Черные розы - Саманта Кристи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я никогда раньше не участвовал в марафонах, на моем счету только парочка полумарафонов, которые я пробежал для разных благотворительных целей в прошлом году. Но единственной квалификацией, которая мне потребовалась – за исключением наличия места, – была кругленькая сумма и обещание пробежать дистанцию меньше чем за шесть часов. Я усиленно тренировался с Трик, так что думаю, что мне потребуется чуть больше половины этого времени. Но вообще, главная сегодняшняя цель – это догнать капризную принцессу, пару километров понаблюдать за ее прекрасной задницей в черных штанах, а потом нанести ей сокрушительное поражение.
Я видел Пайпер до начала забега, но не смог с ней поговорить. Было заметно, что она сгорает от стыда из-за того, что произошло в тот вечер. Она меня практически проигнорировала. Я убедил себя, что причина вовсе не во мне, что это все из-за толпы. И может, еще из-за беспокойства, что она проиграет и ей придется выполнить свою часть обещания.
На минуту я даже задумываюсь о том, чтобы нарочно проиграть ей, – просто для того чтобы узнать, какую награду она попросит. Но несмотря на любопытство и крошечную часть меня, которая хочет, чтобы Пайпер пересекла финишную линию раньше меня, я все же знаю, что предпочту, чтобы она видела во мне сильного альфа-самца, а не слюнтяя, которого победила девушка метр с кепкой ростом и в два раза легче него.
И я очень хочу пойти с ней на свидание.
Звучит выстрел, но движения в толпе пока мало. Наверное, старт почти десяти тысяч бегунов занимает какое-то время. Организаторы пытаются сдержать рьяных участников, чтобы они не растоптали других в своем стремлении осуществить свою мечту и пробежать эту знаменательную гонку. Наконец мы начинаем медленно ползти вперед, как стая рыб, бьющихся за место в чересчур ограниченном пространстве. Интересно, как Пайпер чувствует себя в толпе? Еще никогда в жизни я не испытывал такой клаустрофобии. Утром я заметил, что она взяла с собой айпод и наушники. Хотя это не поощряется организаторами марафона и запрещено для тех, кто хочет выиграть денежный приз, это, возможно, единственное, что позволяет ей участвовать в марафонах, несмотря на всю ее нелюбовь к толпе.
Я же, напротив, сегодня не слушаю музыку. Признаю, что музыка помогает и благодаря ей я справляюсь с изнурительными тренировками на беговой дорожке. Но сегодня я буду получать энергию из несмолкаемого гула толпы. Точно так же, как и во время матча, этот шум меня подбадривает. Мотивирует. Именно он приведет меня к финишу. То есть он и предстоящее свидание с женщиной, которая выводит меня из себя и в то же время возбуждает.
Я довольно скоро вырываюсь вперед, огибая и оставляя позади более медленных бегунов. Иногда я слышу из толпы крики, адресованные лично мне, – меня узнают. Я киваю или машу рукой в ответ, но после нескольких километров я устанавливаю темп и погружаюсь в воспоминания о прошедших выходных.
Я плохо спал в пятницу ночью, потому что волновался о Пайпер. Да, она была пьяна, и очевидно, что у нее проблемы с мужчинами, но что побудило ее ударить несчастного парковщика, который просто пытался мне помочь? Она была словно погружена в сон или, скорее, в кошмар.
Когда я на следующий день позвонил Скайлар, чтобы справиться о Пайпер, она пригласила меня на ужин к ним домой. Пайпер там не было, потому что она в тот вечер работала. Гриффин и Скайлар часто приглашают меня к себе – жалеют холостяка, который не может даже нормально сварить макароны. Я погружаюсь в изнурительный бег и вспоминаю тот вечер.
– Не могу поверить, что она его ударила! – сказала Скайлар. – Сегодня утром она ничего мне про это не сказала. Рано утром она ушла на пробежку, а потом началась ее смена в ресторане.
– Не понимаю, что произошло. Я только что нес пьяную Пайпер с гудящими ногами, обмякшуюся у меня на руках, и вот она уже молотит все вокруг и бьет в челюсть паренька, который мне с ней помогал.
Я положил вилку и выразительно посмотрел на Скайлар. Я не знал, известно ли ей про Чарли, и не собирался обманывать доверие Пайпер, но я очень хотел выяснить, что с ней происходит.
– С Пайпер что-то произошло? Ну, ты знаешь… что-нибудь, что повлияло на то, как она ведет себя с мужчинами?
– То есть не травмировал ли ее кто-то? – Скайлар внимательно посмотрела на меня, задумавшись над вопросом, который сама же и задала. – М-м-м… Думаю, нет. Просто раньше парни не особо ее интересовали. Вообще-то мы с Бэйлор думали, что она лесбиянка, пока не увидели, как она себя ведет с тобой.
– Как она себя ведет со мной? – с невинным видом переспросил я.
Гриффин рассмеялся и присоединился к разговору, положив на мою тарелку сочный гамбургер.
– Да ладно, Дикс, девушка влюблена по уши! Она, конечно, не признается в этом самой себе, но для всех остальных это совершенно очевидно.
Получив от друга это подтверждение, я улыбнулся. Я так и думал, но, когда я услышал это от них, мне захотелось начать бить себя в грудь, как горилла.
– Все равно… то, что мужчины ее не особо интересуют, не вполне объясняет произошедшее в пятницу, – сказал я.
– Не знаю. – Скайлар поднялась, чтобы налить мне еще воды. – Она сильно изменилась после того, как провела семестр за границей в старших классах школы. Возможно, тогда что-то произошло, но думаю, она бы нам рассказала. Мы были очень близки. Она вернулась совершенно другим человеком, но мы просто подумали, что она изменилась под действием опыта.
– В каком смысле другим человеком? – спросил я.
– Когда она вернулась, она хотела только работать в ресторане, чтобы заработать денег на путешествия. Она перестала помогать с Мэддоксом и проводила все свое время с Чарли или в ресторане «У Митчелла». Она даже забросила театр. До этого она сильно увлекалась актерским мастерством, даже хотела получить стипендию и поступить в школу искусств. Но после возвращения она не сходила больше ни на одно прослушивание. Она просто помешалась на планировании путешествий после окончания школы.
– Она играла в театре? – Я вспомнил, как Пайпер рассказывала, что мать Чарли была актрисой. Может, из-за этого она разлюбила театр?
Лицо Скайлар озарилось от гордости.
– Да. Причем очень хорошо. Она с самого детства любила наряжаться и декламировать нам монологи. Помню, когда была всего в десятом
