Приют для беглянки (СИ) - Бальс Лора

— Что?! — Майя, не выдержав, вскочила с места, нервно стискивая руки. До этого бледное лицо пошло алыми пятнами. — Вы хотите сказать, что я всё придумала, и сама себе подкидывала эти… эту жуть, только чтобы подставить Эдуарда и отобрать его имущество?! Вы надо мной смеётесь?!

— Ничего подобного я не утверждал, — торжествующе отчеканил оперуполномоченный. — Ещё один вопрос: Майя Владимировна, вы когда-нибудь обращались за психологической помощью? Ваша эмоциональность демонстрирует…

— Всё, хватит! — решительно оборвал Арсений. — В ваши полномочия не входит давать оценку психологического состояния потерпевшей. А вот заявление вы обязаны принять. Моё имущество пострадало, на мою территорию совершено проникновение, и я настаиваю, чтобы с этим разобрались. Возле забора наверняка должны остаться следы — займитесь ими. И можете не трудиться с отпечатками — в этот раз там только мои, Майя не трогала эту гадость.

Глава 13

Майя стояла возле окна, глядя, как на участке работают полицейские. Неподалёку настойчивым коршуном кружил Арсений. Несколько раз он терзал телефон — наверное, переговаривался с братом — и потом долго внушал нечто сотрудникам полиции, после чего те мрачнели всё сильнее, но и делали всё больше.

Майя никогда ещё не видела Арсения таким злым. И никогда ещё не чувствовала, чтобы чужой гнев вызывал не отторжение и страх, а, наоборот, спокойствие. Сейчас, несмотря на всё, что на самом деле происходило вокруг, несмотря на гадкие и угрожающие инсинуации оперуполномоченного, несмотря даже на доводы собственного разума, она чувствовала себя защищённой. Не одной.

Движение возле дома закончилось. Хлопнула калитка, послышался звук отъезжающих машин. Через несколько минут на пороге показался Арсений.

— По крайней мере, они согласились с тем, что сетку разрезали со стороны леса, — раздражённо сообщил он. — Обещали в связи с этим провести разбирательство, но поскольку ночью шёл мокрый снег и чётких следов нет…

— Всё ясно, — Майя вдруг поймала себя на том, что улыбается.

Только удивлённый взгляд Арсения заставил подумать о том, что это вряд ли здоровая реакция на происходящее. Однако же она действительно вновь почувствовала почву под ногами, когда хоть что-то стало понятно. Если первая посылка вселила в неё почти мистический ужас, то теперь, когда она смогла разобраться в намерениях Стрельцова, к ней вернулась готовность сражаться.

— Он ведь на это и рассчитывал, — попыталась она объяснить свой неуместный моральный подъём. — Он не обезумел от ярости, а сделал продуманный ход, чтобы выставить безумной меня. Значит, он боится того, что я могу рассказать? Значит, мои слова на самом деле могут иметь значение?

— Скорее всего, так и есть, — Арсений подошёл ближе, остановился в каких-то полутора метрах от неё.

Для её нового, обострённого восприятия это расстояние вдруг показалось лишним. Внезапное открытие для неё самой оказалось потрясением, так что Майя ненадолго даже забыла, с чего всё началось, выбросила из головы всё-ещё-мужа и разбирательства, которые грозили в лучшем случае зайти в тупик, в худшем — её саму поставить под прицел. Вместо этого сознание всё больше растущим распускающимся цветком заполнила одна мысль — ей правда жаль, что Арсений стоит так далеко, жаль, что в прошлый раз он не обнял её, когда, казалось бы, собирался, жаль, что когда они по выходным вечерам смотрят фильмы, между ними всегда стоит тарелка с фруктами, как предостережение, как негласный барьер.

Понимание обрушилось на неё, как подтаявший снег с крыши. После жизни с Эдуардом Майя не думала, что вообще хоть когда-нибудь захочет новых отношений. Не думала, что сможет представлять чьи-то прикосновения без содрогания, но с зарождающимся тёплым трепетом. Не думала, что сможет кому-то доверять настолько, что решит попытаться…

И вот — теперь? Так быстро, с человеком, которого она знает всего несколько недель, у которого свои непростые жизненные обстоятельства и который всего лишь хочет ей помочь по душевной доброте?

Как будто она сейчас может кого-то заинтересовать! Измученная, с кучей нерешённых проблем, дёрганая женщина, которая на безобидные слова и жесты иногда реагирует не самым нормальным образом! Ей бы с собой сначала разобраться, прежде чем о чём-то мечтать!

