Царство искушения - Триш Уайли

— А откуда тебе знать, что нужно мне? — Алекс выпятил грудь. — Тоже мне нашелся эксперт моей жизни! Давай, скажи, что мне нужно?

— По крайней мере это тебе точно не нужно!

Он хмуро посмотрел на нее.

— Черт, ты права — это мне не нужно! Но сколько бы раз я ни пытался вытащить тебя на разговор, ты так ни разу мне и не объяснила, что означает «это»!

— Ну вот, ты снова давишь на меня!

Алекс едва сдержался, чтобы не заорать на Мерроу. И ему потребовалось около минуты, чтобы взять себя в руки. Он подошел к ней и, стараясь на нее не смотреть, заговорил низким угрожающим голосом, с трудом сдерживая обуревавшие его эмоции.

— Я вынужден давить на тебя. С того самого дня, когда мы встретились, ты вынуждаешь меня бороться.

— Значит, нам надо расстаться.

Быстрый взгляд в ее блестящие глаза сказал ему, что ей стоило немалых усилий говорить с ним спокойным тоном.

— Нет, теперь нет никакого давления. Я даю тебе долгожданную свободу, чтобы ты смогла все хорошенько обдумать. И, может быть, тогда ты сможешь поговорить со мной о том, что творится у тебя в голове.

У нее задрожал голос.

— Я хочу не свободы...

Он не мог сдержаться, яростно замахал руками и ругнулся.

— В том-то и дело, ты сама не знаешь, что тебе нужно, так? И может быть, тебе не нужен я? Может быть, тебе нужен более сильный мужчина, чем я, потому что, как бы я ни пытался сдерживаться, мы постоянно ссоримся?

— Почему, Алекс? Почему мы не можем просто продолжать смеяться, хорошо проводить время и заниматься сексом?

Он приблизился к ней и сказал:

— Вот когда ты это поймешь, может быть, и захочешь найти меня. А если нет, я пойму.

Алекс повернулся и, не оборачиваясь, направился к машине. Открыв дверцу, он попытался успокоиться, его сердце колотилось так, что казалось, еще немного, и с ним случится сердечный приступ.

Потом он все-таки повернулся и снова направился к ней. Обнял так крепко, что она зашаталась на каблуках, и поцеловал, вложив в поцелуй весь свой гнев, всю страсть, все желание, насколько это было возможно. Потом отпустил ее.

— Это на тот случай, если ты не придешь ко мне.

Мерроу застыла на месте и смотрела, как он уходит, садится в машину и уезжает. Он не оглянулся.

Она долго стояла на одном месте, не в силах пошевелиться. Даже когда снова пошел дождь, она все еще стояла там, обхватив себя руками и пытаясь унять дрожь в теле. По ее щекам беспрерывно текли слезы. Наконец она всхлипнула, посмотрев на небо. Сильные струи дождя били ее по лицу.

Она не могла сказать, сколько времени она простояла на улице, когда услышала рядом с собой ласковый голос:

— Я принесла тебе ромашковый чай.

Фраза прозвучала столь неожиданно, что Мерроу засмеялась сквозь слезы и посмотрела на мать.

— На этот раз он не поможет.

— Ты ужасно влюблена в него, да?

— Да. — Мерроу всхлипнула и вытерла слезы ладонями. — Ужасно.

— А ты знаешь о его чувствах?

— Иногда мне кажется, что да. — Она сглотнула. — Но, по-моему, ему трудно общаться со мной, как и мне с ним, когда дело доходит до настоящих эмоций.

Погодите! Возникла неожиданная помеха, так? Он стал таким же, как и все, менее совершенным. Может быть, но это лишь предположение, если кто-то влюблен, он становится особенно уязвимым к обидам и старается быть постоянно настороже? И если он любит ее так же сильно, как она его...

Что она наделала? Она не смогла этого понять? Почему она не смогла заметить никаких признаков того, что было настолько очевидно?

— Хм. — Мать взяла ее за руку и повела в дом. — Ты видела, что он подарил мне на день рождения?

Глава двенадцатая

Алекс с трудом поднимался по лестнице в свою квартиру, чувствуя себя как никогда уставшим. Похоже, у него ничего не получилось с Мерроу. Он явно перестарался. Слишком надавил. А с ней так вести себя нельзя. Свободолюбивая и гордая, она всегда очень болезненно относится к любым попыткам хоть в чем-то ее ограничить.

Поднимаясь по последним ступеням, он поднял перед собой пластиковый пакет.

— Не знаю, что я с тобой сделаю.

Вставляя ключ в дверь, он старался не раскачивать пакет. Первое, что бросилось ему в глаза, когда он заглянул на кухню, — это аквариум на стойке бара.

Алекс недоуменно нахмурился, сделал несколько шагов вперед и обвел взглядом пустую комнату. Потом наклонился и посмотрел через стекло. Сердце его учащенно забилось.

— Я так понимаю, ты — Фред? Я не знал, что у тебя есть ключ от моей квартиры. Тебе не было трудно вставлять ключ в замок плавниками? Ну ты даешь, дружище Фредди... Вот так фокус...

— Ты дал ключ мне, чтобы я смогла приходить во время обеденного перерыва.

Алекс выпрямился и посмотрел на Мерроу, застенчиво улыбающуюся и идущую к нему по прихожей. Она была чертовски очаровательна, потому что раньше он никогда не видел ее такой смущенной.

— Привет! — Это было единственное, что ему удалось сказать.

— Вы подружились с Фредом?

Она продолжала медленно идти к нему. Ее голос был тихим, и было заметно, что она нервничает. Как, впрочем, и он, разрываясь между желанием заключить ее в объятия и снова попытаться объясниться с нею. Но ведь в любом случае ему потом придется долго страдать от унижения, разве не так?

Неожиданно Алекс заметил в ее руках сложенный свитер. Она пришла забрать оставшиеся вещи? Если так, зачем она взяла с собой Фреда?

— Так ты выгуливала Фреда и зашла за вещами?

Он поставил пакет на стойке рядом с аквариумом Фреда и наблюдал, как она изучающее рассматривает его.

— А что там внутри?

Алекс сложил руки на груди.

— Я первый спросил.

Мерроу удивленно вскинула брови, отставила в сторону одну ногу и показала ему высоченный каблук.

— Ты думаешь, я пошла бы выгуливать рыбку на таких каблуках?

Алекс ощутил зарождающуюся в груди надежду.

— Пожалуйста, успокой меня и скажи, что обычно ты не выгуливаешь свою рыбку.

Она широко улыбнулась.

— Что в пакете?

Хорошо. В конце концов, это была прекрасная идея, хотя он, конечно, и рискует вызвать у Мерроу взрыв непредсказуемых эмоций.

Алекс поднял пакет одной рукой, залез в него другой и вынул из него пакет поменьше.

— Это Вильма-два.

— Алекс... — Мерроу подошла к нему, наклонила голову набок и улыбнулась своей озорной и загадочной улыбкой, которую он так любил. — Нельзя называть рыбку, как лодку.

— Насколько я понимаю, кто покупает рыбку, тот и дает ей название.

Она остановилась в нескольких шагах от него.

— А Вильма...

— Вильма-два, — уточнил он,