Беглец с чужим временем - Татьяна Гнедина

- Оцепить кассы! - приказал Линден.

- За отряды отвечаю я, - возразил Веске. - От вас требуется приказ об аресте физика Айкельсона.

- За что?

Веске усмехнулся.

- Это нам подскажет Трассен. Он докажет, что опыт Айкельсона - шарлатанство. И еще кое-что...

- Господин Веске, я давно хотел вас спросить, что это за штуку, вы показали Трассену в ресторане, после чего он так быстро согласился работать на нас?

Веске машинально нащупал в кармане револьвер.

- Так... один сувенир.

В дверь постучали.

- Войдите! - Веске захлопнул папку.

В кабинет вошел Трассен, на ходу поправляя очки на разгоряченном лице.

- А-а, господин консультант. Как раз вовремя...

- Я пришел к вам, господин Веске, - прервал его Трассен, - чтобы доложить о том, что ваши люди сорвали мои опыты и разбили аппаратуру.

- Какая жалость! - воскликнул Веско. - Но, может быть, вы нарушили режим секретности?

- В поезде измерять ничего нельзя! - буркнул Линден.

- Но ведь я же физик!

Веске подмигнул Линдену.

- Конечно, физик! И я надеюсь, что мы с господином Линденом все уладим. Но сейчас, Трассен, нам нужна ваша консультация по очень важной физической проблеме.

Трассен сел.

- Не припомните ли вы, господин Трассен, наш разговор об опыте Майкельсона в ресторане Кемпинского?

Веске не сказал в "берлинском ресторане". Линден не должен пока знать о существовании Третьего рейха.

- Помню.

Перед Лео возникли красные как кровь винные пятна на белой скатерти и голос Клауса Веске: "Говорят, что вся теория относительности возникла только из-за того, что не удался опыт какого-то Майкельсона. Я спрашиваю вас, Трассен, почему не удался этот опыт?"

- Я спрашивал вас тогда, почему не удался опыт Майкельсона?

- Да, - не сразу ответил Трассен. Он не понимал еще цели игры, которую вел Веско.

- И теперь я снова хочу вас спросить, господин Трассен: можно ли получить другой результат опыта Майкельсона?

- Нет! То, что хотел измерить Майкельсон, - невозможно. Скорость света - постоянная величина и ее нельзя изменить с помощью передвижения в пространстве.

- Значит, нельзя, господин Трассен? - Веске выдержал эффектную паузу. - А вот ваш предшественник Айкельсон считает, что это возможно.

Трассен начинал постигать смысл игры.

- Что же вы молчите, Трассен? Ведь весь город говорит о том, что если бы местную скорость света удалось увеличить, то при движении время перестало бы изменяться и стало бы для всех одинаковым!

- Меня не было в городе. Вы же знаете, я уезжал, - тихо ответил Трассен.

- Ах, не было в городе! Вы ничего не знаете! Вот что, Трассен. Бредни Айкельсона приносят вред новому порядку в Гаммельне. Их надо разоблачить. Завтра же Айкельсон будет арестован, вы выступите на суде и...

- Я этого не сделаю, - Трассен встал.

Веске вынул из кармана револьвер.

- Сделаете, Трассен. Даю вам сутки на размышление. Идите.

ОПЫТ АЙКЕЛЬСОНА

Пройдя несколько кварталов, Трассен прислонился к стене. Перед глазами плыли круги. Кружилась голова. Ветер шелестел бумагой, наклеенной на столб. Трассен машинально прочел: "Профессор любит музыку". На листе бумаги он увидел рисунок - человек в полосатом балахоне играет на скрипке. Человек с лицом профессора Айкельсона! Трассен содрогнулся. Такие рисунки появлялись в фашистских газетах перед тем, как нацисты уничтожали свои жертвы. Ветер трепал зловещий листок. На площади никого не было. Надо действовать, пока еще не поздно. Остается одно: идти к Айкельсону и помочь бежать ему и Анне-Мари.

...Задыхаясь, Трассен толкнул, наконец, калитку дома Айкельсона. На втором этаже открыто окно. Анна-Мари отпрянула вглубь, увидев его. Она не желает его видеть. По лестнице спускается Клемперт. Бросив на Трассена жесткий взгляд, он решительно пошел ему навстречу.

- Убирайся!

- Клемперт, нам надо поговорить...

- Уходи, предатель!

- Я не предатель!

- Брось, Лео, - печально сказал Клемперт, - ты давно увяз...

- Клемперт, сейчас нельзя терять времени. Каждая минута может стоить жизни. Скажу тебе одно: я никогда никого не предавал. А это в наше время не так просто.

- Что ты делал в Берлине с этим Веске? Это он провалил тогда нашу "Синюю лампочку"?

- Он. Меня вызывали в полицей-президиум после твоего ареста. Но я ничего не сказал. Потом Веске позвонил в университет профессору Зауэру. И велел держать меня на крючке.

- А дальше?

- А потом началась кампания против Эйнштейна...

- И тебе предложили блестящую карьеру... .

- Тут я бежал, Рауль! Так же, как и ты. Но Веске меня настиг и здесь. В Гаммельне.

- Трус ты!

- Нет, Рауль, я не трус. Я обыкновенный человек и очень хотел спокойно жить и заниматься физикой. Оказалось, невозможно.

- Да, Лео! Спокойно жить при фашизме невозможно.

- Клемперт, я ничего не забыл. Ни озера с желтыми камышами, ни того, как ты спас меня. Я сделаю все, что-нужно. Я ничего не боюсь...

Рауль неловко протянул Трассену свою длинную руку. Окно на втором этаже захлопнулось, и Анна-Мари сбежала вниз. Лео взял ее теплую руку. Рауль отвернулся, закурив сигарету.

- Что теперь будет, Лео? - тихо спросила она.

- Мне надо поговорить с профессором.

- Он в лаборатории. Снова проверяет свой опыт.

- Ты понимаешь, Лео, о каком опыте идет речь? - вмешался Рауль. - Ведь это безнадежная затея.

- Как знать! - неожиданно возразил Трассен и направился к лестнице.

- Ты что, не знаешь, что профессор повторяет опыт Майкельсона?..

- Посмотрим, - неопределенно ответил Трассен.

Черные шторы над окном лаборатории были спущены, и только узкий луч света от маленькой лампочки прорезал темноту. Вошедший вслед за Трассеном Рауль прикрыл дверь и увидел, что Айкельсон развинчивает длинную черную трубку с набором зеркал.

- Простите, профессор, - сказал Трассен, - что я пришел без приглашения. Но... вас собираются арестовать...

- Меня? - удивился Айкельсон. - За что?

Трассен бросил взгляд на прямоугольную ванну, стоявшую посреди комнаты.

- За этот опыт.

- Чем же он так преступен, этот опыт? - невозмутимо спросил Айкельсон, продолжая возиться с оптической трубой.

- Вас обвиняют в том, профессор, - вмешался Рауль, - что вы хотите доказать гаммельнцам, будто время может стать для всех одинаковым.

Трассен молча осматривал аппаратуру. В ванну была налита ртуть, так же как у Майкельсона. В ней плавала каменная плита с каким-то оптическим прибором. По-видимому, ртуть служит для того, чтобы прибор на плите не вибрировал и сохранял горизонтальное положение.

- А время не может стать для всех одинаковым? - усмехнулся профессор.

- Только при очень большой световой скорости. В десятки миллионов раз превышающей скорость света в Гаммельне, - возразил Рауль.