Майя едва удержалась, чтобы не хлопнуть себя по щекам, приводя в чувство.

— Получается, у меня и правда есть шансы, — вернулась она к насущным проблемам, заставляя себя говорить ровно. — Я подпишу и скажу всё, что Ирма и твой брат считают нужным. И если где-то придётся подправить действительность — это будет убедительно. Теперь я готова вообще ко всему.

События вдруг стали развиваться с головокружительной скоростью. Сложносочинённый план семейства Дробышевских начал осуществляться, о чём Майе с неиссякаемым энтузиазмом регулярно сообщала Ирма. Они теперь виделись едва ли не каждый день из-за необходимости обсуждать и согласовывать ряд деталей.

Давать официальные показания Майе тоже приходилось, но теперь это оказалось и вполовину не так выматывающе и тяжело, как ей представлялось. Рядом на правах её юридической представительницы постоянно была Ирма, которая бдительно следила за тем, чтобы допрос не ушёл в неуместное русло, чтобы её слова не пытались переврать или истолковать двояко, чтобы не смещались акценты задаваемых вопросов. Да и сами сотрудники правоохранительных органов, с которыми Майе теперь приходилось иметь дело, держались в разы предупредительнее тех, которые приезжали по её собственным вызовам.

— А чему ты удивляешься? — прояснила ситуацию Дробышевская, когда Майя поделилась с ней удивлением. — Теперь-то уже все поняли, что дело серьёзное. Твоего Стрельцова на днях отстранили от дел, против него инициировано служебное расследование. И можешь поверить, всем уже ясно, чем оно закончится. У него больше не осталось влияния Майя. И, наоборот, в преддверии крупного скандала никто не хочет быть заподозренным в соучастии или попустительстве продажному коллеге.

Им действительно удалось в корне повернуть ситуацию, и теперь окончательная победа, которая ещё недавно казалась Майе нереальной, выглядела лишь вопросом времени.

Как и надеялись Дробышевские, с помощью когда-то сделанной ею записи удалось склонить Кирилла Волкова к сотрудничеству со следствием. В обмен на обещание, что ему самому не будет предъявлено обвинений и его участие в скандальном деле не станут предавать огласке, тот заявил о вымогательстве со стороны Стрельцова. Конечно, в итоге реальная история оказалась перекручена так, что в протоколах Волков выглядел скорее несчастной жертвой, чем человеком, который цинично купил сыну свободу за чужой счёт, однако главного добиться удалось.

— Теперь дело будет пересмотрено и того беднягу, которого Стрельцов назначил козлом отпущения, выпустят, — заверила Ирма, когда Майя, выслушав эту новость, обеспокоилась вопросами справедливости. — Да, сыночек Волкова счастливо ускользнул, но тут уж ничего не поделаешь. Придётся довольствоваться реабилитацией одного невиновного и тем, что удалось прижать Стрельцова.

Действительно, после его отстранения ещё несколько человек, которых он когда-то запугал и заставил изменить свидетельские показания, согласились выдвинуть обвинения. Дело обещало быть громким, и, естественно, при всём этом его недавние попытки дискредитировать сбежавшую жену выглядели теперь крайне неубедительно.

Поначалу Майя надеялась, что её участие останется незаметным, не слишком явным. Жутко не хотелось оказаться под прицелом десятков чужих глаз, стать предметом досужих обсуждений и домыслов.

Она мечтала быстро и тихо получить развод и наконец выдохнуть, зная, что Эдуард отвечает за свои преступления и больше для неё не опасен.

Однако всё та же Ирма настойчиво убеждала поступить иначе.

— Ты не представляешь, сколько женщин находятся в твоём положении, сколько годами вынуждены бояться и молчать. А если решаются заговорить, их не хотят слушать. Такие дела, как твоё, Майя, очень сложны для разбирательства, сбора доказательной базы, выяснения всех обстоятельств. И они не вызывают такого резонанса, чтобы правоохранительные органы вынуждены были задействовать все силы, но добиться результата. Всем проще отмахнуться и закрыть глаза, как сделали те сотрудники, которые приезжали на твой вызов. Дело не только в том, что у твоего мужа ещё было влияние, но и в существующем положении вещей в целом. Никто не хочет связываться с семейными делами — и это нужно менять! Невидимых жертв слишком много!