Портрет с одной неизвестной - Мария Очаковская

Стоп! Если об этом думать, ни в какую больницу не успеешь! Пусть все идет как идет… Павел как будто прочел ее мысли и зашевелился. Открыв глаза и увидев Лизу, он расплылся в счастливой улыбке и уже собирался что-то ей сказать, но Лизка сразу пресекла все попытки пожелать ей доброго утра.

– Нам нужно в больницу. Я собралась – жду тебя, кофе на столе и вроде бы еще горячий, – по-деловому сказала она, но лучезарная улыбка, не сходящая с лица Павла, несколько растопила лед, и, смягчившись, она добавила: – Паш, я очень, очень волнуюсь, умоляю, давай побыстрее.

– Лизонька, через пятнадцать минут я буду готов. Ты, пожалуйста, не нервничай и не будь такой суровой.

Ровно через час, прорвавшись через все больничные кордоны, они уже общались с лечащим Ленькиным врачом, а еще через десять минут сидели в палате у страдальца. Слова «скоро поправится» прозвучали как гимн. Лиза была на седьмом небе от счастья: сотрясение мозга, гематома – это пройдет, главное, Ленька жив, слава тебе, Господи, и скоро его выпишут. Она захлопала в ладоши, бросилась обнимать и целовать сначала Павла, который с удовольствием подставлял то одну, то другую щеку, потом Леньку, несмотря на театрального вида синяк, сползающий со лба на правый глаз и щеку. Он морщился и говорил, что ему больно смеяться, а Лизка тараторила без умолку и все никак не могла успокоиться, пока в какой-то момент пациент не приуныл и не остановил ее.

– Ты уж меня прости, Лизавета. Не уберег твоего Брюллова, проворонил, – слабым голосом протянул Леонид и попытался улыбнуться.

– Как ты можешь! Ленька, о чем ты! Вот человек! Да кто же об этом думает?

– Сейчас не думают, потом подумают. Плохой из меня сторож.

«Ну, это уж он напрасно», – мелькнуло в голове у Павла, который только слушал и в разговоре не участвовал.

– Ну а что все же с картиной? Что милиция говорит?

– А что они могут сказать? Тут уж как бог даст. И давай не будем об этом.

Вскоре в палату постучали, и на пороге показались медсестра и милиционер с папкой. Симпатичный, молоденький, в новой с иголочки форме, он выглядел почти игрушечным, каким-то сувенирным.

– Только недолго, – строго предупредила его медсестра. – А вам давно уже надо было уйти, – еще строже добавила она, переведя взгляд на Лизу и Павла. Оба поспешно засобирались.

– Пока, Леньк, держись. Выздоравливай скорей. Я к тебе завтра приду. Что тебе принести?

– Ничего не надо. Все Славик принесет – и спасибо тебе за мобилу. Только Батаме ни слова, умоляю, а то она с ума сойдет!

– Так она же в отъезде! Досадно, а то я, не мешкая, побежала бы к ней докладывать. Ну, целую!

– Чмоки-чмоки, пока.

Тем временем мини-милиционер, подвинув колченогий стул к кровати, церемонно раскрыл папку:

– Расскажите, пожалуйста, о том, что с вами произошло, что вы видели и запомнили. Как можно подробней.

Припаркованная на больничном дворе машина нагрелась до состояния сауны. Малосольные огурцы, купленные утром на рынке и оставленные в пакете в салоне, превратились в рассольник. Павел включил на полную кондиционер, и минуты через две в машину можно было сесть и ехать. Наслаждаясь приятной прохладой, Лизка, теперь совсем успокоенная и довольная, болтала о разных пустяках. Приятно, когда собеседник умеет слушать. Миновав раскаленный Королев, они свернули в зеленую зону.

– Ты знаешь, у меня такое чувство, – Лизка вдруг замолчала и сделала загадочное лицо, – у меня такое чувство, будто все, что происходит… я уже знаю. Все это было предсказано.

– Ты про откровения Иоанна Богослова?

– Нет, я про тебя, про то, что мы познакомимся, про Леньку и картину, про то, что ее украдут. Мне все это предсказали.

– И кто же этот оракул, интересно?

– Это не оракул, а гадалка. Звали ее, кажется, Нателла.

– Лизонька, неужели ты ходишь к гадалкам? Не могу поверить.

– Да я и не ходила, и настоящих гадалок в жизни не видела, – возмутилась она, – меня они никогда не интересовали. На работе кто-то рассказывал о своем визите к ворожее, но, честно говоря, меня это не впечатлило. А тут, понимаешь, все вышло случайно. Была весна, по-моему, март. Мы с Кириллом, это наш арт-директор, делали дизайн пригласительных билетов к 9 мая. Получилось здорово – приглос в виде фронтового письма-треугольника. Представь, бумажка такая пожелтевшая, затертая и сложена один в один так, как складывались те самые треугольники на войне. Внутри текст и рисунки. Но не из нынешних. Был такой художник-фронтовик Кокорин, у него очень пронзительные военные рисунки… но сейчас не об этом. Так вот, вышла я из офиса в кафе пообедать. А Кирилл следом должен был прийти. Погода стояла ветреная, холодная. Поэтому пошла я в кафе поближе, не из дешевых, но зато у них меню постное есть. Точно, Великим постом дело было.

