Расставание с дьяволом - Дарья Вершиннина

специального образования. Это будет считаться профпереподготовкой. Параллельно буду готовиться к ЕГЭ, чтобы сдать экзамены в следующем году и поступить в вуз. У нас самая близкая программа называется «Биология. Передовые исследования и технологии. Информационная биология». Я же хочу именно на «Нейробиологию», поэтому буду поступать в Москве в Сеченовку – это университет такой медицинский.

– Ух ты… – Сказать, что я в шоке, – ничего не сказать. Интересно, какую роль в Пашином прозрении сыграло то, что он и сам не спал двое суток, а потом фактически отдал свое тело демону?

– Работать как сомнолог-консультант я смогу еще до того, как поступлю. Обучающая программа длится полгода, я окончу ее к февралю. Смогу не на сто процентов висеть на шее у родителей, а уже зарабатывать на том, что мне нравится.

– Паша, у меня нет слов! – Бывший явно доволен произведенным эффектом. – Ты нацелен на высшее медицинское образование, да еще в Москве. Это ну очень сложно!

– Можно работать и после окончания курса, но этого для меня недостаточно. Я хочу быть высокооплачиваемым специалистом, который может помочь пациенту на самом лучшем уровне. Это через полгода у меня будут клиенты, а после медицинской вышки – пациенты. Там уже все серьезнее.

– В Сеченовке же еще обучение просто золотое.

– На платном тысяч триста семьдесят за год. Но я постараюсь сдать ЕГЭ больше чем на двести двенадцать баллов, чтобы можно было поступить на бюджет. Может, через год требования уже поменяются. Знаешь, папа сказал, что поддержит меня и поговорит с мамой, но на триста семьдесят в год даже он не готов.

– Понимаю его… – Когда я стала платить за себя сама, мое отношение к деньгам кардинально изменилось. Если бы я училась в колледже не на бюджете, было бы уже очень грустно. А так куда ни шло.

– Сейчас папа оплатит курсы повышения квалификации, чтобы я мог стать сомнологом, и поможет оплачивать репетиторов. Я на всякий буду сдавать не только базовые предметы и химию, но еще и физику, информатику, биологию.

– У тебя же кукушечка поедет столько всего учить! Ты видел, в каком режиме я жила последний год? У меня крыша конкретно поехала.

– Во-первых, лучше не ставить себе диагнозы самостоятельно и в случае сомнений сходить к специалисту. В твоем случае – к психиатру. Хотя и просто психотерапевта должно быть достаточно, чтобы он тебе сказал, что все и так уже хорошо. А во-вторых, прошу учитывать, что у меня не будет никаких отвлекающих факторов. Ни других предметов, ни работы, ни девушки. – После этих слов Паша замялся, и его взгляд заметно погрустнел. – Разве что встречи с друзьями, но не каждый же день. И пить во славу Диониса я больше не буду.

– Станешь поднимать тосты за Морфея и… подожди, сейчас погуглю бога медицины… и за Асклепия?

– Да нет. Просто не буду больше пить. Я еще не углублялся в нейробиологию, но мне же неминуемо предстоит узнать, как алкоголь влияет на мозг и организм в целом. Вряд ли мне понравится эта информация. Да и нет теперь горя, которое нужно запивать. Я же больше не связан с балетом! Знаешь, даже интересно сходить на балет теперь, когда я знаю, что это не моя обязаловка. Может, от просмотра уже будут другие впечатления.

– И на что ты сходил бы?

– На лермонтовского «Демона», конечно. Только его почему-то редко сейчас ставят. Скорее уж я его в записи увижу, чем дождусь начала продажи билетов.

– Ну да, уже что-то. – Может, Паша и не помнит, как на самом деле для него прошла последняя неделя, но она однозначно оставила в его жизни свой след.

– Если «Демона» вдруг будут показывать в нашем городе, то я сходил бы на этот балет вместе с тобой. Знаешь, меня до сих пор немного грызет совесть за то, что я тебя бросил.

– Совесть? А тебе, часом, не отрезали ее вместе с пуповиной? – я наконец-то начинаю расслабляться и шутить.

