Побочный ущерб (СИ) - Поповкин Кирилл

Несколько манипуляций с виртуальной клавиатурой вывели над столом голографические листы с новыми данными – схема маршрута, обычные армейские протоколы, какие-то депеши и доклады. Постановщик помех, естественно, делал всё это богатство нечитаемым любому за пределами стола. Евгений и Беатрис не стали особенно вглядываться и задавать вопросов – ясно было, что Эльза вела к чему-то другому.

- Это всё заинтересовало Верлона и Вэня (я переслала им выкладки пару дней назад). Но к нашей с тобой зоне интереса вся эта аналитика напрямую не относится. Вот это, с другой стороны...

Эльза активировала программу и над столом повисло некое цифровое безумие, плотно упакованное в невидимый сферический контейнер. Ивашкин нахмурился и спросил:

- Что это? Напоминает обычные мусорные данные, объём конечно великоват. Странно.

- Мусорные данные? – переспросила Беатрис, пытавшаяся видимо удержать нить разговора.

- Погрешности перевода цифры в аналог at vice versa, - поймав непонимающий взгляд мулатки, Евгений стал объяснять подробнее, - Человеческий мозг, со всеми существующими добавками остается в известной степени ограничен быстротой химических реакций и является по сути аналоговым инструментом, в то время как кибермозг всегда – исключительно цифровой конструкт, построенный в строгом соответствии с законами физики и математики. Таким образом при передаче данных из одного в другой всегда остаётся часть информации, которую невозможно определить соответствующими методами – как машина не всегда может распознать человеческий почерк, а человек не может различить оттенки в палитре из пяти миллионов цветов. Такие данные на профессиональном жаргоне программистов кибермозга называют мусорными. Они обычно обнуляются при каждой системной очистке дампов, но иногда могут и оставаться, постепенно заполняя всё больший объем мозга, до полной потери личности и сознания.

- И об этом риске не известно конечным пользователям? – на лице Беатрис отразился понятный ужас, видимо она вспомнила о том, что такой же кибермозг находится и в её собственной голове.

- Известно, почему же. Просто я привел описание процесса. Сам процесс (или скорее болезнь) обычно называют деградацией кибермозга, отторжением аугментации или идиопатическим склерозом мозговой коры – в зависимости от типа деградации. И эти-то названия публике уже вполне известны.

- Я поняла, - мулатка явно успокоилась, - но ведь эти вещи были эпидемией только в пору первоначального внедрения кибернетики, современные тесты позволяют определить склонность организма к подобным заболеваниям, разве нет?

- Потому я и сказал – странно. По идее человека склонного к такому, не должны были оперировать или по крайней мере допускать к службе на военном корабле. Да и на состоянии Лина всё это должно было сказаться сильнее.

Эльза терпеливо слушала объяснение, но теперь решила вмешаться:

- Мне кажется, этот массив только выглядит как мусор. Я пыталась анализировать его на протяжении нескольких дней и заметила определённые аномалии – например он не портит окружающие очаг кластеры (да и те, в которых он расположен не демонстрируют признаков физической деградации), плюс сам объем является плавающей величиной, варьируясь от 475 до 492 терабайт, сам же "мусор" имеет нефайловую структуру и больше всего напоминает о...

Что Эльза говорила дальше, Беатрис не поняла, потерявшись в специфических терминах. Но Ивашкин судя по всему понял, поскольку слушал девушку очень внимательно, и когда она закончила свой пятиминутный монолог, произнёс:

- Хм. Дай-ка записи наблюдений.

Эльза материализовала ещё один гололист и протянула его Ивашкину. Евгений изучил столбики цифр и медленно кивнул:

- Да, ты права. Картина действительно странная. Я подозреваю у тебя есть некие гипотезы, которые я должен подтвердить или опровергнуть?

- Да. Мне кажется что если исключить случайность, это может быть неким неизвестным способом кодирования, как считаешь?

