Футбольная сказочка 2012: Матч эры за Грааль - Франсуа Шаму

Толпа стала выказывать нетерпение. Все ждали пламенных слов Кайлина, но он куда-то запропастился. При выходе из пресс-центра он еще подавал голос и направлял людские потоки, а потом исчез. Были ангелы, были волонтеры, были секьюрити вполне дружелюбного вида – не было только главного действующего лица. Пронесся ропот. И примерно через минуту-другую после того как в толпе стали уже раздаваться крики об обмане, откуда-то из скопления человеческих тел выдернулся Ангелиссимус.

– Я здесь! Вы растерялись без меня, дети мои?! Вы не знали, что делать и как жить дальше? – У Кайлина ко рту была прилажена гарнитура, как у телевизионного шоумена, и звук его бодрого и оптимистичного голоса громогласно раздавался в каждом закутке «Альянц-арены». А уж над полем он так просто гремел подобно трубе Иерихонской. По-видимому, специальные люди до поры до времени прикрывали его от посторонних взглядов своими телами. Сцена явления Ангелиссимуса страждущим была, вероятно, спланирована до деталей, а посему вызвала почти религиозный восторг у мюнхенцев и гостей столицы Баварии.

– Дети мои! – обратился Кайлин к толпе, разогретой его внезапным возникновением. – Во всеоружии готовьтесь к приходу декабря сего года. И дело не только в холодной погоде. Хотя хочу сказать, что куртки с логотипом New wave сохраняют на тринадцать процентов больше тепла, чем остальные куртки, потому что наше духовное движение заботится не только о внутреннем мире человечества, но и о его физическом здоровье. Бдите, дети мои, готовьтесь к наступлению декабря, потому что декабрь несет большие перемены.

Далее Кайлин смелыми мазками обрисовал затухание слабых позитивных вибраций эры Рыб и полное и окончательное упразднение календаря майя. История с календарем майя почему-то произвела самое гнетущие воздействие на аудиторию. Многие плакали. И не только женщины и дети. Для острастки Ангелиссимус сказал пару слов и о гибели всей цивилизации этого могущественного в прошлом племени. Народ спроецировал ту трагическую историю на себя. А Кайлин продолжал сгущать краски:

– 12 декабря 2012 года конфигурация на небесном своде складывается не из легких. Последний день лунного месяца, считающийся «сатанинским». Соединение Юпитера с Черной Луной, планетой негативной кармы! И представьте, дети мои, наблюдается напряженный планетарный аспект Плутона с Ураном. Да еще к тому же все это будет происходить во время, когда Уран меняет направление своего движения, что чревато сильными разрушительными процессами. Не знаю, дети мои, станет ли указанный день гибельным, но хлопот доставит немало. И не стоит забывать о предсказании Нострадамуса. Только легкомысленные будут пренебрегать этими строками.

И Кайлин стал всматриваться вдаль, словно читая огненные строки послания пророка, прошившие сакральным смыслом века. Но на самом деле это осторожно включилось табло на другом конце стадиона, и на нем появилось два четверостишия, которые Ангелиссимус с удовольствием прочел, потому что он был единственным, кто видел их. Все остальные находились спиной или вполоборота к табло. 

Два смысла: поминки и свадьбу представил,Войну усыпляет, а праздник оставил,Дама, народ, сатана почти скован,Завет всеми принят и всем растолкован.Пророческий Голос потомка другого.Вызовет за морем ярость больногоСлово живет, горит шапка на воре,Главам бежать чрез открытое море.

Никто ничего не понял, но все прониклись. Помолчали, точно осмысляя услышанное. Кайлин после паузы растолковал четверостишия:

– Нострадамус дает нам надежду. Слышите, дети мои, надежду! Безусловно, этот пророк знал о New wave. Знал и приветствовал через свой стих. Знал он и обо мне и вывел в образе Пророческого Голоса другого потомка. А ярость больного – это ярость русских властей, которые пытаются пресечь проповедь New wave. Ярость эта понятна, ведь заканчивается ее эра – эра нефти, оружия и людской злобы. Эра низких вибраций! Главы правительств, власть которых держалась на всех этих антигуманных основаниях, вынуждены будут уйти в отставку и бежать от гнева разочарованных в них народов. Но, справив поминки, мы тут же отметим и свадьбу – начало новой эры. И только люди, приобщившиеся к практике новых вибраций, будут чувствовать себя комфортно в эре Водолея. Только люди, исповедующие ценности New wave, обретут гармонию и счастье. А Матч эры закроет и черные, и светлые страницы нашей истории – истории, которая больше не будет влиять на нашу новую жизнь! Ощутите новые вибрации с New wаve!

