Самоубийственное лето - Владимир Алексеевич Колганов

Хотя в какой-то степени критик прав – жизнь у людей теперь такая, что никакой уверенности в завтрашнем дне: в любой момент могут уволить по сокращению штатов, либо фирму обанкротят, либо новый налог какой-нибудь введут. Поэтому на досуге не хочется перегружать голову чем-то вроде «Анны Карениной» или «Братьев Карамазовых. Им бы что-нибудь попроще! Вот и я давно уже не читаю ничего кроме своих книг, да и то по необходимости, когда требуется чуть-чуть пригладить стиль.

Всё бы ничего, книги мои покупают, но полного удовлетворения нет, поскольку многое зависит от рекламы. Спасибо Анне – раскручивает моё имя через соцсети, но множество людей даже не представляют, что это такое, или просто брезгуют, считая интернет пристанищем малообразованных людей, а то и просто идиотов. Надо бы найти более эффективный способ для рекламы книг, однако на ток-шоу меня уже не пригласят после того, как чуть не сорвал прямой эфир, «Эхо столицы» уже полгода, как прикрыли, а гламурные журналы – этот вариант не для меня. Разве что-то подскажет Еремей…

– Влад! Я в этом деле ни ухом и ни рылом… Не представляю, чем смогу помочь.

– Но ты же сам говорил, что у вас там что-то вроде ассоциации разных alter ego. Кинь клич – мол, надо поддержать благое дело, воздействуя на людей через подсознание.

– Да брось ты! Воздействовать на миллионы – это даже телевидению не удаётся. Многие не смотрят ни информационные программы, ни ток-шоу. Да просто надоело, что вешают на уши лапшу. Вот если бы у тебя была своя программа на одном из телеканалов…

Я чуть со стула не свалился:

– Это на какие же шиши? С Моней не знаю, как расплатиться, а ты предлагаешь ещё в один карман залезть. Нет уж, не надо мне твоих советов! Да и не хочу я, чтобы моя физиономия красовалась на экране. Вот если бы лет двадцать назад! А теперь даже противно в зеркало смотреть…

– Анне вроде нравишься.

– Она меня за муки полюбила!

– Какие ещё муки?

– Муки творчества.

– Не замечал, чтобы ты очень уж страдал. Ведь вместе сочиняли.

Тоже верно. Но откуда ему знать, как душа болит, когда ничего не получается? Конечно, не так, как у Сени после того, как ему пенсию урезали, но всё равно состояние отвратное. И тут у меня мелькнула мысль:

– А не подать ли мне в суд?

– Это на кого же и за что?

– Да на кого-нибудь из высших чинов за то, что угробили и литературу, и кино.

– Гиблое дело! Да и кто конкретно в этом виноват?

– Мне это без разницы. Важно привлечь внимание к проблеме, а заодно своё имя раскрутить. Вот и будет бесплатная реклама.

– И так себя не бережёшь, целыми днями на конвейере…

Он прав, с недавних пор я от машины ни на шаг, словно бы пришпиленный – она печатает книги, а я их упаковываю, спины не разгибая. Всё потому, что никому теперь не могу доверить это дело!.. Но идея подать в суд всё же неплохая, надо бы подумать.

Когда Анне сказал, она чуть не в слёзы:

– Влад! Не связывайся с властью! Ты же лучше меня знаешь, что это дело безнадёжное.

– С толстопузым всё же справились.

– Да если бы не Еремей, сидел бы ты сейчас на нарах, ну а я… – тут она и впрямь заплакала. – Влад, не надо рисковать, а то как бы нам Сочи не аукнулось. Припомнят всё, что мы там натворили…

И Анну жалко, и отступиться не могу.

Но вот что в итоге я надумал. Подавать иск на министра культуры можно лишь в Верховный суд, а там меня будет представлять какой-нибудь бездарный адвокатишка – наверняка процесс он проиграет или сдаст клиента, договорившись за моей спиной. Ну что ж, подам-ка я в районный суд не на нынешнего, а на бывшего – на Ведьминского. Будто бы он во всём и виноват – развалил культуру и всё прочее, а теперь сменщица никак с его наследием не справится. А почему бы нет? Любой человек может подать заявление куда угодно – хоть господу богу, стоя перед иконой, хоть на деревню дедушке.

Про Ведьминского я уже писал в одной из книг, даже в нескольких. Ну а как иначе, ежели он отвечал за всю культуру? В романе «Невообразимая реальность» был такой эпизод, даже не эпизод – я всего лишь попытался реконструировать внутренний мир Ведьминского, передать его переживания. Покопался в памяти и вспомнил – было это примерно так.

С недавних пор министр культуры стал ощущать некое внутреннее противодействие тому, что делает. В последние годы на телеэкранах появилось множество агиток типа незабвенного фильма «Викинг» и сериала «Рюриковичи», состряпанного по заказу министерства. Таким незатейливым образом в сознание телезрителей пытались внедрить простую до отвращения мысль, будто простые люди не способны договориться между собой, создать государство и руководить страной. Всё это могут обеспечить только пришлые «варяги» – будь то скандинавы в середине девятого века или американские советники в конце двадцатого столетия. Они-то и должны построить систему управления государством, подготовить того, кто взойдёт на трон, ну а народ должен почитать царя и беспрекословно ему повиноваться.

Поначалу Ведьминский не испытывал ни малейших сомнений, то есть свято верил, что работает на благо всей страны. И то верно – народ нуждается в мифах, это та опора, без которой невозможно жить. Но вот теперь эта опора заходила ходуном, словно бы вот-вот обрушится, а вместе с ней может пострадать и сам Ведьминский. В чём только его ни обвиняли – и в фальсификации истории, и в плагиате… К счастью, в правительстве он находил поддержку, что вполне объяснимо – никто из этих людей всерьёз историей Руси не занимался, в лучшем случае ограничивались чтением трудов классиков вроде Карамзина или его последователей из нынешней Академии наук. А ведь стоит копнуть поглубже, так сразу традиционная версия начала Руси рассыплется в прах и тогда люди грядущих поколений будут плевать на его могилу, а заодно разуверятся в том, в чём их пытался убедить. Обман заканчивается бунтом, в лучшем случае – отречением от власти. И что тогда ожидает бедного Ведьминского?..

На этом можно было бы поставить точку в том романе, поскольку судьба прохвоста меня совершенно не волнует, но, помнится, главный герой пожаловался на министра культуры президенту. Наивный человек, не смог понять, что это без толку. Так что же было дальше?..

Одно дело разбираться в скудоумии министра и совсем другое – понять, что творится в голове