Клоун. История одной любви (СИ) - Монакова Юлия

— Мне «Тропиканку», — обратилась она к бармену и перевела взгляд на Макара. — А ты что будешь? Я угощаю.

— Я не пью, — покачал головой он, на что она только беззаботно махнула рукой:

— Ай, брось! Здесь все свои, никто у тебя паспорт спрашивать не станет.

— Да не в этом д-дело, — возразил Макар. — Я в принципе не люблю алкоголь.

— Даже пиво? — несказанно удивилась его спутница.

Он пожал плечами, словно говоря: ну, что уж тут поделаешь.

— Ладно. Янчик, принеси молодому человеку сок, — обернулась она к бармену.

— Лучше минеральной воды с лимоном, — попросил Макар.

Она приподняла тонко выщипанные брови-ниточки:

— Здоровый образ жизни? Похвально…

Он промолчал.

— Итак, давай познакомимся! — провозгласила наконец писательница. — Меня зовут Ирина.

— А п-по отчеству? — уточнил он.

— Просто «Ирина», я еще слишком молода для отчества, — хихикнула она, а Макар беззлобно подумал, что иные ее ровесницы в этом возрасте уже нянчат первых внуков.

Впрочем, спорить он не стал. Ирина так Ирина. Не «тетя Ира» же ее звать, в самом деле.

— Меня в Светлоградске все знают, — с плохо скрываемой гордостью сообщила она. — Я пишу книги. Романы про молодежь, подростков…

— К-круто, — отозвался Макар, чтобы хоть что-то сказать.

— Ирина Морозова. Не читал?

Он покачал головой.

— Нет, даже не слышал. Но я совсем недавно в ваш г-город переехал, — торопливо исправился он.

— Ну, это легко исправить! — с воодушевлением заявила она и полезла в свою сумку.

Вуаля — через секунду на барную стойку перед Макаром плюхнулся увесистый томик в пестрой обложке. Интересно, она всегда таскает с собой собственные книги? Макар покосился на название: «Ромео и Джульетта из десятого Б». Ну охренеть просто…

— О чем? — вежливо спросил он.

Ирина расплылась в медовой улыбке.

— О любви, мой мальчик, конечно же о любви! Все величайшие произведения мировой литературы написаны именно об этом прекрасном чувстве…

Он неопределенно угукнул, все больше офигевая и уже жалея, что сгоряча согласился посидеть в баре с этой странной особой.

— П-прикольно.

— Это тебе, — она подвинула книгу поближе нему. — Почитаешь на досуге.

— Э-э-э… спасибо.

— Там на первой странице и мой автограф есть! — сообщила она таким тоном., словно ожидала, что Макар сейчас описается от внезапно привалившего счастья.

— А ты у нас… — она сделала красноречивую паузу, и он спохватился.

— Макар.

Несколько мгновений, закусив губу, Ирина пристально и беззастенчиво разглядывала его лицо.

— Стало быть, ты и есть тот самый цирковой мальчик, от которого бедная девочка совсем потеряла голову… — заключила она наконец. — Что ж, хорош, ничего не скажешь.

— Бедная д-девочка — это Дина? — на всякий случай уточнил Макар.

Лицо Ирины сделалось немного печальным.

— Значит, ты все-таки был у Дины… Но нет, я имела в виду ее сестру. Соню.

27

— Мы ведь с самого детства знакомы. В одном дворе выросли, в один детский сад ходили, на горшках рядом сидели… и в первый класс тоже пошли вместе. Я, Лешка Дружинин и Даринка Соколова, — рассказывала писательница Макару, посасывая коктейль через трубочку.

— Д-дарина — это… — уточнил он, и она кивнула:

— Да-да, мама Сони с Диной. Лешкина жена. Впрочем, тогда еще даже не мама и не жена — просто девчонка из соседнего подъезда. Лучшая подружка. Ну, то есть мне раньше так казалось…

— А потом что, п-переказалось? — усмехнулся Макар.

Она задумчиво покачала головой.

— Любой, даже самой крепкой женской дружбе приходит конец, если между подругами встает парень.

— Оу, — Макар понимающе кивнул. — То есть в итоге этот парень выбрал ее, а не вас?

Ирина уязвленно поджала губы.

