Стихи - Бах Ахмедов

Вот так и появился стакан с водой и флакон. Я сидела весь день дома и за весь день не было ни одного звонка. Ни одного. И я подумала, что если до 10 вечера хотя бы кто-нибудь не позвонит, пусть даже это будет „не туда попали“, то я выпью этот флакон. Вот так я и сидела целый час перед часами с мерцающей зеленью цифр, и ни о чем уже не думала. И каждая проходящая минута радовала меня, мне и вправду становилось легче, словно из меня выходила тяжесть времени, тяжесть опыта, тяжесть иллюзии моего таланта, и я становилась все легче и легче, и когда было без пяти десять, я открыла флакон и подумала, что зачем ждать еще пять минут, когда и так все ясно. Но привычка — вторая натура — а я привыкла сдерживать слово и доводить решения до конца. Раз решено в 22:00, значит ни минутой раньше… И в этот момент раздался твой звонок…

Оля замолчала, молчал и я. Я просто не знал, что нужно говорить, и нужно ли вообще сейчас что-то говорить… Оля посмотрела на меня и сказала:

— Только, пожалуйста, не говори мне о том, что жизнь имеет смысл, и не читай лекций о вреде самоубийства!.. Я знаю заранее и дословно все, что ты мне скажешь… Понимаешь, все эти прописные истины хороши на словах. Но что бы ты сказал, если бы оказался в моем состоянии? Когда все эти книжные премудрости становятся далекими как звезда… И совершенно беспомощными… Когда ничего, ни одно слово ни в чем не убеждает, и не может остановить то, что уже катиться на тебя, и от чего ты не можешь спастись?.. Разве что ждать с улыбкой, когда это случится. Или самому пойти навстречу. В эти дни я поняла, насколько бессильны бывают любые слова, любые книжки и убеждения…

Оля вдруг снова замолчала.

— Ну, во-первых, бывают и путеводные звезды… А во-вторых, я и не собираюсь говорить ничего такого и ни в чем тебя переубеждать. Но мне бы хотелось тебе рассказать немного о котенке. Точнее, о том, что предшествовало его нахождению… Потому что все, что произошло вчера, в каком-то смысле подтверждает одну мою гипотезу…

— Хорошо… Расскажи.

— Знаешь, пожалуй, историю с котенком я бы начал с конца декабря. Я собирался поехать на Новый год домой. Но последний зачет я сдал довольно поздно, и билеты на самолет уже кончились. Я пошел в железнодорожную кассу, пристроился в конец небольшой очереди… Через несколько минут я услышал, как стоящий за несколько человек впереди меня мужчина спросил билет до Ташкента. Я замер от напряжения. „До пятого января все продано“ — сказала кассирша. Мужчина постоял растерянно у кассы и отошел. „Вот и все“, — подумал я, потому что дальше стоять не имело никакого смысла, это был абсурд. И, тем не менее, я решил достоять до конца. Скорее по инерции, чем в надежде на что-то. Когда до моей очереди осталось два человека, я закрыл глаза и вдруг как ребенок попросил мысленно: „Господи, пожалуйста, прошу тебя, сделай чудо! Пусть появится один билет! Пожалуйста…“ Нет, не так я все рассказываю. Это было похоже даже не на просьбу, а на какой-то крик — так сильно мне хотелось попасть на Новый год домой. И вот подходит моя очередь, и я спрашиваю билет на 27-ое или 28-ое декабря до Ташкента, и кассирша, даже не вводя в систему параметры поиска, говорит, что до 5-го числа билетов нет, только что, мол, смотрела. А я прошу все-таки посмотреть еще раз, и она ворчит и говорит, что смысла нет. Но видимо, у меня был такой несчастный и удрученный вид, что жалость берет в ней верх, и она начинает вводить данные на поиск. И вдруг я вижу, как меняется ее лицо, вытягиваясь от удивления. Ну и, сама понимаешь, что несколько секунд ее молчания показались мне вечностью. Наконец, она посмотрела на меня и сказала: „Надо же. Вам повезло, только что появилось одно купейное место на 28-ое число. А буквально пять минут назад ничего не было…“. В этот момент мне показалось, что мне все это снится… Я взял свой билет, и медленно пошел к выходу, ощущая удивленные и чуть завистливые взгляды очереди. „Как это возможно?“ — думал я пораженно, сам не веря случившемуся… И почему-то мне в тот момент показалось, что за это чудо мне придется потом заплатить чем-то. Хотя до сих пор не понимаю, почему я так решил. Словно сомневался в бескорыстии Бога. И кстати, действительно заплатил — провалил экзамен. Но это, скорее, было наказанием за мое сомнение, чем расплатой. Тем более, что уже по дороге домой я стал думать о том, что экзамен, скорее всего, не сдам. И дома, соответственно, практически не готовился. Так что, несдача экзамена была вполне объективна — я ведь сам себя настроил, что не сдам его. И предчувствие себе сам придумал.

