Территория сердца - Весела Костадинова

была в центре внимания, никогда не ощущала на себе столько взглядов — и уж точно не таких.

Работники компании, заходя с документами или вопросами, будто на мгновение теряли дар речи, и это казалось настолько невероятным, что я едва сдерживала улыбку. Алла, замечая моё состояние, время от времени кидала в мою сторону лукавые взгляды, явно забавляясь всей этой ситуацией.

— Привыкай, мышонок, — заметила она между делом, перебирая бумаги на своём столе. — Люди всегда смотрят на то, что выделяется. А ты сегодня явно выделяешься.

В её словах было столько искренности и уверенности, что я почувствовала, как внутри становится теплее. Я впервые ощущала, что могу быть не только тихой и невидимой помощницей, но и чем-то большим. Этот новый образ придавал мне уверенности, заставлял иначе держаться, а каждое движение становилось более уверенным, более осознанным.

Я поймала своё отражение в зеркале, и сама себе улыбнулась. Одежда, которую я никогда не выбрала бы сама, заставляла чувствовать себя иначе — сильной, привлекательной, взрослой. Казалось, что я стала на несколько лет старше и наконец-то вжилась в ту роль, которую давно должна была занять. От новых ощущений щеки стали чуть ярче, а глаза блестели почти лихорадочным блеском.

По окончании переговоров Влад пришел довольный, но бросив на меня быстрый взгляд, слегка нахмурился.

— Зайди, Зара!

Я выдохнула, стараясь успокоиться, и направилась в его кабинет. Владислав стоял у окна, скрестив руки на груди, его лицо было напряжённым. Когда я вошла, он медленно повернулся ко мне, его взгляд был острым и пристальным.

— Закрой дверь, — коротко бросил он.

— Что произошло, Зара? — спросил он, пристально глядя на меня.

— Авария с кофе, — легко ответила я, понимая, что никогда не стану жаловаться. — Пришлось переодеться.

— Точно? — чуть нахмурившись, спросил он.

— Точно, Владислав Александрович, — улыбнулась я, чувствуя, как в меня вселился лукавый бесенок.

— Хорошо, — кивнул он. — Зара, если…… ты ведь скажешь мне, если тебе будет… если будут проблемы?

Я вздохнула и улыбнулась. Немного помолчала, а потом спросила:

— Ты сам-то часто жалуешься, Влад?

Владислав на мгновение замер, его взгляд стал сосредоточенным, а губы сжались в тонкую линию. Казалось, он обдумывает мой вопрос, пытаясь найти на него правильный ответ.

— Редко, — наконец, ответил он, его голос был тихим, почти задумчивым. — Я привык решать свои проблемы сам. Так проще… И безопаснее.

— Вот и я тоже, — сказала я, чувствуя, как эта тема становится слишком личной и уязвимой. — Не люблю быть обузой.

Он чуть наклонил голову, словно стараясь лучше рассмотреть меня, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на понимание.

— Ты не обуза, — тихо сказал Влад. — Не думай так, Зара. Каждый раз, когда ты решаешь молчать, ты даёшь другим больше власти над собой. Я знаю это лучше всех.

Я невольно улыбнулась, иронично вскинув брови.

— Говоришь, как старший брат.

— Не брат, Зара, — голос Влада приобрел непривычные бархатистые нотки, — как друг.

От этой интонации у меня прошли мурашки по руке.

— С учетом того, что с друзьями здесь напряженка, — я постаралась скрыть замешательство легким юмором, — звучит обнадеживающе. Спасибо, Влад. Правда, спасибо. Ты…. Ты тоже…. Можешь сказать… если нужно будет. Я… умею молчать.

— Я знаю, Зара, — он подошел ко мне и заглянул в глаза. Высокий, красивый, уверенный в себе…. Нуждающийся в друге.

На доли секунды мне показалось, что он заденет меня рукой…. Но он просто улыбнулся.

— Иди домой, Зара, — тихо сказал он. — Иди сегодня пораньше. Ленке и Алле Викторовне скажи, что я отпустил.

В субботу погода на улице была уже откровенно осенней: яркие солнечные дни бабьего лета сменились промозглым и серым утром, когда мелкий, на первый взгляд безобидный, дождь пробирал до костей. Ветви деревьев, недавно такие зеленые и пышные, потемнели от влаги, а опавшие листья превратились в скользкий ковер, покрывающий тротуары. Легкий ветер, поднимая с земли последние сухие листья, завывал где-то вдалеке, усиливая ощущение скорого наступления долгой и холодной осени. Люди кутались в пальто и шарфы, торопливо пряча лица от моросящего дождя под зонтами, словно спасаясь от внезапного холода, который пришел на смену теплу и уюту.

И несмотря на это, мое настроение было ярким и солнечным, как мои собственные веснушки на лице, которые вчера и сегодня даже не казались такими уж противными, как раньше. Никогда раньше я не задумывалась о том, как сильно на настроение женщины может повлиять красивая, дорогая, удобная и, главное, стильная одежда.

Уходя вчера из офиса, я чувствовала себя невероятно — словно надо мной поколдовала фея-крестная. Новая одежда сидела идеально, подчеркивая фигуру. Я поймала свое отражение в витрине кафе и едва узнала себя: сияющие глаза, легкая улыбка, расправленные плечи. Мне захотелось шагать по улице с гордо поднятой головой, наслаждаясь вниманием прохожих. А воспоминание о перекошенном лице Елены заставляли откровенно смеяться, даже не смотря на то, что ожог на животе давал о себе знать.

Утром Алла сбросила мне сообщение со своим адресом, и написала, что ждет после двух часов дня. Легко перепрыгивая осенние лужи, я чувствовала, как поет мое сердце, предвкушая нечто совершенно новое. То, чего раньше со мной не случалось.

Квартира Аллы располагалась в одном из высотных зданий довольно тихого спального квартала — не самый центр Москвы, но значительно ближе к нему чем моя маленькая съемная комната. Поднимаясь к ней на лифте, я чувствовала легкий страх — эту женщину, не смотря на ее достаточно доброе отношение ко мне, я понять не могла.

Я сделала глубокий вдох, услышав тихий сигнал, возвещающий о прибытии на нужный этаж. Двери лифта раскрылись, и я оказалась перед аккуратной дверью с изящной табличкой. На мгновение замерев, подняла руку и позвонила.

Алла открыла дверь почти сразу. Она была одета в легкую футболку и домашние брюки, волосы небрежно собраны назад в пучок. Даже дома она казалась идеальной, но не как Елена — безукоризненно ухоженная, а естественной, не требующей усилий в своей грации. Ее красота, казалось, была заложена природой, а спокойная уверенность и осанка говорили о том, что эта женщина всегда знает, чего хочет и как