Цена светлой крови - Ахманов Михаил Сергеевич

Рука Никлеса потянулась к переключателю связи, но целитель его остановил.

- Погоди, досточтимый. Ответь мне на один вопрос.

- Я слушаю.

Ирагу было ясно, что о каких-то вещах Никлес Джума не желает или не может говорить. К этому он относился без обиды, хотя знал от старших родичей, что их Банкирский Дом «Бритайя» имеет давние контакты с Домом «Великий Арсолан», такие давние, что корни этой связи теряются в веках. Никлес мог быть откровеннее с членом их семьи, с человеком, шесть лет оберегающим Джумина! Ну, пусть боги нас рассудят, решил целитель; если прошлое покрыто мраком тайны, спросим о будущем.

- Отец, должно быть, дал тебе какие-то указания, - произнес он. - Что-то имеющее отношение к Джумину, к тому, как сложится в дальнейшем его жизнь... Могу я об этом узнать?

- Указание было лишь одно: беречь и защищать, - ответил Никлес. - До той поры, пока не пройдет амнезия и не вернется к нему память.

- Пока не вернется память? - с удивлением повторил Ират. - Странная рекомендация! А что потом?

Никлес усмехнулся.

- Потом, как сказал отец, он не будет нуждаться в защите, он сам кого хочешь защитит. Защитит, сохранит, убережет... Я, Ират, не очень это представляю, но верю своему отцу. Он был чужд романтики, и если что-то говорил, то его слова нужно понимать буквально.

Связь прервалась, и лицо Никлеса исчезло с экрана.

* * *

Со дня, когда Джумина посетил танонельский батаб, прошли еще сутки. В тот раз, осмотрев пленника и убедившись, что с ним ничего не случилось, батаб свирепо рявкнул на служителей-туванну и удалился в коридор. Дверь захлопнулась, потом в оконце просунули миску с едой и ломоть ячменного хлеба. Джумин поел - неторопливо, тщательно пережевывая пищу. Открывшийся дар погружения в транс и приходившие картины вселяли в его душу уверенность и покой. Он не ведал, откуда пришла эта новая способность, но иногда ему казалось, что с ним беседуют боги или далекие предки, связанные с его сознанием генетической! памятью. Как иначе объяснить видения из эпохи средневековья? Быть может, их посылал сам Арсолан, и, быть может, солнечный бог, или Хитроумный Ахау Одисс, или Повелитель Бурь и Ветров Сеннам были в числе его предков?.. Почему бы и нет! В Чилам Баль утверждалось, что боги, явившись в мир людей, поделились с ними кровью, а за два тысячелетия, минувших с той поры, их кровь растеклась миллионами капель, так что едва ли не всякий человек мог гордиться родством с богами. Если, конечно, верны древние легенды и предания...

Но, даже сомневаясь в этом, Джумин испытывал восторг, разглядывая миражи и фантомы, что таились за темной завесой. Временами то или иное лицо будило смутный голос памяти, шептавшей ему имена: Грхаб, Упгпр-Брен, Джиллор, Че Чантар, Оро’тана, Амад, Ирасса, Хрирд... По именам он мог определить, откуда эти люди, из Сеннама или Бритайи, Одиссара или Мейтассы, но других подсказок не имелось - он не ведал, кто из предков встречался с ними и при каких обстоятельствах. Да и что он знал о собственных предках?.. Можно было думать, что одни происходят из Эйпонны, а другие - из Риканны и, возможно, из Азайи - эти части света обычно являлись ему в видениях. Но какие-то миражи явно относились к Лизиру, к его степям и джунглям или к пустыне на юге континента, где темнокожие люди копались в песке, рыли глубокие ямы, отыскивая драгоценный минерал. Алмазные россыпи, подумал он и вышел из транса.

Вероятно, стояла глубокая ночь. Джумину показалось, что до рассвета два с небольшим кольца времени, слишком мало, чтобы выспаться. Он все же уснул, утомленный картинами прошлого, а, пробудившись, ощутил себя свежим и бодрым, словно сон его длился от вечерней до утренней зари. Он сел на ложе, поглядел на свои руки, коснулся всклокоченных волос п вспомнил, что четыре дня не мылся. Купание в океане было бы кстати, мелькнула мысль. Чистая одежда, пожалуй, тоже.

Дверь отворилась. На пороге стоял батаб, а за его спиной - четыре дюжих стражника. Типичные тайонельцы - меднолицые, крепкоскулые, с орлиными носами.

- На выход! - скомандовал багаб.

- Зачем? Мне и здесь хорошо, - отозвался Джумин, с усмешкой посматривая па подбитый глаз батаба.

- На выход, тар! Приехали знатные люди, хотят говорить с тобой.

