Розовый Меркурий - Франтишек Лангер

И все же их наклеивали на письма, шедшие почтовой пересылкой через Огненную Землю, и оттуда, возможно, они пересекли половину земного шара. И можно было бы найти для них аналогию с другими марками, существовавшими в мире, которая дала бы им право также очутиться в альбомах серьезных коллекционеров и подняться в цене. Та­ким способом Попперу была бы оказана помощь. Я пытался продать их в разных местах, но люди и даром не брали их. А о серьезных коллекционерах и говорить не приходится.

Поппер опять шноровал, и жилось ему неважно. Я стал уже забывать о его марках. Но вот, года два назад, он явился ко мне и расплакался. Я было испугался, что его снова высылают куда-то за море. Оказалось другое. Его посылают в богадельню. Это делает уже не господин Гринфельд, прошло уже порядком лет, как он умер, царство ему небесное, говорил Поппер, тот был хороший и ласковый. А вот эти молодые евреи не умеют ценить старого единоверца, который попрошайничал еще у их отцов, если не у дедов, и намере­ваются запихнуть его в богадельню, чтобы им не приходилось раз в неделю впускать его в дом. Это его-то, свободного и независимого человека!

Ничего нельзя было поделать. Поппер должен был уйти в богадельню. И тогда я за­думался: филателия за столько лет разрослась, неужто нет в ней уже места и для других людей, кроме серьезных коллекционеров? Неужто не попали в среду филателистов роман­тики и фантасты, которые охотно собирают марки как раз такого сорта, как марка Поппера? Марки, рассказывающие о странных людях, знаменитых приключениях, о блуждаю­щих мореплавателях, невиданных странах и забытых островах?

И романтики среди филателистов, в самом деле, отыскались. Я раскопал их, в об­щем, восьмерых и продал им десять конвертов Поппера за девятьсот крон, так что у Поп-пера набралось небольшое приданое для богадельни. Однако все филателисты в мире, прежде чем вклеить марку в свою коллекцию, справляются, зарегистрирована ли она в надлежащем каталоге и удостоверена ли она филателистической бюрократией.

И я, если хотите знать, даже попытался обеспечить марке Поппера официальное при­знание и место в каталоге. Случай натолкнул меня на мысль о такой возможности.

Вы слышали когда-нибудь о марках братьев Денгардтов? Примерно в то же время, когда Поппер появился на Огненной Земле, появились в стране Суахили в Восточной Аф­рике какие-то братья Денгардты. Страна Суахили, Суахилиленд, была наполовину гер­манским протекторатом, все еще имевшим своего короля. Братья говорили о себе, что они плантаторы и доверенные короля, и ни с того ни с сего начали для его подданных выпус­кать почтовые марки. Распространяли слухи, будто король доверил им управление почтой в его черном королевстве. Старательные братья организовали, таким образом, печатанье марок, причем сразу же в больших масштабах, вплоть до наивысшего номинала в одну рупию. И это в стране, где трудно было найти человека, умевшего написать письмо! Они напечатали марки и таких достоинств, что с их помощью можно было бы оплатить почто­вый сбор за пересылку заказным и экспрессом рукопись трехтомного романа.

Поппер мог бы с таким же основанием утверждать, что кто-то доверил ему вести почтовые дела Огненной Земли. Кто стал бы выяснять на таком расстоянии, как до Ог­ненной Земли или Суахиленда, тогда еще белых пятен на карте, по чьему велению там внезапно появилась почтовая связь? Ведь не имея этого якобы королевского поручения, ходили бы господа Денгардты по Африке с коробом на животе и с штемпелями в кармане так же, как Поппер, и, как он, выманивали бы из карманов черных возлюбленных деньги на марки для их любовных писем, прекрасно обходившихся, до прихода братьев, без оп­латы почтового сбора. А ведь Поппер действительно имел красивые штемпеля и прекрас­ную марку, а не разноцветные бумажонки с разными каракулями, которые Денгардты пе­чатали и выдавали за суахилилендские марки! С Денгардтами было покончено немного раньше, чем с Поппером. Германия заинтересовалась островом Гельголандом и обменя­лась с Англией, отдав ей Суахилиленд. Так мир потерял гельголандские марки — у почт­мейстеров суахилилендского султана осталось от их славы как раз столько же, сколько примерно у моего Поппера: несколько марочных листов, пачка конвертов с гашеными марками и, пока, восьмерка коллекционеров-романтиков, купивших эти марки.

Однако честь и слава немецкому организаторскому таланту! Суахилилендским мар­кам — конечно, лишь после того, как за них взялись спекулянты и когда последний Ден-гардт умер в бедности — была устроена порядочная реклама. С помощью специалистов от филателии была даже доказана их кое-какая официальная подлинность. С патриотической настойчивостью они были включены хотя бы в германские каталоги, и окажись у вас сей­час их комплект в коллекции, вы могли бы сделать выбор между ними и трехэтажным до­мом в Виноградах. Конечно, я больше рекомендовал бы вам дом.

Я ухватился за все доводы и доказательства, которые были собраны, чтобы утвер­дить значимость денгардтовского Суахилиленда и соответственно, требовал такого при­знания марки Поппера. Однако выявилось, что бедный человек и маленькая надия не по­лучают признания в мире. Было сказано, что это только игрушка и еще кое-что подобное. Даже Зенф, с которым я так давно связан, вернул мне марки Поппера с извинениями, что он по коммерческим причинам не может включить их в свой каталог. Вот, ей-богу, можно подумать, что фамилия Поппер испортила бы ему каталог! А Зенф[7] что ли более благо­родная фамилия?

Вот и все. А теперь скажите, разве не стоит эта марка вместе с историей ста крон Попперу на сигареты? Как он, бедняга, обрадуется, когда я скажу ему, что среди филате­листов нашелся уже девятый романтик!

Примечания

1

Градчаны — пражский Кремль (здесь и далее примечания переводчиков).

2

«Протекторат Богемия и Моравия». Это было в годы фашистской оккупации Че­хословакии.

3

Гумполец — город в южной Чехии, центр текстильной, в особенности суконной промышленности.

4

Габриэль Д'Аннунцио — итальянский поэт конца XIX, начала XX века, идеолог империализма, примкнувший к фашизму.

5

Садитесь, пожалуйста!

6

По-еврейски — попрошайка.

7

Senf — горчица (нем.)