– Ну вот, так-то лучше. Знаешь, даже такие нарциссы, как я, могут повзрослеть. Наверное, для меня это было что-то подростковое. У мальчиков сейчас подростковый возраст заканчивается только в двадцать пять, но, может, я просто уже прошел через свой самый вредный период?

– Для меня ты навсегда останешься белобрысой пубертатной язвой. – Чай я так и не налила, а про печенье вспомнила только сейчас, так меня увлек рассказ бывшего парня.

– Кто бы говорил! – Как здорово, оказывается, просто болтать с Пашей как с другом. Наверное, нам и не надо было никогда встречаться. Просто дружить, поддерживать друг друга. Подкалывать. Смеяться. Но вряд ли мы были на такое готовы год назад. Как ни крути, а это были два совсем других человека. Хм. Что-то грустненько становится.

– Ты там что-то про совесть говорил…

– Уже передумал!

– Ой, да брось! Давай, продолжай. – С этими словами я встала, чтобы наконец поставить что-то на стол. Но вместо этого подошла к Паше. Его голова на уровне моего живота, правой щекой ко мне. Одной рукой я обнимаю его, а другой глажу сияющие, мягкие волосы.

Паша нерешительно обнял меня за талию, а потом продолжил говорить. С длинными паузами, иногда переходя на шепот:

– Короче, прости… Мне кажется, что ты вкладывалась в наши отношения больше, чем я. Но у меня такое ощущение, что долгое время я-то тебя любил, хотя мало показывал это на деле. А ты меня нет, хотя заботилась обо мне и нашем доме так, будто любви в тебе много.

– А как ты понял, что я тебя не люблю? Точнее, почему ты так решил? – Мы продолжаем говорить, не отстраняясь друг от друга. Иногда даже наоборот, обнимая крепче. – Сейчас это уже вопрос не чтобы докопаться, просто мне самой интересно. Я ведь всегда была убеждена, что ты – моя большая и светлая любовь. Такая, что на всю жизнь хватит. Рожать от тебя собиралась, представляешь?

– Но ты же не беременела, пока мы встречались?

– Нет, Паш, нет.

– Фух! – Я немного отстранилась и перестала гладить его волосы, но объятий не размыкала. Отошла буквально на полшага, чтобы видеть его глаза. – Так, теперь к ответу на твой вопрос. Во-первых, я же натура тонкая. Просто почувствовал. Ну и были косвенные признаки. Ты почти меня не видела. Обращалась со мной примерно так же, как с комнатным растением. Дарила уход, заботу, любовалась, но на этом – все. Будто я совсем безнадежный.

– Заюш, будь ты небезнадежным, вызвался бы хоть раз мне помочь. – Я нежно положила ладонь ему на щеку.

– Здесь каюсь, мой косяк. Но я же исправляюсь, да? То-то же. – Паша перестал говорить шепотом, положил руку на мою ладонь. Я убрала ее на его плечо. – Еще ты прикасалась ко мне только во время интимной близости, а так даже не подходила, чтобы лишний раз обнять или поцеловать. Но все это не было бы причиной думать, что ты меня не любишь, если бы я чувствовал обратное. Ты будто постоянно была не со мной, даже если и рядом физически.

– Хм, я не смотрела на ситуацию так. Но ты, наверное, все равно прав.

– Я всегда прав. – После этих слов я целую его в макушку, отворачиваюсь и наливаю нам чай. Оказывается, последний наш поцелуй – не на остановке и не на съемной квартире, когда я пыталась его оживить. Он был сейчас.

– Мы действительно похожи не только внешне! – Голос плохо меня слушается, но я все-таки стараюсь его контролировать. Еще чашками гремлю на всякий случай. – И похожи мы не только из-за танцев. Просто ты нашел свое дело позже, чем я. Вероятно, сходство между нами слишком велико, чтобы мы могли стать хорошей парой.

– Зато мы можем быть хорошими друзьями…

Я спиной чувствую Пашин озадаченный взгляд. И теперь поворачиваюсь к нему с двумя кружками чая и искренней улыбкой:

– Это мы обязательно проверим. По крайней мере, начало нашей дружбе положено.

Глава 27

Да уж. А я-то надеялась, что все непонятки позади. Я же выдержала главное испытание: победила «босса» – не вышла замуж за демона. Стала автономным персонажем, а меня