Озорное веселье вдруг охватило Джумина. Он поднялся и сделал повелительный жест.

- Я полон уважения к их знатности, мой неудачливый воин, и не могу явиться перед ними грязным. Пусть принесут воду и достойную одежду. И пусть поторопятся! Я гоже знатный человек и ждать не люблю!

Лицо батаба перекосилось.

- Если не пойдешь добром, тебя скрутят и понесут!

Джумин сдвинул брови.

Скрутят? Можете попробовать, но я бы не советовал.

До сих пор его боевые подвиги включали только охоту па зайцев в окрестностях Куата. Зайцам нравились дыни, а зайчатина нравилась старому Грзе, умевшему ее готовить с чесноком п перцем, так что Джумин, Ират и Кадпани иногда развлекались стрельбой но ушастым грызунам. Скромный опыт! Но почему-то Джумин был уверен, что совладает с батабом и его четырьмя тайонельцами. Справится, и быстро! Лучеметы достать не успеют!

Должно быть, батаб прочел это в его глазах. Хмуро кивнув, он велел подчиненным:

Хопонеги, найди туванну и распорядпсь насчет воды и мыла. Ты, Маган, на склад! Белье, штаны, рубаху, сапоги - сюда! - Повернувшись к Джумину, он ядовито осведомился: - Тару нужны украшения? Перья в волосы или ожерелье из сосновых шишек?

Обойдусь, в Атали не носят перьев. А вот гребень не помешает.

Джумин мылся н натягивал одежду под взглядами тайонельцев. Вероятно, они оцепили крепкое его сложение и мощные мышцы - одобрительно хмыкали, кивали, хлопали себя но ляжкам. Один - кажется, Хопонеги, - сказал:

У тебя тело воина, тар, но видно, что в битвах тебе бывать не доводилось.

Почему ты так решил? - спросил Джумин, натягивая рубаху.

- Нет шрамов. Ни от пуль, ни от клинка, ни ожогов после лучемета.

Сейчас, хвала Шестерым, не воюют, но без мелких стычек не обходится, - заметил другой тайонелец. - А в нашем деле...

- Ма-алчать! - рявкнул батаб. - В каком еще нашем деле? Закрой пасть, вшивый койот!

- Шрам у меня есть, - произнес Джумин, показывая давний рубец над коленом. - Но откуда он, не знаю.

Хопонеги оглянулся на батаба и, взглядом спросив разрешения, сделал шаг к Джумину.

- Шрам от меча. И похоже, тар, ты не фехтованием занимался, но бился с кем-то насмерть. Так что прости мои слова - хоть однажды, а драться тебе пришлось.

Они вышли в коридор: впереди - батаб и два охранника, потом Джумин и еще пара стражей, Маган и Хопонеги. Обернувшись к нему, Джумин спросил:

- Откуда ты знаешь, что я бился насмерть? Шрам у меня совсем небольшой.

- Когда фехтуют для развлечения, в ноги не бьют. Ноги, шея, спина, живот - все под запретом. А в смертельном поединке запретов нет, что достанешь, то твое. В ногу, так в ногу... Потеряет враг подвижность, тут ему и конец.

- Но ты выжил, тар, - добавил Маган. - Не тебе в тот раз спели Погребальные Песни.

- Не мне, - согласился Джумин.

Они свернули в другой коридор, более широкий, с множеством ламп у потолка. Все здесь, как в камере Джумина, было сложено из сосновых бревен и толстых досок, в стенах прорезаны двери, за ними - где койки, где столы с лавками - вероятно, спальни и трапезные, с печами и без окон. От коридора ответвлялись проходы, у двух или трех дежурили часовые, и Джумин решил, что они, очевидно, ведут к складам и арсеналам. Строение было обширным, рассчитанным сотни на три человек и походившим на казарму; снаружи, надо думать, имелись ангары для военной техники, антенны связи, взлетно-посадочное поле, силовая станция и цистерны с топливом. Форпост Тайонела в краю снегов и льдов...

Распахнулась дверь с тайонельской вампой, бронзовой волчьей головой, и Джумин со своими конвоирами шагнул в просторную комнату, даже скорее зал, со стенами, обитыми тесом. Мебель здесь была дубовой, но без изысков - массивные угловатые шкафы, столы и кресла. В глубине зала - огромный, сложенный из валунов камин с пылающими поленьями, на стенах - картины батальной тематики: окоп со скорострельным метателем, мечущий бомбы воздушный корабль, штурм какой-то крепости и остальное в том же роле. Справа от камина, в темном углу - чучело медведя с оскаленными клыками, слева - полки с бутылями. Жидкость в них была прозрачной - вероятно, чистый спирт.