- Считаю что идея была бы достаточно изящной. И в принципе учитывая обстоятельства, я склонен думать что примерно так и есть, но я не имею ни малейшего представления как такое вскрывать. И вряд ли другой программист имеет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Так безнадежно? Неужели никто не видел ничего подобного?

Ивашкин вздохнул и отложил гололист. Затем он вывел из КПК Эльзу голографический интерфейс и запустил диагностику. На протяжении нескольких минут массив данных ходил рябью как вода пруда при легком ветре, несколько раз изменил форму – сначала на куб, затем на октаэдр, но наконец вернулся к первоначальному состоянию. Никакого видимого прогресса это не принесло и поколдовав над клавиатурой ещё немного, Евгений сдался.

- Ну как? – спросила Эльза, жадно следившая за манипуляциями.

- Хорошая новость в том, что это действительно не мусорные данные. Плохая – я никогда не сталкивался с такой системой защиты. С самим принципом работы не сталкивался.

- То есть как?

- А вот так. Есть только два известных типа защиты данных - стена и барьер атаки.

Беатрис снова непонимающе моргнула. Все эти глубины программирования были ей плохо знакомы. Поймав непонимающий взгляд своей подруги, Эльза пояснила:

- Стена – это сложное уравнение или функция, ключом к проходу через которую является её решение, таким образом защита используется пассивная – ставится функция для расчета которой использовали суперкомпьютер, и обычный кибермозг для поиска решения потратит слишком много времени. Барьер атаки – защита активная, при попытке подключения не идентифицированного пользователя, на его терминал направляют один или несколько вирусов, несущих целью либо отрубить подключение, либо вывести из строя сам терминал.

- Именно так, - кивнул Ивашкин, - конечно обычно используется и то и другое, зачастую по нескольку раз. Защита Лина, например, судя по логам состояла из трех стен и семи барьеров.

- Погодите, а как же тогда Эльза собиралась её вскрывать, если взлом даже одной стены занимает много времени?

- Я была напрямую подключена к БИЦ, а он сам по себе – четыре или пять суперкомпьютеров. Имея за спиной такую мощь, я имела неплохие шансы взломать его защиту в весьма короткие сроки.

Евгений кивнул.

- С одной стороны так и есть, но… скажем так - теперь это всё уже не очень важно.

- Почему это?

- Потому что Винсент нашёл у нашего гостя кое-что интересное. Взгляни.

Евгений достал из кармана пиджака инфоноситель и протянул его девушке. Да иронично изогнула бровь, мол - ну что за архаика, и потянулась к затылку чтобы вытащить шлейф. Ивашкин остановил её:

- Лучше в коммуникатор, Эльза.

- Почему?

- Увидишь.

Девушка картинно закатила глаза, но послушалась и вставила плоский прямоугольничек в слот своего дорогого (и несомненно сделанного на заказ) коммуникатора. Вывела информацию на экран, прочитала. Потому прочитала ещё раз. И ещё раз.

- Они что? Как? Адаптивная облачная система? Да ещё и самообучающаяся? Какого черта? Это же незаконно!

Евгений пожал плечами:

- На территории Альянса - незаконно, в Империи - видимо нет.

- Но ведь…

Беатрис прервала подругу, слегка наклонившись вперёд и подняв ладонь:

- Извини, что перебиваю, но не могу бы кто-нибудь объяснить, что же за хрень в голове этого парня нашли? А то я из сказанного вами только отдельные слова поняла.

Эльза моргнула, а потом слегка смущенно улыбнулась:

- Ну да, извини, как-то я не догадалась. Ну, если коротко и понятно - в голове этого парня был самообучающийся адаптивный вирус, по сложности и способности… ну, обучаться, очень близкий к полноценному ИИ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она снова погрузилась в изучение данных.

- Подожди - ИИ на карманном носителе? Я конечно в теме не шарю, но разве для них не нужен массив суперкомпьютеров и соответствующая вычислительная мощность.

- Нужен - кивнул Евгений, - именно поэтому Эльза так взбудоражена.

- Тогда как же…

- Мы не поймем, пока не заглянем в код.