33 способа перепрограммирования организма на счастье и здоровье. Метод "Аватар" - Рушель Блаво

Беседа с директором театра

— Алексия, ты видела? — шептал на уху своей спутнице Петрович. — Только что мы наблюдали аватаризацию кукол: волки становились зайцами, а потом наоборот. И сундук исчезал почти как тот ларец со Скрижалью на Калате во время церемонии общения монахов с натами. Я должен видеть эти куклы вблизи…

Петрович вскочил с места и ринулся за кулисы. Алексии оставалось смиренно ждать полковника, ведь она изображала беременную, а потому бегать ей не полагалось. Прошло около получаса, зал давно опустел, а Петровича все не было. Наконец, отворилась маленькая дверь справа. Но показался оттуда не Петрович, а директор театра. Вот только глаза его не были такими добрыми, как днем.

— Думаю, сударыня, — начал директор, — вам понятен смысл только что показанного спектакля?

— Не очень… — призналась Алексия.

— Тогда я поясню: обманывать нехорошо. Волки хотели обмануть тапира, носорога и кабана, но были за свою ложь наказаны журавлем. Вы, сударыня, и ваш так называемый отец хотели обмануть меня. Простите, но ваша ложь слишком топорно сработана: вы, конечно, не беременны, а господин, пришедший с вами, разумеется, не ваш отец. Зачем вы пошли на обман? Прежде чем вы ответите на этот вопрос, я очень попрошу вас быть искренней. Надеюсь, вам, сударыня, поможет говорить правду то, что ваш спутник сейчас находится под стражей. Никто не причинит ему вреда, но я прошу от вас только истины.

— Простите, господин директор, но я поняла спектакль немного иначе, чем прокомментировали вы.

И тут Алексия умело поразила директора театра не только искренностью, но и осведомленностью:

— Вы сказали, что покажете нам старинную притчу. Но притче этой никак не больше полувека, потому что три волка-оборотня, так прекрасно аватаризовавшиеся на сцене, — это три немца из Аненербе, приехавшие в Бирму в 1943 году в поисках Скрижали, то есть Отто Ран, барон фон Зеефельд и доктор Герберт Янкун. Кто автор этой пьесы? Кажется, он знает о судьбе участников той экспедиции. Правильно ли я поняла, что двое из немцев погибли, а один остался жив? Но Скрижаль им не досталась. И кого олицетворял журавль?

Директор задумался, а потом изрек:

— Вы знаете больше, чем я мог предположить. Кто вы? Откуда? Зачем вы здесь?

— Хорошо, давайте начистоту. Но прошу учесть, что сведения, которые я сейчас вам изложу, будут сродни тем, что можно получить от человека под пыткой. А пытка в том, что мой друг сейчас у вас в плену.

Тут уже директору пришлось оправдываться:

— Извините, но вы должны понять, что я руководствуюсь благими намерениями. Я же ничего о вас не знаю, а потому вынужден был прибегнуть к мерам предосторожности. Тем более, это вы пошли на обман…

— Я все расскажу. Не знаю, почему, но вам, господин директор, я доверяю. И хотя то, что вы сейчас от меня услышите, не только моя тайна, я все же надеюсь на вашу честность и прямоту.

И тут же Алексия еще раз показала свою осведомленность, задав риторический вопрос:

— А ларец из спектакля — тот самый, где лежит вторая часть Скрижали?

Под стражей

Сознательно не дожидаясь ответа от шокированного директора театра, Алексия рассказала ему про цель всей нашей поездки, про нас, про то, что удалось обнаружить на Калате — в общем, про все то, что вы уже прочли в этой книге. За рамками рассказа осталось только история с камнями-звездами и долгожителями, включая Белоусова и его Вевельсбургскую эпопею. И Алексия была права, когда открылась перед этим человеком.

Конечно, соображения безопасности должны были насторожить девушку, но мы помним, сколь велики способности Алексии видеть истинную сущность людей и явлений, заглядывать в грядущее, понимать то, что многим из нас недоступно.

Да, Алексия правильно сделала, что стала играть в открытую. Только так и можно было получить ответы на интересующие нас вопросы. И, вероятно, нашей ошибкой был весь этот маскарад с беременной актрисой и ее отцом. Может, стоило, сразу раскрыть все карты? Кто знает. Однако, так или иначе, но директор после рассказа Алексии задумался. Было очевидно, что он поверил в искренность девушки. Но было очевидно и то, что он не знает, как поступить дальше.