— Даринка ему всю душу вымотала. Крутила им, как хотела, — помолчав, сказала она. — То приближала к себе, то отталкивала… Наслаждалась своей властью над ним, а по сути просто издевалась. Ну, а этот дурачок Лешка за ней бегал, как дрессированная собачонка на задних лапках. Только что хвостиком не вилял. А я… я к нему всегда серьезно относилась. Я его по-настоящему любила!

— Так может, она т-тоже… по-настоящему? — предположил Макар. — Раз замуж в итоге за него вышла.

Ирина упрямо помотала своими химическими кудрями.

— Просто назло… чтобы мне было плохо! Он ей не особо-то и нужен был, но чтобы и мне наверняка не достался!

Макар деликатно промолчал, не зная, как это комментировать и стоит ли в принципе доверять этим односторонним сведениям.

— После свадьбы мы совсем перестали общаться. Мне тяжело было видеть их вместе, особенно когда Даринка забеременела, — продолжила Ирина, осушив свой бокал и сделав знак бармену, чтобы повторил. — Я-то Лешу все еще любила… Да и сейчас люблю, — докончила она устало.

Со своим кричащим макияжем Ирина напоминала Макару грустного немолодого клоуна. Несмотря на некоторую карикатурность образа, она все-таки вызывала неподдельную жалость.

— Но ведь он в итоге ответил вам… взаимностью? — уточнил Макар.

Она зло рассмеялась.

— Ответил… скорее уж, я эту самую взаимность у него выпросила. Выклянчила! Как нищенка. А он просто снизошел. «Осчастливил». Ну, знаешь… из серии — легче дать, чем объяснять, почему нет. Вот и трахнул меня в конце концов. А потом еще раз. И еще…

Макар почувствовал, что невольно краснеет от подобной откровенности

— А я ведь так надеялась, что мы с ним поженимся! Что у нас в конце концов будет настоящая, нормальная семья. Я и с детьми ему помогала, нянчилась с ними с самого рождения… Соня с Диной, считай, свой первый год жизни на моих руках провели. Я даже была согласна никогда не иметь собственных детей, лишь бы стать частью этого семейства. А Лешка… он словно не замечал моих жалких попыток. Просто принимал мою помощь… и продолжал время от времени спать со мной, чтобы снять напряжение.

— Это п-печально, — искренне произнес Макар. — И вы не пытались как-то это прекратить? П-порвать с ним?

— Пыталась, конечно, — кивнула Ирина, получив от бармена новый коктейль и жадно делая большой глоток, словно это была простая вода. — Когда мне в очередной раз было заявлено, что он никогда не приведет в дом к своим дочерям мачеху, я психанула, собрала вещи и уехала к себе — зализывать раны.

— Удалось? — скептически осведомился Макар.

— Разлюбить — нет. Но зато именно тогда я и начала писать. Запоем! — сообщила Ирина. — Словно это была такая своеобразная трудотерапия. Свою первую книжку накатала буквально за месяц! Сама от себя была в шоке. Отправила в одно известное московское издательство… и, представляешь, книгу издали! Это была история двух подруг и одного парня, друживших с детства.

— Вы имеете в виду… — догадался он.

Ирина хихикнула, перебивая:

— Да-да, открою тебе секрет — любой автор начинает с того, что прежде всего описывает собственную биографию, пусть даже завуалированно. Правда, в книге главная героиня все-таки сумела отбить парня у подруги… Хотя бы так я Даринке отомстила, — невесело улыбнулась она.

— Мстить той, к-которой уже нет на свете? Сомнительное удовольствие, — заметил Макар.

— Да она как будто и не умирала! — с досадой выговорила Ирина. — Она до сих пор есть! По крайней мере, в Лешкиной памяти. Он прямо культ своей покойной женушки устроил! Все разговоры о ней — только с благоговейным придыханием и трепетом. Дариночка была самая красивая, самая умная, самая лучшая… Дариночка то, Дариночка се. А теперь еще и Дина — живое напоминание — перед глазами маячит. Как тут забудешь?

Макара осенило.

— Вы поэтому Д-динку не любите? Потому что она похожа на собственную мать?

— Что ей с моей любви, — Ирина передернула плечами. — Достаточно и того, что отец в ней души не чает.

— Ну, знаете ли… — возмутился Макар. — Своеобразные у него п-понятия о любви. Сделал девчонку пленницей в собственном д-доме. Каждый шаг ее контролирует, чуть ли не на цепь п-посадил. Сестру шпионить п-приставил!