Верховное командование 1914–1916 годов в его важнейших решениях - Эрих фон Фалькенгайн

Начальник Генерального штаба, естественно, не остался глух к этим убедительным доводам. Он принимал их тем более охотно, что через это открывалась возможность ценную часть немецкой вооруженной силы, заключенную во флоте, использовать для сухопутной войны в роли преграды английскому подвозу военных ресурсов. Как ни важна была защита немецких берегов, которую флот выполнял в полной мере, все-таки надежды, которые возлагались на него в случае войны, этим не исчерпывались. К сожалению, в течение всей войны они не оправдались. Морское командование первые два года войны держалось взгляда, что при той огромной ставке, которую представлял собой выход германского флота для решительного столкновения с далеко превосходными силами противника, и, особенно, учитывая необходимость защищать немецкие берега, наступление являлось разумным разве только при исключительно благоприятных обстоятельствах. Такие обстоятельства не обнаруживались. Минирование Северного моря, охватывающее стратегическое положение флотов противника, их робкая сдержанность мешали наступлению этих обстоятельств. Поэтому от наступления, ищущего решительных исходов, приходилось отказаться.

Что касается до Соединенных Штатов Америки, то для решения верховного командования – главное сводилось только к ответу на вопрос: та выгода, которую могло доставить для общего хода войны применение беспощадной подводной войны, могла ли она уравновесить возможное поведение этой главной из нейтральных стран, или нет.

По соображениям Адмиралштаба Англия благодаря воздействию подводных лодок в срок, определяемый месяцами, делалась уже неспособной вести на суше войну даже приблизительно в том же объеме, как было до сих пор. Случись же это, тем самым вне сомнения достигались выгоды исключительной ценности. Не было лучшего средства, как именно отказ Англии, чтобы сломить волю к победе всех остальных членов Антанты. Отказа от применения подводной борьбы не могла оправдать даже опасность серьезных осложнений с Америкой.

Если бы действительно случился разрыв, то было невероятно, чтобы Америка дала себя почувствовать в военном смысле раньше, чем подействовала бы подводная война. Но еще не было полной уверенности, что дело дойдет до разрыва. Ведь на тяжкие нарушения международного права Антантой вашингтонское правительство сумело же ограничиться лишь протестами, молчаливо вынося, когда на них даже не отвечали?

До сих пор было неясно, почему же Америка должна будет отнестись иначе к немецким действиям, которые, как контрмера, были несравненно более оправдываемы?

Правда, общественное мнение Америки большей частью было на англо-саксонской стороне. Связь хозяйственных интересов Америки с удачами и неудачами Антанты, становившаяся все более тесной, грозила принять роковое значение. Уже был известен удручающе-тяжелый факт, что американцы немецкого происхождения могли оказать лишь крайнее ничтожное влияние в пользу своей старой родины.

Но тогда еще были убеждены, что правительство Соединенных Штатов и само серьезно держалось намерения остаться нейтральным. Это казалось тем более правильным, что тогда еще не знали, что и Штаты, конечно не могшие относиться безразлично к перспективам войны, подпали под гипноз лживой антантовской пропаганды.

Сообразно с этим было решено начать подводную войну в упомянутой выше форме.

V. Прорыв Горлица – Тарнов и его последствия

Решение о попытке прорыва

Общее положение военных дел к началу апреля 1915 г. оценивалось следующим образом:

Сильные атаки французов и англичан в последние недели, несмотря на преимущество их в снабжении орудиями и снарядами – благодаря американской помощи – и несмотря на перевес в одной только пехоте более чем на шестьсот батальонов, совершенно не поколебали немецкого фронта на западе. Правда, французы еще упорно продолжали свое наступление между Маасом и Мозелем, исход нельзя еще было предвидеть с полной определенностью, но считалось едва ли нужным особенно опасаться, что наступление достигнет каких-либо иных результатов, помимо чисто местных.

Длительная борьба на Западном фронте показала, что французы заявили себя по сравнению с англичанами более опасными соперниками. Однако было известно, что личный состав их пополнений на родине в ближайшие месяцы не позволит им значительно усилить боевые части. По-видимому, резервы – самое большее, на что их еще хватало – могли только восполнить понесенные тяжкие потери.

В этом отношении положение у англичан было такое же, особенно принимая в расчет то обстоятельство, что они, очевидно, направили сильные части в Средиземное море. Недостатка в людях они, конечно, не ощущали. Зато они встречались с затруднениями при вербовке, а особенно при обучении, ввиду недостатка в необходимых офицерах и унтер-офицерах. К этому же времени, согласно уверениям морского ведомства, можно было также надеяться, что подводные операции значительно повлияют на успешность английского подвоза как людей, так и материалов. Во всяком случае, британские войска, несмотря на неоспоримые храбрость и упорство в отдельных случаях, показали себя в боях столь тяжеловесными, что с ними нельзя было связать никаких опасений, в смысле возможности в ближайшее время добиться против немецких войск чего-либо решительного.

Последние на западе стояли на высоте боевой способности. Крепко веря в своих вождей и в позиции, становившиеся с каждым днем все сильнее и сильнее, полные сознания внутреннего превосходства над врагом, войска смотрели на возможные в грядущем попытки к прорыву с прочным самообладанием и уверенностью, не поддаваясь обману под влиянием численной диспропорции сил. Позади фронта находилась большая часть 14 новых дивизий, почти готовых для работы на фронте; впрочем, они, как составленные из частей существующих соединений, не означали числового увеличения сил. Формирование до сих пор недостававших частей близилось к завершению.

Не столь благоприятна была обстановка на германской части Восточного фронта, – между балтийским побережьем и р. Пилицей. Фронт был также прочен. Но общих резервов создать еще не удалось, хотя перевес противника в силах не был столь велик, как на западе, и русские, в смысле военной ценности, не шли в сравнение ни с англичанами, ни с французами.[120] Формирование пяти дивизий по способу, примененному согласно желаниям верховного командования на западе, здесь еще не было начато. Виною этому были, как значительно более пожилой возрастной состав войск Восточного фронта, так и постоянная отправка боеспособных частей союзникам. Во всяком случае, здесь была полная уверенность, что, немецкий фронт справится со всякой попыткой русских к наступлению. Но, к сожалению, из донесений также вытекало, что войска не могли предпринять собственными средствами более крупных операций в пределах своего фронта и не были способны к дальнейшей поддержке, в случае нужды, союзников.