Тот, кто умрет последним - Джеймс Гриппандо

– Что она говорила?

– Однажды вечером мы куда-то отправились на автомобиле и проехали мимо этого ресторана на шоссе. И она сказала, что когда-то он принадлежал Альфредо.

– Альфредо?

– Салли со своим бывшим мужем когда-то имели небольшой итальянский ресторан, а потом разорились. Они вложили в это дело все, что имели.

– Мигель рассказал мне об этом, – сказал Джек. – По его словам, именно Коллетти продал им его.

– Да. Думаю, Мигель и Коллетти когда-то были друзьями или чем-то вроде этого.

– Мне показалось, что Коллетти уже не нравится Мигелю. Но меня больше интересует то, что Салли рассказывала вам о Джерри.

– Помнится, она тогда выпила пару стаканов вина и разговаривала со мной более откровенно. Начала она с того, что терпеть не может этого Джерри с первого же дня знакомства с ним.

– Почему не может?

– Из того, как она описала его, выходило, что он один из тех скользких типов, которые способны вывернуть девушку наизнанку. Она рассказывала мне, как Джерри однажды вечером пригласил ее с сестрой в ресторан и пытался убедить Салли, чтобы она позволила мужу купить у него ресторан.

– У Салли есть сестра?

– Да.

– Как ее зовут?

– Я не… Рене, кажется. Она живет то ли в Африке, то ли еще где-то. По словам Салли, сестра еще красивее, чем она. Но в это трудно поверить.

Джек посмотрел на Келси, словно хотел сказать: «Напомни мне продолжить тему Рене».

– Как бы там ни было, – продолжал Хавьер, – Джерри повел Салли с сестрой в ресторан и заказал для них три бутылки вина. Салли убеждена в том, что этот пасынок судьбы считает, будто ему удастся обыграть двух наивных девушек. А сестры тем временем стараются изо всех сил не показать, что понимают его замысел. Но я хочу сказать, что Салли очень хорошо запомнила все, что происходило в тот вечер. Она помнила каждую деталь так хорошо, что в дрожь бросало.

– Как это?

– Приведу пример. Она подходит к той части беседы, когда Джерри говорит ей, какая прекрасная дойная корова – этот ресторан Альфредо. Джерри талдычил одно и то же, пока Салли не заподозрила, что он, должно быть, ведет двойную бухгалтерию, поскольку приходная и расходная части не показывают никакой прибыли. Потом наконец она начинает представлять в лицах этого Джерри. Для меня это осталось одной из тех загадок, когда внезапно понимаешь, что человек неоднократно пережил этот момент в своем сознании. Она воссоздала манеры, тон – все, что касалось Джерри. Джерри, по ее словам, наклонился над столом, посмотрел ей в глаза, потом поманил пальцем, чтобы она приблизилась к нему, подобно тому как растлитель малолетних манит ребенка войти в свой фургон. Потом у него на лице появилась пьяная усмешка, и он прошептал ей в ухо, будто открывая великую тайну: «Ресторан Альфредо – это золотая жила, деточка».

У Джека пробежал мороз по коже. Уж слишком убедительно выглядело то, как Хавьер изобразил действия воображаемого педофила.

– Что Джерри имел в виду, когда говорил о золотой жиле? – спросила Келси. – Не отмывал ли он там деньги?

– Нет. – Хавьер начисто отмел это предположение. – Джерри – настоящий пустобрех. Но его маленькая приманка сработала. Салли дала своему мужу зеленый свет на покупку ресторана. С первого же дня ресторан начал пожирать их деньги и в конечном счете сожрал их все.

– Поэтому она так ненавидела Джерри? – спросил Джек.

– Из того, что она сказала мне, я понял: Салли считала Джерри началом всех ее бед. Он ознаменовал конец ее счастливого брака и жизни со своей малюткой. Он положил начало пустоте и безденежью. Потом Салли начала работать на Хуттера или еще в каком-то подобном месте, после чего к ней стал приставать этот недоумок. Но вы об этом знаете, правда?

– Да. Мигель говорил мне. Он думает, что именно этот недоумок и убил его дочь.

– Ну так вот. По мнению Салли, все ее несчастья, включая появление недоумка, в конечном счете шли от Джерри, который всучил им кота в мешке в виде того самого ресторана.

– Интересно. Как я уже сказал, по-моему, Джерри больше не состоит в списке ближайших собутыльников Мигеля, но сам Мигель, похоже, не испытывает к нему такой ненависти, какую испытывала Салли.

