ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ РАЗВИТИЯ - Роберт Тайсон

Когда младенец начинает ощущать себя и другого при взаимодействии с матерью, он также формирует чувство связи, которое Штерн (1985) называет чувством «интерсубъективности», а Эмди (1988а, 1988b) понимает как зачаточное «мы». Теперь младенец пытается разделить переживания относительно событий и вещей. По мере того, как переживания все больше наделяются любовью, ненавистью и разнообразными другими позитивными и негативными аффектами, младенец постепенно понимает, что эти аффекты потенциально можно разделить с кем-то еще.

Концепция Винникотта о переходном объекте вполне подходит к развитию младенцем объектных отношений (1953, 1959). Любимое одеяло или мягкая игрушка имеет некоторую связь с ранними приятными переживаниями, связанными с матерью, и привязанность младенца к ним часто становится крайне интенсивной при разлуке с матерью, например, во время сна или в моменты расстройства. Это наводит на мысль, что данный объект во время разлуки сохраняет некоторую иллюзию присутствия матери, или, по крайней мере, ее успокаивающих, защитных функций. При обычном ходе событий переходный объект исчезает примерно ко времени установления либидного постоянства объекта, и это подтверждается наблюдением Спитца о том, что «переходный объект действительно является переходным в том смысле, что он присутствует в обоих мирах: с одной стороны, в архаическом мире условного рефлекса, и, с другой стороны, в эго-регулируемом мире объектных отношений» (1965, стр. 179). С установлением либидного постоянства объекта интернализованный образ матери, который превращается в Эго, принимает на себя успокаивающие, регулирующие функции переходного объекта.

Подфаза практики

Овладение прямохождением продвигает младенца к тому, что Малер охарактеризовала как фаза практики. Проявления эмоциональной приподнятости и избытка чувств типичны для этого времени, когда начинающего ходить ребенка опьяняют его собственные способности, когда он очарован миром и своими ежедневными открытиями. Взаимоотношения между матерью и ребенком включают в себя прогрессивно расширяющееся разнообразие и взаимный обмен чувств и действий. Ребенок обретает способность уходить от матери и возвращаться к ней, исследует все более расширяющийся мир и знакомиться с переживанием физической разлуки и с ее психологическими последствиями.

К концу фазы практики, между пятнадцатым и восемнадцатым месяцем, ребенок обретает способность более надежно сохранять и воспринимать образ матери, отделенной от него самого и его ближайших действий, что предполагает большую способность к выявлению представлений о себе самом и об объектах. Малер и МакДевитт (1968) использовали поведение прямоходящего ребенка во время коротких разлук с матерью как основание для этого заключения. В отсутствие матери, ребенок проявляет то, что Малер и МакДевитт назвали «ключевым снижением» (1968), уменьшением интереса к окружающей среде, возрастанием чувствительности к незначительным злоключениям и озабоченностью. Малер вывела из этого поведения, что начинающий ходить ребенок может теперь в течение некоторого времени удерживать, пробуждать и начинать использовать внутрипсихический образ матери, которого в ее отсутствие достаточно для поддержания некоторой степени благополучия; он более не требует ее постоянного присутствия (McDevitt, 1975). Бурлингем и Фрейд (1944) отмечали, однако, что разлука с матерью в течение какого-либо продолжительного периода времени может подорвать данное взаимоотношение вредоносным образом, и это может иметь длительные последствия. По возвращении к матери ребенок может смотреть на ее лицо с каменным безразличием, как если бы она была для него совершенно незнакомым человеком, намекая не на то, что внутреннее представление о ней исчезло, а на то, что изменилось его внутреннее отношение к ней. Индивидуация быстро протекает во время второго года жизни, и Малер описывает, как после фазы практики, ребенок преодолевает финальный процесс «психологического рождения» (Mahler и др., 1975). Возникает новое поведение: начинающий ходить ребенок приносит материальные объекты матери и хочет, чтобы она участвовала в совместном исследова нии и открытии; интерес к людям, отличающимся от матери, к отцу, к братьям и сестрам и к другим детям становится явно выраженным; также появляются попытки имитировать мать или отца. Такое поведение предполагает, что нарастает консолидированная и относительно стабильная репрезентация себя и другого. Пиаже (1952) пришел к выводу, что ребенок может теперь манипулировать реальностью с помощью мысли, а не только с помощью действий, что также говорит в пользу заключения об интегрированном психическом представлении себя и другого.