21. Гадалка

Москва, март 20… г., картон/графитный карандаш, акварель

Стильное кафе «Телега», появившееся на месте бывшей рюмочной-стояка с сизоносыми завсегдатаями, открылось недавно и старательно привлекало клиентов. Оформление фасада и интерьера было, скорее всего, цельнозаимствованным где-то во французской провинции. Меню представляло собой смешение европейско-русской кухни. Клиентов приятно удивляли беспроигрышные гастрономические лотереи, «комплименты» от шефа в виде крошечных тарталеток или дижестивы после трапезы. Теперь же, в Великий пост, для соблюдающих его появилось отдельное меню. Одним словом, утонченный праздник желудка.

Входя в кафе, Лиза придержала дверь, пропуская вперед женщину с габаритным грузом, оказавшимся уличным штендером. Портье сначала завредничал, но потом, взглянув на посетительниц, согласился убрать его в гардероб. «Профессиональное гадание по руке, лицу, картам…» – прочла Лиза. Дама, освобождавшаяся от экстравагантной накидки-пончо, ее заинтересовала.

– Вы вдвоем? – спросил подошедший официант.

– Нет, – ответила Лиза.

– Кто знает, кто знает, – уклончиво произнесла дама и, стрельнув на нее глазами, прошла в зал.

Посетителей в кафе почти не было. Лиза устроилась за столиком у окна и принялась изучать меню. А на самом деле разглядывала она даму, сидевшую неподалеку. Лиза никогда в жизни не видела настоящих гадалок. Экзотического вида посетительница была в возрасте и в теле. Тот случай, когда полнота не портит, а придает приятную округлость и женственность. Курчавые темные волосы – «наверное, крашеные», – подумала Лиза – контрастировали с белокожим лицом, которое скорее можно было назвать запоминающимся, чем красивым. Изобильные украшения в ушах, на шее и на обоих запястьях были подобраны со вкусом.

К Лизе подошел официант.

– Вы выбрали?

– Ой, нет. Хотя… пусть будет бизнес-ланч, – спохватившись, заказала наобум Лиза.

– Сегодня у нас луковый пирог с супом-консоме, гречишные бретонские блины с сыром и крем-брюле на десерт, – сообщил официант.

– Превосходно, несите, а потом кофе-эспрессо, – ответила Лиза и подумала: «Интересно, подходит ли кофе-эспрессо для гадания?»

– Лучше по-восточному, – послышался вдруг хриплый голос из-за соседнего столика.

– Хорошо, пусть по-восточному, – послушно согласилась Лиза и, посмотрев на соседку, подумала: «Ну и ну! Угадала?»

– А ты садись ко мне, – так же хрипло сказала гадалка и подмигнула.

– А это удобно?

В ответ та только усмехнулась и закурила. У нее был замысловатого вида мундштук и какие-то, судя по запаху, крепкие папиросы. Говорила она с едва уловимым акцентом.

Лиза встала – почему бы и нет, – взяла сумку, мобильный и пересела.

– Тебе когда-нибудь гадали?

– Нет. Никогда.

– Как зовут?

– Лиза. А вас как?

– Нателла. Где ты работаешь, Лиза?

– В рекламном агентстве.

– Устала, наверное?

Вопросы следовали один за другим.

– В каком смысле? Простите. Я вас не поняла.

Нателла не ответила и, посмотрев по сторонам, снова закурила.

– Уютное местечко. Ты часто сюда ходишь?

– Иногда. Нателла, скажите, а сколько стоят ваши услуги, в смысле погадать?

Нателла улыбнулась. Улыбка у нее была странная – губы растянулись, обнажив белый ряд зубов, а глаза, казалось, в этом не участвовали и оставались серьезными и внимательными.

– Разве я тебе предлагала?

– Простите, но вы ведь гадалка?

– Допустим, гадалка. Интересное у тебя, кстати, лицо… живое…

– Живое? Как это?

Лизе принесли суп с пирогом.

– Что значит – живое?

– Ты ешь, ешь. Время еще есть.

«Странная тетка. На вопросы не отвечает. Чего я к ней подсела?» – с досадой подумала Лиза.

– Нателла, вы всегда говорите загадками?

– Да какие тут загадки, – ответила гадалка. Официант принес ей коньяк. Она посмотрела сначала на рюмку, потом на официанта.

– Что это?

– Как что? Коньяк, как вы просили.

– Только не надо петь военных песен! Что это за рюмка? Принеси сразу граммов сто! А ей кофе по-восточному.