Настоящая черная ведьма - Елена Звёздная

То есть спишь, никого не трогаешь, а рядом чего-то льется…

— Виски, коллекционный, — раздался голос мэра. — Выдержка пятьдесят лет, десять лет хранил. Будете?

Я была абсолютно уверена, что мне это снится. Ну бывают у черных ведьм плохие сны, чего уж тут. А потому, повернувшись на другой бок, я уже собралась продолжить беззаботно спать, как раздалось:

— Также в наличии жаренные в горчице и меду куриные крылышки, запеченный морской окунь, рулька в пиве и свежая клубника с топленым шоколадом. На вашем месте я бы проснулся, госпожа ведьма.

Таких снов мне еще не снилось.

В смысле никто никогда блюда не перечислял, и проснуться предложений не было.

Села на постели, потерла лицо, с трудом разлепила веки…

И подумала, что лучше бы это был сон!

Потому что перед моей кроватью стоял стол. И один стул, на котором сидел мэр. А собственно, больше перед кроватью ничего не было. Вообще ничего! Включая стены моей собственной спальни!

— Вот… Тьма, — пробормотала потрясенная ведьма, рассматривая сияющие над головой звезды.

К слову, звуков города не было слышно вовсе. То есть вообще вокруг царила тишина, пели птицы и шумели деревья где-то чуть дальше обозреваемого мной пространства, которое было тускло освещено несколькими стоящими в подсвечнике свечами.

— Это что? — прикрываясь одеялом, потрясенно спросила я.

— Видите ли, госпожа ведьма, я тоже не так беззащитен, как могло бы показаться, — широко улыбнулся господин мэр. — Виски?

Недоуменно глянув на него, черная ведьма аккуратно сдвинулась к краю постели, свесила ножку, потрогала травку…

Мы в лесу!

— Парк за мэрией, — развеяли мои предположения.

Слава Тьме, значит, тут я вполне не беззащитна.

— Вам совершено нечего опасаться, — продолжили подчеркнуто дружелюбным тоном, — я хотел лишь поговорить.

Недоверчиво приподняв бровь, посмотрела на господина мэра. Просто странно все это и для этой охамевшей морды вообще не типично. И обстановочка странная, и…

— Считайте это попыткой принести свои извинения. — Бенхард Джонатан Вегард налил себе в граненый стакан, после туда кинул льда из блюдечка, отсалютовал мне, выпил.

Подозрительно прищурившись, черная ведьма присмотрелась и поняла — это не в честь праздника он виски открыл, это мужик гордость свою запивает. Хм. То есть меня сейчас будут просить. Хм… Интересно, о чем?

— Зелье не магическое, и снять с вас его воздействие я не смогу, предупреждаю сразу, — честно сообщила черная ведьма.

Мэр подавился, но мужественно допил все до конца.

А едва стакан поставил на стол, я осторожно добавила:

— Срок действия — неделя.

Мэр сглотнул, взялся было за стакан… передумал, взял бутылку и начал пить прямо из горлышка, заливая свое разочарование коллекционным и явно безумно дорогим виски.

— Простите, господин мэр, — даже не знаю, с чего взялась извиняться. — Просто вы меня напугали, а я своих слез никому не прощаю.

Морда пить перестал. Резко поставил бутылку на стол, посмотрел на меня прямым немигающим взглядом, и кое-кто понял, что вообще зря рот открыл. И тут же глаза опустила, и вообще сразу назад в свою лавку захотелось, и…

— Я вас до слез довел?!

Даже отвечать не стала. Пиетет, репутация, все такое.

— Аэтелль?

— Мы не настолько близки, чтобы вы называли меня по имени, — прошипела раздосадованная ведьма и подняла руку.

Вот превращу его сейчас в дуб, или в камень, или в осла, или…

Пальцы щелкнули. Зеленоватые искорки осыпались, охватывая мою кровать, у которой начали стремительно отрастать ноги. И вот ноги отрастают, а мэр возьми и скажи:

— Это моя кровать.

Присмотрелась, повнимательнее присмотрелась и поняла, что кровать действительно мэрская.

— Я вас так, в одной ночной рубашке выкрал, — мрачно сообщил Бенхард Джонатан Вегард.

Все-таки имечко у морды тяжелое такое.

Тяжелым оказалось не только имя.

— Госпожа ведьма, — мэр все так же мрачно взирал на меня, — очень жаль, что последствия вашей глупейшей проделки необратимы, но нам в любом случае стоит поговорить. И разговор будет серьезным.

В следующий миг мэр извлек странную темную коробочку, разместил на столе, открыл…

Любопытная черная ведьма потянулась, намереваясь увидеть, чего же там, и поняла, что коробочка пуста. Совершенно. Абсолютно. Не поверила, щелкнула пальцами, призывая огонек, чтобы рассмотреть получше, и поняла страшное — ничего не произошло. Щелкнула пальцами повторно… ничего.