— Но ведь ты хотел его сдать, когда шел на него?

— Ну да, конечно, хотел. Но знал, что не сдам. А потом я поехал в центр, позвонить домой, и нашел там котенка, который живет у тебя. И, знаешь, после проваленного экзамена у меня было такое странное ощущение, что в моей жизни все происходит по какому-то заранее написанному сценарию. И от этого было как-то спокойно, и тревожно одновременно. А когда я нашел этого котенка, состояние тревоги вдруг прошло. Не знаю, как тебе объяснить, но мне почему-то в этот жуткий мороз стало тепло. Я грел котенка, а он грел меня. И мне стало тепло. Не физическом даже смысле, а в более глубоком, понимаешь? Чувство одиночества и прострации куда-то отступило и все обрело свою наполненность и реальные очертания. Ну вот, а потом я зашел в кассы кинотеатра, и как пишут в книжках — остальное ты знаешь…

— Да, интересная история… Правда, я не совсем понимаю, почему ты мне все это рассказал…

— Для меня во всей этой истории есть три основных эпизода. Чудо с билетом и экзамен — это первый эпизод. Котенок и тот зимний день, и встреча с тобой — второй эпизод. И, наконец, мой вчерашний звонок — третий эпизод… Мне кажется, что все эти три эпизода связаны одной нитью… Даже не мы с тобой, а именно эти эпизоды. Понимаешь, о чем я говорю?

— О неслучайности?

— Ну да, именно об этом… Хотя не только об этом. Грубо говоря, ты спасла котенка, а он, возможно, спас тебя, потому что если бы не он, все могло бы кончится иначе… Понимаешь, все так связано, мы все как бы нити одного грандиозного рисунка. Мы длимся, мы создаем эту картину своей жизнью и каждая нить необычайно важна… Ведь так??

— Ну возможно… Возможно, что так.

— А теперь представь, что ты берешь и сама обрезаешь одну из нитей. То есть, как бы обрезаешь себя, и все. И там, где должен быть твой цвет остается пустое место… Потому что твою нить ничем не заменишь… Никакой другой нитью.

— Но ведь мы не нити, Бах, мы люди. И каждый имеет право сам решать, что ему делать со своей жизнью…

— Ты была бы права, если бы жизнь была действительно наша… Но ведь она нам дана. Это, в общем-то, извини за банальность, подарок от Бога… Как драгоценная ваза.

— А если эта ваза наполнилась, пардон, дерьмом?

— Вычистить ее… Это трудно, но можно… Ведь мы сами ее наполняем каждый день нашими мыслями, словами и действиями.

— Не знаю. Мне кажется, что не только мы. Иногда и другие сливают туда свою грязь. Оля задумалась.

— Я не знаю, что тебе сказать, Бах… Твои доводы интересны, но для человека в моем состоянии они не очень-то убедительны. Тем более, не все ведь верят в Бога…

— А ты веришь?

— Не знаю… Наверное, больше да, чем нет.

— Ну тогда…

— Тогда что? Продолжай.

— Тогда я пойду и принесу еще два кофе…

Февраль — апрель, 2004.

Мышь в себе

Собственно говоря, все началось с того, что пустое пространство моей квартиры обрело нерв и ожило. Этим нервом стала обычная серая мышка. Она поселилась в неведомых глубинах встроенного шкафа лоджии, и выходила по ночам на прогулку, очевидно, в целях освоения новых пространств. К этим ее ночным вылазкам я относился с пониманием: скучно сидеть целыми днями в тесном шкафу, и жажда новых впечатлений, а может, обычный голод, заставляли мою мышку преодолевать страх и пускаться в рискованное путешествие. Правда, в первые дни ночной шорох будил меня, заставляя вздрагивать в испуге, но очень скоро я привык к нему и впустил его в мозаику своих сновидений, как один из звуков, которыми сопровождаются причудливые картинки снов, плавно перетекая от восторга к ужасу и обратно.

Через несколько дней после появления моей Мауси, я понял, что мне попалась на редкость сообразительная и хитрая мышка. Ради приличия, чтобы она не думала, что я совсем уж ее игнорирую, я поставил пару мышеловок, начинив их отборными кусочками рокфора. Хотя, признаться, в глубине души я не хотел, чтобы она в них попалась. Ведь тогда мне пришлось бы отпустить ее на волю, а это уже было бы слишком похоже на издевательство, унизительное, согласитесь, даже для мыши. И поэтому, когда через несколько дней, нетронутый сыр в мышеловках засох и я понял, что моя новая гостья имеет неплохой жизненный опыт в вопросах получения бесплатного сыра, я с плохо скрываемой радостью убрал бесполезные приборы до лучших, а точнее, до худших времен.