Толпа стонала, обливалась слезами и заливалась аплодисментами. Из-за сцены, на которой вдохновлял людей Кайлин, из-за масштабной декорации с рисунками рек, озер, водопадов, лужаек, радуги, звездного неба и прочих природных красот, – так вот, из-за всего этого многообразия появился воздушный шар. Водопады и реки расступились, и он, готовый к полету, предстал перед публикой, жаждущей, если не чуда, то чего-то необычного.

– До встречи в Зальцбурге! – крикнул Ангелиссимус. Он надел дутую куртку с логотипом New wave – ту самую, которую рекламировал в самом начале выступления. И сразу дал понять, что надевает ее не для возбуждения потребительских инстинктов толпы, а потому что в воздухе холодно. Корзина под воздушным шаром словно обросла огромным мехом. В этом ковчеге верховный ангел не должен был замерзнуть. В корзине он немедленно надел еще и меховую шапку с торчащими, как у кролика, ушами, натянул огромные рукавицы и помахал из люльки новым адептам вибраций.

Канаты были отпущены, и шар стремительно взмыл в сумеречное небо. Он улетел, но осталась надежда. Люди обнимались, почувствовав, что их медлительная и скучная бюргерская жизнь обрела смысл. Мир стабильности и комфорта – это еще не все. Им не надо революций, дайте им преображение. И они его получили. Это словно лотерейный билет, приобретенный по случаю на кассе вместо сдачи, и он предоставил возможность участвовать в следующей лотерее – с еще более заманчивыми призами и более узким кругом соискателей.

На волне энтузиазма масс волонтеры тут же стали продавать учебные пособия по приобщению к новым вибрациям, и горечь утраты по случаю отбытия Кайлина в воздушные сферы сгладилась. Сгладилось и напряжение между исполнительным директором и просто директором Матча эры. Волк хорошенько прополоскался в душе и смыл с себя остатки хмеля, а Сохе квалифицированная бригада косметологов замазала синяк. Фама, пока ее партнерам возвращали утраченные кондиции, давала эксклюзивные интервью. Попутно ей предложили два модельных контракта, но она сказала, что сможет рассмотреть их только в следующем году.

Все были довольны жизнью в этот весенний понедельник. И даже президент страны к вечеру получил самые оптимистические известия от Зубова. На Ближнем Востоке все сложилось крайне удачно для русского сценария развития событий.

Глава двадцать четвертая 

Все утонченное лавина повседневности снесла —

Где вертоград изящных форм царил, сейчас ислам

Единственным участником событий, у которого могли быть претензии к этому дню, оказался Сохаев. Внешний синяк ему умело замазали, но кто замажет синяк душевный? Волк со злости наградил его увесистым тумаком – голова болела. Медики констатировали сотрясение (совсем легкое для такой чугунной головы, как у Сохи), но все же при таком нельзя пить. А раз нельзя пить, то непонятно, что делать вечером в незнакомом Мюнхене. Волк и Фама звали директора Матча эры прокатиться на фиакре, но он гордо отказался, предпочтя уединение в люксе с балаболящим на незнакомых языках телевизором. Зато во всю стену.

Обиды не осталось, но как он будет выглядеть на фоне респектабельного Волка со своим прямо-таки школьным фингалом – примерно такие мысли мешали голове Сохаева оставаться в полном покое. В конце концов, он задремал под шум новостей, большую часть которых занимало то, что он и так уже сегодня видел, – презентация состава на Матч эры. Соха видел себя в ящике и понимал, что стал звездой. Окончательно и всерьез. С таким чувством можно спать спокойно. Что он и делал.

А Фама и Волк под канонаду фотоаппаратов папарацци сели в фиакр, который понес их с винтажной скоростью по улицам столицы Баварии. Второй бранденбургский концерт Баха из незаметных динамиков услаждал их слух и служил приятным фоном для изысканной и непринужденной беседы. Впрочем, все равно чувствовалась некоторая неловкость. Волк стеснялся того, что не надел костюм. Ему хотелось чего-то неофициального с Фамой. Целый день застегнутый на все пуговицы и в галстуке, он посчитал, что необходима какая-то смена образа. Но, с другой стороны, в таком роскошном и удивительном транспортном средстве джинсы смотрелись несколько неблагородно и простовато. Волк ощущал себя человеком в комбинезоне (пусть и опрятном), пришедшим на дискотеку в духе восьмидесятых.