В договор не входит - Лина Ласс

самые большие любители искусства. Я остановилась возле авангардной картины. Синие оттенки краски перемежались с желтыми всполохами, среди которых угадывались очертания зданий.

– Умберто Боччони, – произнесла Сара, видя мой интерес. – Он писал в стиле футуризма. Удивительно, как цвета картины сочетаются с цветом ваших глаз.

Она наклонилась чуть ближе и почти прошептала, будто нас мог кто-то услышать:

– Вы не похожи на других и одновременно похожи.

– Что? – я с непониманием обернулась к ней.

– Я о девушках Эккерта.

Улыбка сползла с моего лица, а холодок пробрался к самому сердцу. Если она знает о других девушках, в курсе ли, на каких они были условиях рядом с Максимом?

– Что же в нас общего? – я старалась сохранять в голосе невозмутимость.

– Типаж. Высокая, стройная, длинные тёмные волосы.

– Тогда чем отличаюсь?

Она отошла на шаг, смерив меня оценивающим взглядом, будто перед ней стояла породистая лошадь, а не человек.

– У вас неплохое воспитание, вы не капризны, неприхотливы … и внимательный слушатель.

– Вы поняли это за двадцать минут беседы?

– Этот человек доверил мне в управление многомиллиардный фонд. Думаете, меня не волнует, с кем он заключает контракты?

Она знала. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Но в поведении Сары не было ни капли презрения ко мне, как к девушке, заключившей позорный договор, хотя я всё равно старалась не смотреть ей в глаза.

– Думаю, вы не опасны. Что бы он вам ни пообещал, вы возьмёте только это, не больше. Остальные пытались цепляться за такой шанс. Крайние прилипалы на мой взгляд. Наивные, пытались контролировать Эккерта. Но не вы. Я заметила вашу отстранённость рядом с ним, будто для вас это и вправду повинность.

Знала бы Сара, насколько права. Максим был привлекателен, богат. Любая на моём месте воспользовалась бы возможностью, что рядом такой мужчина. Но он сам по себе был огромным испытанием.

“Повинностью…”

Неужели только для меня было так трудно находиться подле него? Неужели Эккерта всё устраивало? Не знаю, сколько таких девушек было, со сколькими он успел заключить договор, но была ли хоть одна, которая безропотно терпела его или даже… любила?

– А у него были отношения без контракта? – выпитое развязало во мне любопытство.

– О таких мне неизвестно. Но я знаю его семь лет, а не всю жизнь.

– Удивительно, – я ухмыльнулась. – Я узнаю о нём только от людей, которые его окружают. Сам он почти ничего не сказал, будто старается оградиться высоким забором.

– Может, на то есть причины?

– Но вам он дал шанс узнать его поближе.

– Вы ошибаетесь, – Сара погрозила пальчиком. – Вам он его тоже не даст. Сколько вы уже с ним?

– Недели три.

– Ещё двадцать три, не так ли? У вас также мало шансов узнать его, как и у меня. Спустя столько лет я не знаю о нём ничего личного – ни его любимый цвет, ни блюдо, ни какую музыку он слушает.

– Радиохэд, – чуть слышно произнесла я.

– Что?

В тот вечер, когда я потревожила Эккерта в его кабинете, а он чуть не ударил меня, из наушников донеслась песня «Creep», тревожная и зловещая. Была ли это его любимая группа или просто первая попавшаяся композиция, но это был кусочек его личности.

– Он слушает Радиохэд, – повторила я.

Брови Сары взлетели вверх.

– Вы меня удивляете.

Мы неспеша вернулись обратно в главный зал, но больше не касались скользкой темы. Мне импонировало умение Сары держать себя, манеры и просвещённость в том, что касалось искусства, но её осведомлённость обо мне пугала.

Я заметила стройную фигуру Максима среди других гостей. Он возвышался над остальными на полголовы, так что не заметить его было сложно. С ним о чём-то увлечённо говорил невысокий мужчина в очках. Он показался мне смутно знакомым, будто я могла его раньше где-то встречать.

– Это…, – я указала на незнакомца пальцем, забыв о манерах.

– О, да, – Сара заметила, кого я имею в виду. – Мистер Гейтс каждый год посещает наш вечер. Не тревожьте их сейчас. Поверьте, у них есть общие темы, которые им стоит обсудить.

Когда Марк говорил о сильных мира сего, я представила себе безликих богатеев, о которых никогда в жизни не слышала, и никак не ожидала увидеть здесь одного из самых влиятельных и богатых людей планеты. А Эккерт так спокойно общался с ним, будто они были давно знакомы. От выпитого натощак шампанского стало нехорошо. Мне нужно было немного освежиться и привести голову в порядок.

– Прошу прощения, – я поставила опустевший бокал на столик и покинула Сару, направившись в сторону уборной. Пол немного шатался подо мной. Зря всё-таки пригубила шампанское, но как иначе справиться с волнением я не знала. В туалете холодной водой ополоснула щёки, но это совсем не помогло, к тому же в груди разгорался жар. Стало душно и нечем дышать. Состояние было близко к предобморочному то ли от беспокойства, то ли от того, что с утра не смогла запихать в себя ничего кроме чашки эспрессо. Нужно было срочно на воздух.

Я вышла в зал и глазами поискала единственных, с кем была здесь знакома, но ни Максима, ни Сары не увидела, зато заметила открытый выход на террасу. Пробираясь сквозь толпу богатых людей и замечая на себе приветливые взгляды, я старалась улыбаться, молясь, чтобы не упасть прямо к их ногам. И в миг, когда я была в шаге от своей цели почувствовала, как ноги больше меня не держат. Но тут же кто-то заботливо подхватил меня за талию, удерживая в вертикальном положении, и вывел на улицу.

Я глубоко вздохнула, не в силах насытиться сладким воздухом. Первым, что увидела, был ночной Рим, утопавший в мягких огнях, вдалеке возвышался купол собора святого Петра. Старый город лежал у наших ног, такой спокойный и безмятежный. Чья-то надёжная рука по-прежнему лежала на моей талии, и я обернулась на своего спасителя.

Им оказался моложавый мужчина за пятьдесят с тёмными волосами, в которых блестело серебро седины. Как и все гости он был одет в безупречный смокинг. Серые глаза с беспокойством следили за каждым моим движением.

– Спасибо, – произнесла я по-русски, забыв, что он может вовсе меня не понять.

– Землячка? Вот так неожиданность.

Я удивлённо подняла на него взгляд и внимательней осмотрела, всё ещё пытаясь отдышаться.

– Вам нужно присесть. Внутри и правда душно.

Он подвёл меня к каменной скамейке и усадил. Я сразу почувствовала облегчение. Оправила платье и потёрла шею. Ожерелье вдруг стало невыносимо тяжёлым.

– Вам лучше?

Я коротко кивнула и постаралась улыбнуться.

– Кажется, немного переволновалась. Но сейчас всё хорошо. Ещё раз