— Давайте так, сударыня, — сказал наконец директор. — Я препровожу вас к вашему товарищу. Никто не причинит вам зла, но до наступления утра ваша свобода будет, простите меня, ограничена. Утром же я приду к вам и поделюсь своими мыслями.

— Господин директор, только один вопрос, — кажется, Алексия делала «контрольный выстрел в голову», — какова функция этих четырех зданий, стоящих на сцене вашего театра? Ведь это строение было возведено по проекту Аненербе, не так ли?

Директор улыбнулся и препроводил Алексию в комнату, где находился Петрович. Было видно, что полковник взволнован куда как больше своей мнимой дочери. Впрочем, теперь они были вместе и впереди у них была целая ночь…

Мы идем в театр за Алексией и Петровичем

Как только рассвело, Мессинг, У Э и я были у дверей театра. Дело в том, что поздней ночью в моем номере раздался телефонный звонок. Человек, представившийся директором Театра марионеток на Шестьдесят шестой улице, сказал, что ранним утром ждет нас у себя для переговоров о судьбе наших друзей, находящихся у него под стражей.

Еще он попросил до разговора с ним ничего не предпринимать. Мишель жутко волновался, даже нервничал. Пришлось ему напомнить о том, что вообще-то он — Мишель Мессинг — самый разумный в нашей компании, а значит, терять самообладание не должен.

Снова мой знак на ладони сослужил нам добрую службу

Директор сам вышел к нам из ворот театра. Я протянул руку для приветствия — только в открытую можно вести переговоры, когда речь идет о свободе наших друзей. Директор в один миг изменился в лице. Точнее сказать, изменились его глаза. Тотчас директор упал передо мной на колени. Мессинг и У Э стояли в недоумении, я же сразу понял, что произошло, потому что нечто подобное уже пришлось пережить нам в Калате. Кажется, опять сработал тайный знак на моей ладони; тот знак, что в нашем роду передается из поколения в поколение и говорит посвященным о великих способностях всего рода Блаво. Директор, как представляется, и принадлежал к этим посвященным, потому что больших трудов мне стоило успокоить этого человека. Когда же, наконец, господин директор встал с колен, то первое, что он сказал, было искреннее извинение:

— Простите мне, что я так поступил с вашими друзьями, но, поверьте, иного выхода у меня просто не было…

Об устройстве сцены и роли здания «ОТТО»

Я понимающе кивнул и улыбнулся, сняв тем самым возможное напряжение в общении с человеком, который, я уверен, знал очень многое. Не прошло и десяти минут, как Алексия и Петрович, к всеобщей радости, были на свободе. Директор пригласил всех нас в зрительный зал, благодаря чему у нас возникла возможность вблизи рассмотреть все четыре строения «ОТТО», стоявшие прямо на сцене. Два цилиндра по краям и две стены между ними — Т-образные здания были повернуты вертикалями от зрительного зала, создавая тем самым эффект театральной ширмы. Видя мое любопытство, директор пояснил:

— Актеры-кукловоды располагаются обычно на крышах двух внутренних строений, под самым потолком. Актеров можно заметить из зрительного зала, только если высоко поднять голову вверх. Зритель же обычно столь увлечен куклами, что ему просто не приходит на ум взглянуть на того, кто этой куклой управляет. А между тем, конечно, именно кукловод — главное лицо на театре. Только представьте себе: в прежние времена актер управлял куклой при помощи шести десятков нитей!

— А теперь? — спросила Алексия.

— Теперь обходимся семнадцатью. Вообще, надо сказать, бирманцы сейчас к нам почти не ходят. Основной контингент зрителей — туристы из Европы и Китая. Грустно, что столь древнее искусство постепенно умирает.

— А актеры спускаются с вершин? — задал вопрос Мессинг.

— Да, — ответил директор, — есть такой прием: в финале некоторых спектаклей актер исполняет танец вместе с куклой. Но и этим сейчас зрителя в театр не завлечь.

— Как же вы выживаете в таких неблагоприятных условиях? — спросил я.

— Вот об этом я и хотел бы рассказать вам, потому что гарантия нашего выживания — четыре немецких здания на сцене и то, что хранится в ларце, который вчера можно было видеть во время представления спектакля «Звери-обманщики». Вы были правы, Алексия: пьеса, которую мы вчера вам показали, написана в конце сороковых годов XX века, по горячим следам, что называется. И вы верно расшифровали ее аллегорический смысл: речь шла именно о той самой экспедиции Аненербе, про которую вы говорили.