– Если бы вы могли спросить Салли, она ответила бы: это потому, что Мигель глуп. Он думает, что их ресторан обанкротился из-за наводнения, которое уничтожило все сделанные ими усовершенствования. Он никак не мог признать, что его друг просто околпачил его с самого начала.

Джек и Келси обменялись взглядами, опасаясь что-нибудь упустить.

– Что-то еще вспоминаете, Хавьер? – спросил Джек.

– Вроде как все.

– Поговорим немного о Татуме. Почему он оказался среди наследников по завещанию Салли?

– Это же совершенно ясно!

– Изложите вашу версию.

– Из того, что я понял, Салли все организовала в виде игры под названием «Выживание сильнейшего».

– В известном смысле это так. Последний выживший получает все.

– Но в этом есть и еще что-то, верно?

– Что вы имеете в виду? – спросил Джек.

– Татум говорит, что существует два пути получения денег. Первый – пережить всех остальных. Второй – оказаться единственным, кто не откажется – как это у вас там называется? – не откажется от права на наследство.

– Это правильно, – вступила в разговор Келси. – Отказаться может любой, если захочет.

– Вот именно, – подтвердил Хавьер. – Тебе либо придется пережить остальных, либо заставить других бросить на ринг полотенце. Нет ли смысла во втором случае иметь в списке по крайней мере одного человека, которого не тошнит от вида крови?

– Значит, по-вашему, – заметил, прищурившись, Джек, – Салли хотела заставить этих людей драться за деньги. Я не имею в виду законную борьбу. Я говорю о драке в буквальном смысле.

– Раз в списке оказались ее бывший муж и Джерри – да, точно. Думаю, самым приятным для нее было бы знать, что эти двое убьют друг друга, стремясь завладеть ее деньгами.

– Так для чего же она включила в список Татума? Привести в движение кулаки?

– Могу сказать вам одно: как-то вечером Салли спросила меня, не знаю ли я кого-нибудь из крутых парней. По-настоящему крутых. А я ей ответил: «Конечно». Вот и все. Я не задавал вопросов. Я связал ее с Татумом, и на этом мое участие закончилось.

– Следующая новость, которую вы узнали, – заметил Джек, – состояла в том, что Салли застрелена, а Татум внесен в список наследников.

– О размерах наследства… – Хавьер посмотрел на часы и сказал: – Мне пора вернуться на работу. Я работаю за чаевые, а заполнение этих люксов дает самый большой заработок за вечер.

– Конечно. – Джек поднялся. – Мы освободим ваш люкс.

– Если только вы и ваша спутница не захотите остаться. Здесь вам никто не помешает.

– Нет, нет, – отозвался Джек.

– Все в полном порядке, – добавила Келси.

– Вы уверены? – спросил Хавьер. – Я здесь оказываю все услуги. Все, что вам будет угодно. Напитки, мятные леденцы, чтобы не пахло изо рта, возбуждающие таблетки, презервативы.

При упоминании презервативов Келси быстро соскочила с дивана, поняв, для чего предназначено место, на котором она все это время сидела. Джек догадался, что ее красное платье надето с целью вызвать к себе уважительное отношение.

– Как-нибудь в следующий раз, – ответил Джек.

Они пожали друг другу руки и пожелали спокойной ночи. Потом Джек и Келси спустились на нижний этаж и вышли на пешеходную дорожку. Было уже почти двенадцать ночи, и Вашингтон-авеню наполнялась жизнью: светились пестрые электрические рекламы, проходили туристы и аборигены, проезжали длинные лимузины, из открытых окон лилась громкая музыка. Конец пешеходной дорожки представлялся чем-то вроде огромной ванны на открытом воздухе с мускулистыми телами двадцатилетних людей, которые громко смеялись и разговаривали по-португальски.

– Я в самом деле испытываю муки совести из-за того, что позвал вас с собой, – признался Джек.

– Почему?

– Я попросил вас пойти со мной, предполагая, что это развлечет вас. Что занятие правом повернется к вам своей более интересной стороной. Я вовсе не собирался бросить вас в лапы выздоравливающего порномана.

– Никуда вы меня не бросали. Я сама вызвалась. Я не собираюсь содрогаться и замирать из-за того, что какой-то недоумок не может смотреть на мое лицо, не думая при этом о… впрочем, ладно, не важно, о чем он пытался не думать.

– Так с вами все в порядке?

– Конечно. А насчет речи, которую я произнесла сегодня в вашей конторе о том, что использование для дела своего тела ничем не отличается от использования своего интеллекта?

– Ну? – не понял Джек.

– После встречи с Хавьером, скажем так, мои мысли в этом направлении эволюционируют.

– Вполне естественно, – улыбнулся Джек.