Лайонесс: Сад Сулдрун - Джек Вэнс

Король Касмир и королева Соллас сидели во главе пиршественного стола, Сулдрун посадили справа от отца, а Карфилхиота — слева от королевы.

Сулдрун незаметно изучала Карфилхиота. Чистая кожа, густые черные волосы, блестящие глаза: безусловно красив, почти слишком. Он изящно ел и пил, и вежливо разговаривал; единственное, что казалось притворством — скромность, с которой он говорил о себе. И, тем не менее, Сулдрун обнаружила, что не в состоянии встретить его взгляд: когда обстоятельства заставляли ее разговаривать с ним, слова с трудом выходили из горла.

Она догадывалась, что Карфилхиот чувствует ее неприязнь, но, казалось, это только постегивало его. Он стал даже еще больше льстивым, как если бы хотел победить ее антипатию безупречной галантностью.

И все время, как мороз в воздухе, Сулдрун чувствовала осторожное внимание отца, причем до такой степени, что начала терять самообладание. Она склонилась над тарелкой, но от волнения кусок не шел в горло.

Она протянула руку к бокалу и встретилась со взглядом Карфилхиот.

На мгновение она застыла, как парализованная. «Он знает, о чем я думаю, мои мысли. Он знает — и улыбается, как если бы уже завладел мною...» Сулдрун с трудом оторвала взгляд и уставилась на тарелку. Все еще улыбаясь, Карфилхиот повернулся, чтобы выслушать королеву.

Сулдрун казалось, что во время бала ей удастся остаться незамеченной, если она смешается со своими фрейлинами. Как бы не так! Сэр Эшар, младший сенешаль, разыскал ее и привел туда, где собрались король, королева, герцог и другие вельможи. Зазвучала музыка, герцог Карфилхиот протянул ей руку, и она не осмелилась отказаться.

В молчании они проделали все па, шли вперед и назад, кланялись и грациозно крутились среди цветных шелковых платьев и вздыхающих атласных рубашек. Тысяча свечей в шести массивных канделябрах заливала зал мягким светом.

Наконец музыка остановилась. Карфилхиот подвел Сулдрун к стене зала, и отвел в сторонку.

— Не знаю, что и сказать, — заметил он. — Вы ведете себя так холодно, как будто вам чем-то угрожает.

— Сэр, — ответила Сулдрун как можно суше, — я не привыкла к таким роскошным приемам, и, откровенно говоря, мне не до веселья.

— То есть вы бы предпочли быть где-то в другом месте?

Сулдрун взглянула туда, где стоял король вместе с придворными.

— Мои предпочтения, какими бы они ни были, важны только для меня. Так мне дали понять.

— Конечно вы ошибаетесь! Мне, например, ваши предпочтения очень интересны. На самом деле я нахожу вас очень... необычной.

В ответ Сулдрун только неопределенно пожала плечами, и на мгновение с Карфилхиота слетала изящная причудливость; он заговорил напряженно и даже резко.

— То есть вы считаете меня тусклым и даже скучным человеком? — По-видимому он надеялся на смущенное отрицание.

— Сэр, вы гость моего отца, — рассеянно сказала Сулдрун и оглянулась по сторонам. — Мне не положено высказывать такое мнение, или вообще какое-нибудь мнение.

Карфилхиот негромко засмеялся, таким странным смехом, что Сулдрун, вздрогнув, с изумлением взглянула на него и как будто увидела через трещину душу герцога; впрочем в следующее мгновение он пришел в себя. Снова беззаботный и любезный, он протянул к ней руки, выражая вежливое комическое разочарование.

— Как вы можете быть такой надменной? Неужели я настолько плох?

Сулдрун опять ответила холодно и сухо.

— Сэр, у меня нет никаких причин для подобного высказывания.

— А вы не притворяетесь? Вы должны знать, что все вами восхищаются. И я бы очень хотел вам понравиться.

— Сэр, все хорошо знают, что отец хочет женить меня как можно быстрее, и намного быстрее, чем хочу я. Я еще ничего не знаю о том как любить или быть любимой.

Карфилхиот взял ее за обе руки и заставил посмотреть себе в лицо.

— Я обнаружил несколько загадочных обстоятельств, например то, что принцессы редко женятся на тех, кого любят. А что касается искусства любви... Я бы с удовольствием занялся обучением такой невинной и прекрасной ученицы. Как говорится, все ночи напролет.

Сулдрун отдернула руки.

— Давайте присоединимся к остальным.

Карфилхиот проводил Сулдрун на ее место. Несколько минут спустя она пожаловалась королеве, что плохо себя чувствует и выскользнула из зала. Король Касмир, поднимавший очередной тост, даже не заметил ее ухода.

На лугу Дерфи, в двух милях к югу от города, король Касмир приказал устроить пир с представлением, которое должно было порадовать его почетного гостя, герцога Фауда, повелителя Долины Эвандера и замка Тинзин-Фираль.

Праздник готовился тщательно и с размахом. Туши волов обжарили на углях вместе с растительным соусом, луком и чесноком, все время поливая сиропом из тамаринда; сейчас они лежали всему лугу, источая дразнящий аромат. Рядом возвышались подносы с ломтями белого хлеба; в стороне шесть бочек вина дожидались, когда из них вышибут затычки.

Соседние деревни прислали юношей и девушек в фестивальных костюмах; били барабаны, играли свирели, и молодые люди танцевали джигу и чечетку до тех пор, пока пот не залил им лбы. В полдень появились клоуны и стали сражаться пузырями и деревянными мечам; их сменили рыцари королевского двора, бившиеся копьями с надетыми на них кожаными колпачками.[13]

Тем временем жареное мясо подняли на стол для разделки мяса, нарезали на куски и, вместе с кусками хлеба, разнесли всем, кто воспользовался королевской щедростью; из бочек вышибли пробки и вино потекло рекой.

Король Касмир и Карфилхиот наблюдали за поединками с помоста, в обществе королевы, принцессы Сулдрун, принца Кассандра и дюжины вельмож. Потом король и герцог пересекли лук, чтобы посмотреть на состязания лучников, и дальше разговаривали под шипение и всхлипывание стрел, вонзавшихся в мишени. В этом соревнование участвовали два воина из свиты Карфилхиота, и они стреляли с таким искусством, что Касмир громко похвалил их.

— Моя дружина сравнительно невелика, — ответил Карфилхиот, — но они все являются великолепными воинами. Каждого своего солдата я считаю равным десяти обычным. Он живет сталью и умирает от стали. Тем не менее я завидую вашим двенадцати армиям.

Король мрачно хмыкнул.

— Двенадцать армий — замечательная вещь, и король Одри плохо спит, вспоминая о них. Тем не менее против Тройса они бесполезны. Его корабли плавают вдоль моего берега, смеясь и издеваясь надо мной: они останавливаются рядом с портом и показывают обнаженные задницы.

— Вне досягаемости выстрела из лука, без сомнения.