Свиток 3. Великий шаман - Егор Дмитриевич Чекрыгин

равнодушные глаза наказывающего тебя оикияоо внушали куда больше страха и покорности, чем сами удары.

Впрочем, мои драки не прошли зря. Я заработал себе авторитет и уважение сослуживцев, а это уже немало… Что еще более ценно, я поднялся в собственных глазах. Выдержать драку с настоящим дикарем, пусть даже у тебя и есть подлянская приспособа, — это немалый шаг.

Впрочем, я ведь тоже не самый большой дебил в этом коллективе. Великий Дебил — да. Но не самый большой… В том плане, что если даже такие дубы, как мой добрый приятель Мнау’гхо, в свое время умудрились понимать и изъясняться на аиотеекском, то уж мне-то стыд и позор не усвоить его в совершенстве.

Я подошел к оикияоо, выбрав момент, когда он выглядел спокойными и расслабленным, и кое-как объяснился с ним, что, дескать, и сам рад бы усвоить язык столь великого народа, как аиотееки. Но хаотичное желание всех подряд меня учить, и особенно пинками, не слишком сильно способствует процессу. У нас тут есть два степняка Грат’ху и Трив’као, чью мову я вполне разумею. Так что пусть он в поддержку этим двум выделит мне человека-двух, которые хорошо понимают аиотеекский (степняки-то, как я понял, не особо блистали). И мы дружными усилиями, без истерик и разборок, как-нибудь да покорим эту высоту.

Асииаак возражать не стал. И даже взялся сам быть одним из моих учителей… Вряд ли из-за особой симпатии ко мне, — скорее из почтения к оуоо Эуотоосику.

Тут уж дело пошло куда быстрее. Благо, оказалось, что даже такой раздолбай и двоечник, как я, знает о систематизации и обучении побольше всех моих приятелей вместе взятых.

Начал со стандартных связок, типа «я иду», «он идет», «они идут», «мне нравится то», «мне нравится это», «мне не нравится ничего, хочу обратно к жене, к семье и в племя». Усвоил основные фразы и на их основе грамматические схемы языка. Потом начал их расширять… короче, спустя пару недель я уже мог изъясняться не хуже любого моего товарища по оикия забритых. Впрочем, когда Асииаак привел меня к командованию и продемонстрировал свои успехи в дрессировке неведомой зверушки, излишнее самодовольство с меня быстро слетело. Изъяснялся я на некоем примитивном жаргоне, которому аиотееки обучают низших. А лично мне этого было маловато. В ближайшее время самым главным моим оружием должен стать мой язык. Чтобы выведывать тайны врага, вмазываться к нему в доверие, отравлять разум подлой пропагандой и рекламой крылышек с прокладками, примитивного суррогата языка явно недостаточно. Короче, информационная война, которая сейчас для меня единственный возможный способ ведения боевых действий, требовала освоить язык врага в совершенстве!

…А как же убежать? — спросите вы меня… А никак. Никак не убежишь ты в открытой степи от сидящих на верблюдах всадников и умеющих выслеживать добычу не хуже тигров, пехотинцев. А уж тем более, когда находишься под пристальным приглядом моего оикияоо, который вроде все видит, все знает, и если не бьет тебя за каждый залет, то только потому, что понимает, что без ошибок человек существовать не может. И если каждого своего подчиненного наказывать за каждую ошибку… подчиненные кончатся слишком быстро, и придется снова вставать в строй обычным оикия.

Да и куда бежать? С тех пор как мы встретились, аиотееки изменили движение и шли на север… Это, кстати, было главным аргументом в пользу моей версии, что эти верблюжатники не связаны с теми, что мы встретили примерно в этих же степях в позапрошлом году. Если бы «мои» шли «тем» на подмогу, не стали бы они просто так сворачивать со своего пути, только чтобы проверить слова какого-то бродяги.

…Тут у меня скорее уж была припасена ассоциация с конкистадорами, которые причаливали на неизвестный берег и шли покорять огромные туземные империи, набитые золотом и драгоценными камнями, руководствуясь лишь слухами и байками… Иные при этом завоевывали Мексики и Перу, а иные бесследно гибли в джунглях, так и не найдя своего мифического Эльдорадо.

…А ведь если подумать, то мы сейчас возвращаемся в мои «родные» степи. Если верить карте из лепешек и разводов пива, что в свое время начертал мне Леокай, горная гряда идет с севера на юг, разделяя степь пополам (или на четвертинки, троечки, восьмерички…). А унесло меня, судя по всему, именно на запад… вот только не знаю, как далеко… Жизнь, как всегда выкинула веселую шутку. Так рваться на восток, чтобы этот восток, одним пинком вернул тебя обратно… Те еще шуточки!

…Но так или иначе, — а где-то на северо-запад, — будут наши с Лга’нхи степи. А на северо-восток, — горы, где у меня полно знакомых и друзей… Которые, впрочем, думаю, не откажутся накостылять мне по шее, если я наведу на них очередные полчища верблюжачьих демонов.

Это я все к тому, что чтобы бежать, надо понимать куда. А пока не понимаешь, копье в руки, груз на плечи и с правой (аиотееки начинали шагать с правой) — шаго-ом, марш!

…А потом мы нарвались… Вернее, не мы, а они. Собратья, — степняки, вздумавшие мериться силой с Великой Аиотеекской Империей, в существовании которой я, правда, пока не был убежден.

Но начали они вполне по-умному. Как-то утром парочка воинов из коренных оикия не досчитались своих скальпов на головах. Впрочем, их это не очень расстроило. Они к тому времени и так были уже мертвы. А вот я как-то напрягся. Наша оикия стояла буквально в паре сотен шагов от этой. И счастливым испытателем местного средства от перхоти этой ночью вполне мог бы оказаться и я. Или окажусь сегодня ночью, когда пойду в караул… А какой из меня вояка по ночам, и на счет своих способностей тягаться со степняками в искусстве ниндзюцу, я лишних иллюзий не испытываю.

Но следующая ночь, как, впрочем, и третья прошли без происшествий, а вот на четвертую поднялся большой переполох. К счастью, вдалеке от нас, возле пасущихся верблюдов. То ли среди степняков оказался такой же неумеха, как и я. То ли кто-то решил пощупать вражеских «больших братьев». Но видать, и аиотееки были не лыком шиты, и диверсионный отряд наткнулся на охрану. Судя по воплям и крикам, началась драка. Асииаак быстро поднял нас всех на ноги и выстроил в обычное каре. Мне в процессе построения наваляли