил, к завтрашнему утру я могу провести закон через голосование в Сенате и к следующему дню передать на Лорелею соответствующие распоряжения. – Он посмотрел на Бьяни. – Пятнадцатипроцентной скидки будет достаточно?

– Думаю, да, – ответил тот, нажимая клавиши. Кривые на экране заметно выровнялись. – Да, вполне достаточно. – Он кивнул. – Разумеется, это подорвет позиции ваших добывающих предприятий, особенно мелких. Судя по расчетам, пятипроцентное снижение стоимости перевозок компенсирует потери.

Джоссариан уже стучал по клавишам на своей панели.

– Выглядит неплохо, – сказал он. – Но для полной уверенности я должен более внимательно просмотреть цифры.

Бьяни кивнул.

– Конечно. Как только завершите работу, позвоните мне, и мы вместе еще раз проанализируем их.

Джоссариан посмотрел на Форсайта.

– Видите? – мягко спросил он. – Все улажено. Причем самым цивилизованным способом.

– Вы правы, – пробормотал Форсайт. Да, Верховный Сенат действовал цивилизованно. Цивилизованно и мирно. Только что ему продемонстрировали наглядный пример работы высшего органа власти, притом в высшей мере эффективной.

Увиденное заставило его похолодеть от ужаса.

Ведь не воспитание, не улыбки и даже не успехи в делах превращают народного избранника в хорошего политика, а абсолютная, самоотверженная верность главной цели – защите интересов своих избирателей.

Но разве можно отстаивать эти интересы, отдавая что-либо задаром? Нет, никогда.

И совершенно неважно, что Бьяни по доброте своей предложил шахтерам услугу за услугу. Неважно даже то, что этот обмен любезностями послужит на пользу Эмпирее в целом. Главное в том, что Джоссариана послали на Ахару выполнять определенную задачу. А он ее не выполнил.

Оторвав взгляд от безмятежного лица Джоссариана, Форсайт посмотрел на сверкающий кристалл на его груди. Он помнил, что когда-то Джоссариан был одним из лучших политиков Лорелеи, отец неизменно отзывался о нем с уважением и восхищением.

Но это было еще до ангелов.

– Что ж, – заговорил Бьяни, глядя на дисплей, – на этом повестка дня исчерпана. Не желают ли собравшиеся обсудить еще какое-либо дело?

Форсайт взял себя в руки.

– Да, сэр, – сказал он. – Я бы хотел обратить внимание обоих комитетов на мой доклад о вторжении Пакса в систему Лорелеи. Поскольку данный инцидент может серьезно отразиться как на финансовой ситуации, так и объемах добычи ископаемых, – торопливо добавил он, предвидя возможные возражения, – то, как мне представляется, объединенный комитет мог бы, по крайней мере, ознакомиться с положением вещей.

На мгновение за столом воцарилась атмосфера неловкости. Но Бьяни оставался невозмутим.

– Я ознакомился с вашим докладом, господин Форсайт, – сказал он. – И с вашими выводами тоже. Даже если отвлечься от вопроса о том, входят ли подобные вопросы в компетенцию нашего собрания, мне кажется, что вы принимаете случившееся слишком близко к сердцу.

Форсайт посмотрел на него с удивлением.

– Слишком близко к сердцу? Не желая показаться невежливым, господин Бьяни, я тем не менее нахожу крайне маловероятным, что Пакс бросил все эти корабли против Лорелеи из чистого озорства.

– «Все эти корабли» – расплывчатое понятие, господин Форсайт, – умиротворенно произнес Бьяни. – Три корабля за две недели вряд ли можно назвать флотом вторжения.

– Наращивать численность флота имеет смысл только в том случае, когда есть уверенность в победе, – возразил Форсайт. – К тому же Пакс вряд ли пожертвовал бы тремя судами, не рассчитывая получить взамен нечто равноценное. Они что-то замышляют… и, по-моему, их цель – не что иное, как разведка перед агрессией.