Тот, кто умрет последним - Джеймс Гриппандо

Еще раз посмотрев на чертежи и графики, Джерри отложил их в сторону.

– Все это выглядит впечатляюще, но мне претит перспектива интерпретации этого материала. Просто объясни мне, пожалуйста, что все это значит.

Хансон, казалось, был разочарован, словно эти чертежи и графики составляли его единственную гордость и радость.

– Предпочитаешь длинный или сокращенный вариант?

– Я хочу получить ответ на вопрос, который я поручил тебе исследовать. Существует шесть наследников по завещанию Салли Феннинг. Тот, кто проживет дольше всех, получит сорок шесть миллионов долларов. Так что давай применим в данном случае обычные критерии, которыми пользуются страховые компании, оценивая риски, связанные с человеком, пожелавшим застраховать свою жизнь. Кто проживет дольше остальных?

– Я не смогу сказать тебе, кто проживет дольше остальных. Я готов сделать одно: расположить наследников в порядке оценок, которые я им дал.

– И что же эти оценки показывают?

– Чем выше оценка, тем выше риск для страховой компании. Конкретно в твоем случае они показывают наибольшую вероятность ранней смерти.

– Значит, мне нужно, чтобы у всех остальных претендентов оценки были выше моих?

– Совершенно верно. Заметь, эти расчеты не столь надежны, как те, которые я произвел бы в случае получения конкретного заявления на страховку. Заявители обязаны предоставить всю информацию, касающуюся здоровья – своего и ближайших родственников. В данном случае я пользовался только теми данными, которые мне удалось собрать по этим людям.

– Понятно.

– Я также включил такие факторы, которые не мог бы использовать на законном основании при рассмотрении заявления о страховании. Такие данные, за которые страховую компанию можно было бы привлечь к ответственности по суду.

– Но я не страховая компания, и любому, кто будет иметь глупость подать на меня жалобу в суд, придется пройти проверку у психиатра. Поэтому давай мне то, что у тебя есть.

– О'кей. – Хансон прокашлялся и посмотрел на свои записи. – Наивысшую оценку получил прокурор. Много стрессов на работе, курит как паровоз. Имеет на вид около сорока фунтов лишнего веса. Сейчас ему пятьдесят восемь лет, а его отец умер от сердечного приступа в пятьдесят пять.

– Прекрасно. Он может покинуть нас в любой момент.

Хансон посмотрел на него так странно, будто испытывал смущение.

– Что с тобой? – спросил Джерри.

– По-моему, мне никогда не приходилось делать анализ, при котором мой клиент ищет высокую костлявую даму в черном плаще и с косой в руке.

– Ничего я не ищу, я просто хочу, чтобы ты сказал мне, как обстоят дела.

– Я рад, что ты спросил меня об этом, поскольку ты следующий, кто имеет наибольшую оценку.

– Я? Но я даже не курю.

– Нет, куришь.

– Так, чтобы поддержать компанию.

– Если пренебречь этим, самое главное, что идет тебе во вред и что я включаю в свою оценку, поскольку ты мой друг и мне знаком твой образ жизни: ты по своей сути жесткий адвокат по делам о разводах, пользуешься услугами половины женщин, которые проходят по твоим делам.

– Как это?

– Извини, Джерри. Ты попросил провести честный анализ. По тому числу сексуальных партнерш, с которыми ты имел и еще будешь иметь дело, я ставлю тебя в группу повышенного риска получить ВИЧ-инфекцию.

– Но я пользуюсь презервативами.

– Нет, не пользуешься. Я же видел те фотографии, которые Лиза Бартоу поместила в Интернете. Ты ведь помнишь свою давнишнюю клиентку Лизу, да? Ты подал на нее в суд, потому что она не заплатила тебе по счету, а она ответила тем, что направила в Паутину фотографии с изображением того, чем вы с ней занимались.

– Да, да, да, я помню.

– Странно, но больше я об этом конфликте ничего не слышал. Разрешили его полюбовно, не так ли?

Джерри не улыбался.

– Ты всего лишь актуарий, а мнишь себя большим шутником.

– Я просто имею дело с фактами.

– Хорошо. Итак, ты поставил меня на второе место.

– Правильно. На третьем – бывший муж.

– Это какая-то нелепость. Как получилось, что и Мигель, и я оказались в более высокой зоне риска ранней смерти, чем этот чернокожий парень Татум Найт?

– Интересное замечание. Скажу честно. Мне было очень трудно рассчитать шансы мистера Найта. У меня нет по нему никаких достоверных данных. Например, медицинские данные по его близким родственникам – самые общие. Отец вообще неизвестен.

