Бывшие. Ты так ничего и не понял - Даша Черничная

— А выглядит наоборот, — выгибает бровь, копируя мою мимику.

— Мне плевать, как это выглядит для тебя. — Я буду отстаивать себя и свои чувства.

— Да, заметно, что тебе плевать на меня.

— Вот только не надо драмы, Денис. Пять лет нашего брака ты чихать хотел на меня и мои чувства. Так что даже не смей высказывать мне претензии.

— Считаешь, что я заслужил не знать о дочери ни черта? — шок прошивает каждое его слово. — Что бы ни происходило в нашем браке, ты прекрасно знала, как я отношусь к Леше! Неужели ты думаешь, мне было бы плевать на собственного ребенка?

— Ты любишь Лешу потому, что любишь женщину, которая его родила, — произношу твердо.

Денис округляет глаза, отодвигается от меня, как будто я ткнула палкой в больное место.

— День за днем, месяц за месяцем ты уходил к ней…

— Я уходил к мальчику! — перебивает меня.

— Да замолчи ты! — бью по столу и подскакиваю на ноги, упираюсь ладонями в столешницу и нависаю над Денисом: — Месяц за месяцем ты уходил к ней. Я просила тебя: останься со мной, будь рядом, ты ведь нужен мне! А что в ответ? — загибаю пальцы: — Я обещал, я не могу не сдержать слова, Леша ждет, он хотел это, он хотел то. А где я в этом адовом круге, Стафеев? Где? Мне не было места в твоем сердце, не было места в твоей семье, в твоем доме. Ты уходил, а я ревела и как дура уговаривала себя: вот в следующий раз он останется со мной. В следующий раз выберет меня. Но в следующий раз все становилось только хуже. Ты никогда не выбирал меня. Никогда, Денис!

Злости нужен выход и я бью кулаком по столу:

— Никогда, Денис… никогда. Я как дура ходила по врачам в надежде забеременеть и родить тебе ребенка. А ты сколько раз ходил со мной к врачу? Сколько раз проявил интерес?

Смотрит прямо, молчит. Только желваки ходят.

— Ни разу, Денис… ни разу, — качаю головой и осуждающе смотрю на него. — А потом, когда я все-таки решилась разорвать этот чертов круг, ты мне сказал… Ты хоть помнишь, что сказал мне? Потому что клянусь, я помню каждое слово. «Хорошо, что у нас ничего не вышло с детьми». Каждый день. Каждый гребаный день эти слова звенят в моей голове. Ты предал меня. Ты предал наш брак. Предал стремление стать нормальной семьей и завести ребенка. Тебе он был не нужен, о чем ты мне сообщил, когда я уходила.

Перевожу дыхание, выпрямляюсь и хватаю ртом воздух:

— Так что засунь себе знаешь куда свои претензии. А лучше подойди к зеркалу и выскажи все своему отражению, потому что только этот человек виноват в том, что ты не знаком со своей дочерью. А еще лучше собирай манатки и катись к чужому ребенку — похоже, кроме него и его матери тебе больше никто не нужен.

Денис глядит исподлобья. Чем дольше я говорила, тем больше он серьезнел и мрачнел, и сейчас на меня смотрит собранный мужчина, который готов бороться.

Стафеев, опираясь о стол, медленно поднимается на ноги:

— Наш разговор, конечно, очень вовремя, Марина. Твои претензии задержались на несколько лет. Неважно, что было между нами. Ты не имела права лишать меня дочери.

— Это было мое решение. Ты решил любить чужого ребенка от любимой женщины. Я решила, что тебе не нужна дочь от нелюбимой жены.

Оба замолкаем. Во мне иссякла энергия, больше нечего сказать.

— Я свяжусь со своим адвокатом, — говорит решительно. — Надеюсь, ты не будешь препятствовать мне. Я хочу юридически доказать отцовство.

— Ты не заберешь у меня ее, — выпаливаю испуганно.

Стафеев разглядывает мое лицо:

— Об этом речи нет. Пока что.

Глава 27

Марина

Продуктивного разговора у нас с Денисом не вышло, что неудивительно.

Я не знаю, как у бывшего мужа, но на меня в процессе разборок будто нахлынула волна болезненных воспоминаний. Мы так и не договорились ни до чего адекватного, и Денис ушел.

Когда вернется, не сообщил, но думаю, его появление не заставит себя ждать. Настроен он был решительно, и один бог знает, до чего Денис додумается в порыве праведного гнева, обращенного в мою сторону.

Дину привезла Вета ближе к вечеру.

Я вышла их встречать и была удивлена, когда увидела Егора, выходящего из машины Веты.

— Привет, — машет мне виновато.

Дина подбегает и обнимает меня, начинает тараторить:

— Мамочка, мы покатались на всех каруселях! — и озирается по сторонам: — А где папа?

Нижняя губа у нее начинает дрожать, а мне хочется выматериться на всю округу. Носишь под сердцем девять месяцев, страдаешь в муках родов, потом сходишь с ума от послеродовой депрессии, лактостазов, коликов, первых зубов, чтобы в один момент вот так: а где папа?

Папа ничего не сделал, палец о палец не ударил, лишь сперматозоидом поделился, но стоило ему махнуть хвостом, как все — он предмет обожания, а я отодвигаюсь на задворки.

Видимо, что-то отражается на моем лице, потому что Егор улыбается настороженно и отходит от машины:

— Мне там… позвонить кое-кому надо.

Откровенно сбегает, а Вета провожает его недовольным взглядом.

Поднимаю глаза к небу. Надо дышать. Надо думать трезво, не терять рассудок и не топить его в злобе.

Дина-то тут при чем? Нельзя вымещать злость на ее отца в словах или действиях, обращенных к дочери.

— Папа приедет завтра, — насилу улыбаюсь ей.

Он приедет, я уверена. Это он меня не знает ни черта, а я в курсе хода его мыслей и поступков.

— Ладно, — Дина достает из рюкзака новые брелки с единорогом, леденцы на палочке, какие-то тянущиеся игрушки-антистресс. — Мама, смотри, что мне дядя Егор подарил.

— Дядя Егор? — рассматриваю игрушки и перевожу взгляд на парня.

Тот, отвернувшись, разговаривает по телефону и не обращает на нас внимания.

— Какой молодец дядя Егор.

— Мама, надо Рыжика уложить спать. Он устал очень.

— Беги в дом тогда. Я сейчас попрощаюсь в Ветой и Егором и подойду.

Дина машет Вете и скрывается в доме, а я поворачиваюсь к подруге.

— Плакала? — смотрит на меня с жалостью.

— Немного, — веду плечом. — Бывало и хуже.

Вета сочувственно улыбается:

— Как он отреагировал? — спрашивает аккуратно.

— Разозлился. Сказал, что хочет официально стать отцом Дине.

— Это было предсказуемо, — подруга обхватывает себя руками. — Ну а ты как?

— Никак, — опускаю взгляд. — Душа болит. И поделать я ничего не могу. Он отец. Уверена, отцом он будет гораздо лучшим,