— Блокиратор магии, — сухо оповестил меня мэр.

Одной черной ведьме очень резко вдруг стало крайне неуютно здесь находиться.

— Ловец, — теперь и мой голос был крайне мрачным.

Он усмехнулся и кивнул.

— А кое-кто говорил про разведку, — ехидно протянула я.

Поведя плечом, господин Вегард произнес:

— Вы же понимаете, что ни одно государство не признается в том, что в период военных действий, да и не только, уничтожает наиболее сильных магов противника.

И это было правдой. Против магов вражеского государства выставляли своих магов, а вот против сильнейших из одаренных силой — ловцов. Ловцы магией не владеют, ни магией, ни магическим резервом, соответственно, отследить их невозможно, тут даже искатели бессильны. Но и ловцов мало, крайне мало, и чаще всего они гибнут, потому что сильнейшие маги сражаются отчаянно, до последней капли крови, и я не могу осуждать их за это.

— Буду откровенен, — продолжил мэр, — на побережье вот уже более пятидесяти лет исчезают черные ведьмы. Но только в этом году в районе Бриджуотера исчезло трое достаточно сильных белых магов.

Он сделал паузу, а я осознала то, что осталось недосказанным — пока пропадали черные ведьмы, никому до этого не было дела, а вот из-за исчезновения белых магов правительство заволновалось. Мерзко.

— Некоторое время, — мэр начал крутить бутылку, стараясь не смотреть на меня, — мы подозревали группу ловцов, но в ночь гибели госпожи Мадины Моргенштейн стала очевидна магическая составляющая.

Вегард оставил бутылку в покое, посмотрел на расстроенную ведьму и продолжил:

— Мне искренне жаль, что я стал причиной ваших слез, но это ничего не меняет — вам придется уехать, госпожа ведьма. На окраину города или вовсе переехать в иной населенный пункт, однако ваш черный источник в центре Бриджуотера в данный момент — единственная помеха для работы мэтра Октариона и его команды. Его нужно ликвидировать. И либо вы это сделаете сами, либо… — на скулах ловца заиграли желваки.

— Либо? — переспросила я.

— Либо, — мэр уставился исключительно на почти пустую бутылку, — он его подчинит.

Чего?!

— Кто подчинит? — окончательно запутавшись, спросила черная ведьма.

Мэр сжал зубы. Некоторое время смотрел на бутылку, затем, не отрывая от нее взгляда, мрачно произнес:

— Меня всегда искренне удивляли взаимоотношения белых магов и черных ведьм. Никакой логики.

Не согласилась, поинтересовавшись:

— Что может быть логичнее продолжения рода?

Выругавшись, мэр посмотрел на меня и задал неожиданный вопрос:

— А вам известно, для чего белые маги убивают черных ведьм?

Не стала ничего отвечать, только одеяло натянула до самого подбородка.

— Поглощение источника, — жестко просветил меня ловец. — У мэтра Октариона на счету свыше ста. Делайте выводы, госпожа ведьма.

Сделала. Не радостные.

— Уезжайте. — Он смотрел мне прямо в глаза. — Мэрия выкупит вашу лавку за приличную цену, я лично прослежу за тем, чтобы вы прибыли на новое место жительства в целости и сохранности, более того, могу гарантировать вам защиту до того момента, как вы закрепите ваш источник. Но уезжайте из моего города, госпожа Герминштейн.

Черная ведьма медленно встала. И не важно, что ночная рубашка особой длиной не отличается. Осторожно ступая по мокрой от росы траве, подошла к «доброжелателю», зачарованно следившему за каждым шагом. Очень плавно наклонилась и, глядя в его породистую морду, выдохнула:

— А если я не собираюсь уезжать из МОЕГО города, тогда что?

Господин мэр очень медленно сузил глаза.

Черная ведьма протянула руку, пальцы коснулись маленькой черной коробочки… игривое движение — и тихое «бах», едва коробочка закрылась.

Щелчок пальцами и заискрившаяся на их кончиках магия.

— Госпожа Герминштейн… — начал было пришедший в себя ловец, но кто сказал, что мы, ведьмы, отличаемся терпением?!

Правильно, никто, потому что не отличаемся.

Щелчок — и зеленоватый огонь, сорвавшись с пальцев, окутал мэра… и почти сразу сотней искорок опал на траву, не причинив ему никакого вреда. Ловец, глядя мне в глаза, усмехнулся, протянул руку, налил себе виски в стакан, кинул туда льда, поднял, салютуя мне, сделал глоток.