– Какая неожиданность!

– Его воспитывала тетка. Мать была наркоманкой, и мне так и не удалось узнать, жива она или нет.

– Не трать время на дальнейшие поиски. Его могут пристрелить уже на следующей неделе, когда он попытается совершить разбойное нападение на магазин крепких спиртных напитков.

– В этом ты, возможно, прав.

– Так кто же последний? – спросил Джерри.

– Точные выводы сделать трудно. Как я уже сказал, Татум Найт – темная лошадка. И потом, существует еще шестой наследник, которого не было на чтении завещания. Пока ты не достанешь мне его номер социального страхования, я не смогу собрать данных, необходимых для его оценки.

– Зачем ты это говоришь?

– Вероятно, больше всего беспокойства должна внушать тебе журналистка.

– Низкая оценка?

– Очень низкая. В прошлом месяце ей исполнилось всего двадцать девять лет. Вегетарианка. Не курит. Кроме того, у нее прекрасная родословная. Ее родителям уже за семьдесят, и они все еще живы. Дедушки и бабушки с обеих сторон тоже живы. Старшему из ее предков девяносто два года. Если бы мне пришлось делать ставки на то, кто проживет дольше всех, я поставил бы на журналистку.

Джерри поднял свой стакан и подмигнул.

– Не рискуй деньгами, друг мой.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего. Спасибо за помощь. Я тебе позвоню, если понадобится еще что-нибудь.

Джерри положил на стол двадцатидолларовую банкноту, чтобы оплатить счет в баре. Хансон собрал свои бумаги, пожал Джерри руку и направился к парадной двери, выходящей на Чудо-Милю. Машина Джерри находилась на стоянке за домом, так что он пошел к задней двери мимо мужского туалета и резного деревянного знака со старым ирландским тостом: «Проведи часок в раю, пока дьявол не узнает, что ты умер». Последняя часть коридора являла собой дорожку славы бара Джона Мартина. Обе его стены были заклеены черно-белыми фотографиями с автографами всех местных знаменитостей, которые пили здесь пиво: от Роя Блэка, известного адвоката по уголовным делам, до Дейва Барри, самого смешного из ныне здравствующих людей. Джерри был неприятно удивлен. Прошел уже почти целый год с тех пор, как он преподнес владельцу бара свою вставленную в рамку, подписанную фотографию размером восемь на десять дюймов.

«Она все еще не висит здесь, сукин ты сын!»

Когда Джерри открыл дверь и вышел в проезд позади дома, в нос ему ударил запах отбросов. Из мусорного ящика выскочил серый кот и полез вверх по пожарной лестнице.

Осенняя ночь была неприятно теплой. Перевалило уже за полночь, но воздух в прокуренном баре все же казался прохладнее. Джерри набросил на плечи свою спортивную куртку и направился к парковке. Уличный фонарь слабо освещал стену пивной и задние двери соседних предприятий, закрывшихся еще несколько часов назад. На улице было не темнее, чем в баре, из которого он только что вышел, но глаза Джерри не сразу адаптировались к несколько иному, более желтому, освещению. Джерри обратил внимание на то, что полосатый шлагбаум у северных ворот поднят. Надо полагать, что человек, охранявший парковку, потерял всякую надежду получить чаевые от нескольких оставшихся автомобилистов.

Подходя к своему «БМВ», Джерри полез в карман за ключами. На парковке, кроме его машины, стояли еще три легковых автомобиля и один автофургон. Разумеется, этот паршивый фургон был поставлен в непосредственной близости от машины Джерри темно-изумрудного цвета. Он подошел к передней части своей машины и посмотрел на левую сторону, проверяя, нет ли там свежих царапин. Дверца, кажется, была в порядке, но в темноте этого сказать с уверенностью он не мог. Джерри уже подумал, не нанести ответную царапину на фургон своим ключом, но как только он двинулся по узкому проходу между своей машиной и фургоном, дверца пассажирского салона фургона резко открылась и ударила его прямо в лицо. Джерри отбросило назад, и он упал на капот своей машины. Кто-то выпрыгнул из фургона и схватил его за воротник сорочки.

– Стой! – завизжал Джерри.

Нападающий повернул Джерри и ударил его кулаком в правый глаз, после чего последовала целая серия ударов. На нападавшем были кожаные перчатки, но удары не становились от этого менее жесткими. Кулаки у мужчины были железные, словно их вес был усилен чем-то тяжелым. У Джерри не оставалось сил сопротивляться и наносить ответные удары. За ударом в живот, от которого у Джерри перехватило дух, последовал мощный удар сбоку в голову. У Джерри зазвенело в ушах.