Отзвуки времен - Андрей Васильев

или попросту всовывания своей рожи в то окно, которое находилось рядом с Николаем.

Да и обманки этот хитрец пару раз в ход пускал. Нифонтов в первый раз чуть не сорвался с места, когда из темноты цехов появилась лысая пакость, начала размахивать длинными лапищами и угрожающе сверкать зелеными глазищами. Рефлексы есть рефлексы. Но — оперативник на месте устоял, следом за тем метнул во врага горящую палку, убедился в том, что перед ним лишь фантом, а после показал тому, кто наверняка стоял за окном, непристойный жест.

Все закончилось лишь тогда, когда с небес пролился первый серый утренний свет. Сначала стихли шаги, которые за ночь достали Николая до печени, потом загорланили птицы из числа тех, кто в теплые края не улетел, а после стало ясно, что костер уже не нужен.

И, что самое главное, Мезенцева, до того не подававшая признаков какой-либо активности вдруг глубоко вздохнула и открыла глаза.

— Слава богу — устало произнес Нифонтов — Очухалась. А я уж думал все. Думал, придется тебя везти к тем бедолагам, класть под аппарат ИВЛ.

— Не люблю больницы — пробормотала девушка — Там распорядок дня надо соблюдать и в попу иголкой тыкают постоянно. Этот где?

— Утро — глянул в сторону окна Николай — Убрался наш новый приятель куда подальше до следующей ночи.

— А он кто? — Мезенцева привстала, уперлась спиной в стену и помассировала щеки ладонями.

— Да хрен знает — Нифонтов поднялся на ноги и убрал нож в ножны — Сам не знаю. Но, думаю, вряд ли что-то новенькое, до того никем не виданное. Скорее, наоборот, эта тварь из давнего прошлого вылезла. Я же тебе так и не успел передать, о чем мне Ровнин рассказал. Один из вот этих символов, правда не знаю какой именно, очень старый, он корнями в дохристианские времена уходит. Он даже не символ, а руна. Валентина ее точного значения не знает, он она обещала ночью дома покопаться в книгах, разобраться что к чему.

— А пистолет мой где? — похлопала ладонями по полу Мезенцева — Эта хрень его не сперла часом?

— Да вот он — оперативник нагнулся и подобрал оружие — Где выронила, там и лежит. Сто лет оно ему не сдалось. Вот душу из тебя вытащить — ту да, тут милое дело. Кстати — товарищ почти достиг успеха, если бы не я, то все, кранты тебе, Мезенцева. И после всю ночь его от тебя гонял, глаз не сомкнул. Сильно ты этой нелюди понравилась, красотка. Буквально очаровала.

— Буду должна — охнув, девушка поднялась с пола, забрала пистолет у напарника и убрала его в кобуру — Слушай, Нифонтов. А если бы я в больницу загремела, ты бы меня навещал? Апельсинки бы приносил?

— Так у тебя вроде на цитрусовые аллергия? — не без ехидцы напомнил девушке Николай — Или я чего-то путаю?

— Нет, чтобы просто сказать «да»! — возмутилась Евгения — Тебе не трудно, мне приятно.

— Кофе хочу — потянулся Нифонтов — Горячий, крепкий и несладкий. Если его не выпью в течении ближайшего получаса, то на ходу усну.

— Аналогично — кивнула уже совершенно пришедшая в себя девушка — Страшненькая ночь получилась. Но результативная же! Теперь мы знаем, кто этой троицей так лихо распорядился, и как именно. Одно непонятно — за что? Почему именно их он оприходовал? Тут же и раньше люди ночевали наверняка. Те же бомжи, алкашня. Дедка-сторож, который сюда хоть раз да забредал в темное время суток. Если это существо изначально агрессивно, то с какого оно до того никого не трогало?

— Да и вопрос «кто» я бы закрывать не стал. Видеть мы его видели, но не классифицировали же.

— Сам же сказал — тварь не из новых, значит кто-то в отделе ее опознает по описанию — отмахнулась Мезенцева — Дело техники и времени.

— Поехали позавтракаем для начала — предложил Николай — Потом с Ровниным созвонимся, все ему расскажем. А после, пожалуй, Серегу навестим, узнаем, что ему Иваныч рассказал. Мне кажется, надо копать именно в этом направлении.

— Это мне кажется — заявила Женька — А ты взял и к моей вчерашней идее присоседился. Так что в кафе ты платишь за завтрак.

Странное дело, но отчего-то ранее раздражавшее Николая чуть вызывающее поведение Мезенцевой сейчас не вызывало у него никакого отторжения. Может оттого, что ночь, проведенная в борьбе за ее жизнь и душу что-то в нем изменила, а, может, от того, что всегдашние женькины колкости на грани фола подтверждали то, что она после столкновения с неведомой тварью осталась сама собой. Не навредила она ей.

Ровнину звонить не пришлось. Он сам объявился в тот момент, когда Николай доел невероятно вкусный сэндвич и запил его уже вторым стаканчиком кофе. В городе, увы, все было закрыто, потому пришлось парочке оперативников выехать на трассу, где при заправке работал круглосуточный «Subway».

— Шеф — показал экран смартфона Женьке, похрустывающей круглой печенькой, Николай — Да, Олег Георгиевич?

— Как ночь прошла? — осведомился у него начальник — Оба живы?

— Оба — ответил Нифонтов — Но с трудом. Однако, лихо пришлось.

Женька замахала руками, давая ему понять, что про ее обморок и все остальное руководству рассказывать не следует.

— Валентина только-только разобралас что к чему — пояснил Ровнин — Она мне позвонила, а я сразу тебя набрал. Если честно, опасался — ответишь, нет? Дрянь-то на том заводе ошивается сильно непростая. С подвывертом.

— Не то слово — подтвердил Николай — Длинная, лысая, зубы такие, что гвоздь-сотку перегрызут.

— И называется она жердяй — подвел итог Ровнин — Не слыхал о таком?

— Стоп — задумался Николай — Что-то читал, но давно, когда еще в дежурке сидел.

— Жердяй — это, по сути своей, овеществленный дух — подсказал Ровнин — Последыш чьего-то предсмертного недоброго желания, побочный продукт, так сказать. Причем дух он довольно-таки безобидный, нет в нем изначальной агрессии по отношению к смертным. Бродит в темноте вокруг домов, стучит в окна, может как следует пугануть человека, если тот ему под руку попадется. Мороки насылает лихо, нравится ему эта забава. Но и только.

— Это да — подтвердил Коля, по спине которого снова пробежали мурашки — На мороки он мастер.

— Но жердяй не убийца — повторил Ровнин — Понимаешь? Если только…

— Кто-то не заставит его им стать — продолжил фразу Нифонтов.

— Именно. Ищите того, кто руну на стене нарисовал, именно он и привязал жердяя к заброшенному заводу. Вернее — к