Подфаза воссоединения

Иногда, где-то от шестнадцати до восемнадцати месяцев возникает фаза воссоединения, характеризуемая дилеммой, парадоксом и широкими аффективными колебаниями между любовью и ненавистью. По сравнению с восторженным исследованием мира начинающего ходить ребенка, который легко уходит от матери, находящийся в фазе воссоединения ребенок может быть расстроен, даже когда мать доступна. Колебания настроения и вспышки капризности сопровождают чередующееся поведение отдаления и прилипания. Малер пришла к заключению, что прогресс в познавательном развитии заставляет ребенка остро осознавать не только нарождающиеся умения, но также свою незначительность и психологическую отделенность, которая порождает чувство одиночества и беспомощности. Продвижения в познании способствуют языковому выражению и символической игре. Теперь ребенок может думать о вещах и у него появляются фантазии. При этом становится очевидно, что ребенок думает о том, каким он хочет видеть свое окружение, а также более ясно представляет, каковы они в действительности.

Итак, ребенок осознает, что его желания не всегда совпадают с желаниями его матери; он не всегда может принуждать ее доставлять ему удовлетворение. Он не является тем всемогущим магом, каким он себя воображал! Переход от эйфории подфазы практики к депрессивным настроениям, расстройству, вспышкам капризности и постоянная озабоченность по поводу местонахождения матери в период воссоединения драматичен.

Возникает характерная жадность, зависть, нерешительность, амбивалентность и негативизм анальной фазы, и ребенок сталкивается с дилеммой интенсивных амбивалентных чувств и несовместимых целей. Он хочет быть независимым, действовать по собственному разумению. Теперь наступает время развивать расширяющиеся возможности и тренировать умения и навыки контроля. В хороших условиях ребенок приобретает растущую уверенность и удовольствие от своей возрастающей компетентности в регулировании состояний напряжения, в питании, одевании, защите себя, и в установлении контроля за деятельностью желудка и мочевого пузыря, в той мере, в какой мать позволяет ему распоряжаться его собственным телом, и сама достаточно компетентна в канализировании напористых импульсов своего ребенка и в «поглощении агрессии» (Furman, 1985). Ибо теперь ребенок хочет, чтобы все делалось так, как он желает, и настойчиво пытается устроить жизнь подходящим для него образом. Однако он также любит мать и хочет ощущать ее любовь и поддержку, и его чувство благополучия зависит от этой любви. Но всякое чувство любви и того, что тебя любят, может временами исчезать, когда вспыхивает ненависть и гнев. Ощущение покинутости и нелюбимости возбуждает громадную тревожность и еще более способствует нестабильности настроения. Эта возросшая амбивалентность с сопровождающими ее вспышками капризности и регрессивным поведением может быть понята как внешнее проявление возникающего интрапсихического конфликта между желанием индивидуализации, независимости, самоуверенности и контроля и желанием радовать мать и сохранить ее любовь. И поэтому, как отмечал Сандер, ребенок колеблется между упорным самоутверждением против желаний своей матери, а в следующий момент наслаждаясь знакомым удовольствием «взаимного приспособления» (1983, стр. 343).

Подфаза воссоединения тем или иным образом оставляет свой отпечаток на типе характера, так как все мы сохраняем некоторую потребность в отстраненности и близости, в самостоятельности и зависимости (Kramer and Akhtar, 1988). Более поздняя способность человека справляться с этими дилеммами, а также та манера, в которой Эго функционирует перед лицом тревожности, отражают тот способ, которым был разрешен конфликт сближения. Когда, как описывает МакДевитт (1975), враждебные чувства перевешивают чувства привязанности, зрелая репрезентация может настолько исказиться посредством проекции неистовых и гневных чувств в периоды кризиса, что ребенок становится неспособен к позитивным чувствам как к своей матери, так и к самому себе. Тогда мать неспособна функционировать в качестве дополнительного Эго и содействовать успешному разрешению конфликта.