Полдень XXI век 2009 № 04 - Самуил Лурье

— Как далеко надо было уезжать? Мой дар слишком опасен для любого государства. Либо я с ним, либо против него. Пришлось бы служить на побегушках у местных царьков и воевать с империей. Или бежать, бежать всю жизнь без оглядки. Ойкумена слишком мала для таких скачек.

— И всего-то вам, кудесникам, не хватает… — чуть кокетливо заметила супруга градоначальника.

— Почтеннейшая… — он перегнулся через стол и, соблюдая приличия, дотронулся до янтарного браслета на её руке, — …Ге-мина, разве тебе так нужна вода? Четыре больших бассейна в доме и фонтан по праздникам. Куда ещё виллу перестраивать?

Гемина — было её детское прозвище, а воровство, которое даст средство для виллы, она вчера обсуждала с мужем.

Супруга градоначальника улыбнулась с таким видом, будто все эти слова ничего не значили.

— Скажи мне, Габал, ты скоро сорок лет как будешь управлять шерстобитами? — Лонгин и сам понял, что сказал слишком уж явную бестактность, и решил сменить тему.

— Не всеми.

— Прости, не знал. Но скажи мне, что-то изменилось за эти годы?

Вечник задумался.

— Стало легче заниматься другими ремеслами. Раньше недовольные убегали по дальним провинциям, теперь становятся гончарами или виноградарями.

— Вот и всё чудо — прошло столетие, и стало больше виноградарей, — театрально вздохнул Лонгин.

Мезон как бы между прочим заметил, что время позднее. Квинтилиан первым поднялся из-за стола, подал руку супруге. С ними ушёл начальник стражи. Габал уходить и не собирался.

Лонгин не хотел переедать, но блюд на столах было много, и он лениво отщипывал кусочки то от одного, то от другого кушанья.

— Насколько я нужен в столице?

— Ты там желателен. Много интриг заплелось, пресекать их придется железом, — чуть ли не продекламировал Мезон.

— Намечаются казни? Преемник желает остаться единственным и неповторимым?

— Дело не только в казнях, — шерстобит был не дурак поесть и, как ушли публичные люди, уплетал за обе щеки. — Решается вопрос о войне.

— С кем? — Лонгин постарался для разнообразия не удивляться. — Граница на востоке по Евфрату уже и закостенела, Кавказ наш, Аравия за нами. На севере дошли до вечных льдов. На юге одни пески, а что южнее песков, так все тамошние товары у дикарей за сотню мечей купить можно. Что еще потребно для государства?

— Земли пока не нужны, — согласился Габал. — Необходимы сражения и пленные.

— Надеюсь, пленять будут наши, а не наших? Или уже почти всё равно?

— Почти всё равно, — эхом отозвался Мезон.

— Весело… Новому императору мешает армия?

— Без армии он никогда бы не сел на трон.

— Вообще замечательно… — настороженным тоном протянул Лонгин. — Кстати, он вечник?

— Официально император, естественно, «вечник». — Габал произнес эти слова так, как может старый ремесленник произнести издевательский упрек родовитому богачу. С почтением и усмешкой одновременно.

— Ему только пятьдесят лет. Поворот вниз будет в ближайшие годы, — бодро отозвался Мезон.

— А вечники среди наследников второй очереди?

— Трое, — теперь Габал не смеялся. — Двое в армии. Они поддержали.

Крик во дворе. Женский, длинный вопль ужаса. Еще один, потом тишина. Мезон насторожился, а потом, еще не понимая, что случилось, разозлился — его образ гостеприимного хозяина полетел насмарку. Габал напрягся, но совершенно не испугался — видно, доверял своей охране. Новый крик с другой стороны.

Вбежал кто-то из местных писцов.

— Отрава, люди умирают, — он задыхался, и ему было так страшно, будто он сам должен был сейчас упасть замертво. — Прямо за работой.

Лонгин ощутил знакомый холодок в подушечках пальцев — ему не чудилось грядущее покушение, предчувствия не обманывали. Всё-таки попытались отравить.

— Ну, Мезон, поработаем? — он подмигнул Маммерку. — Надо бы узнать, во что тут подсыпали яд, а потом взяться за население. Прощупать.

Столичный инспектор молча кивнул.

С ядом разобрались быстро — продолжавшиеся смерти ясно указали на источник. Все погибшие пили воду из акведука. Точнее, из того ответвления, что шло к муниципальному зданию.

К тому времени уже подняли охрану, в городе оцепили, что только могли, стража ходила по улицам с криками, чтобы не пили отравленную воду.

Лонгин очень скоро нашел место — свинцовая труба на задворках конюшни. Её пробили заступом, внутрь засунули тряпку с замотанным внутри ядом, а потом забили в дыру деревянный клин, чтобы не было большой утечки и сразу не пришли искать. Порошок, который просыпался и на саму трубу, стал вымываться из ткани потоком.

Мнемокогнитор мог только поздравить себя с тем, что не полез в холодную воду. Через котлы в подвалах термы яд не успел пройти.

Надо было действовать быстро, пока заговор не стал собранием мертвецов да случайных прохожих, которых придется вылавливать по всем закоулкам империи.

В тряпке не отложилось ничего полезного. Заступ нашли поблизости — с него можно было «снять» только руки в перчатках и ощущение торопливого исполнения приказа. Остатки порошка говорили о солнечном море и каких-то медузах. Пожилой рыбак день за днем упаривал тварей, чтобы собрать крупинку мощной отравы.

Но сама труба, её ведь коснулись разбитым коленом. Человек спешил, впопыхах травил земляков и вспоминал, в эту самую секунду он вспоминал… Да!

— Мезон! У кого здесь есть кровать с лиловым балдахином!? — вдохновение пришло.

— Ну… Минимум четверо. Но я не уверен.

— Наш добрый градоначальник есть среди них?

— Да.

— Он слишком мягок для подобных шуточек… — Лонгин просчитывал варианты, но решил действовать оптом, раз есть такая возможность. — Всем, у кого есть такая кровать, усиленные караулы в дом. Распорядись немедленно.

Мезон умчался организовывать облавную охоту. Лонгин задержался у трубы на пару минут. Насколько были организаторы этого милого отравления в курсе возможностей мнемокогнитора? Возможно, его толкали на резкие действия, подставляли.

Он, разумеется, не такой человек, чтобы убивать по одному подозрению, но в суматохе все может случиться. Это ведь явно многослойная интрига, и кровать, скорее всего, стоит в другом доме. Надо послать человека, надо просто узнать…

Проклятье, Лонгину казалось, что он снова в камышах, ловит рыбу корявой самодельной сетью, есть страшно хочется, а рыба всё уходит, она верткая и сообразительная.

Мезон хороший исполнитель, но его одного мало. К мечу нужен кинжал.

Лонгин прошёл к стойлам, положил ладонь на ограду, за которой стоял его конь, Адамант. Меньше часа назад здесь собрались все подростки с конюшни. Они смотрели на коня, пересказывали друг другу сплетни и мечтали. Мечтали о…