Твой первый - единственный - Ники Сью

показали мне язык, а затем и средний палец. Не придумав ничего лучше, я усмехнулся и показал им ответный жест, поражаясь тому, насколько нынче дети пошли бесстрашные. Мальчишки переглянулись и помчались в сторону здания, переговариваясь о чем-то.

Матвей тем временем поднялся с земли, отряхивая штаны. Он взглянул затравленно на меня, посмотрел по сторонам, словно боясь, что где-то до сих пор поджидает опасность, и только после двинулся в мою сторону.

– Спасибо, – почти шепотом произнес мелкий. Я про себя отметил, что уж больно они с Ритой были похожи: одинаковый цвет глаз, изгиб губ и даже взгляд, в котором отражалась сама промозглая зима.

– Как ты? – спросил я, улыбнувшись. Между нами был забор, довольно старый, местами облезлый. Я сжал железные прутья, вглядываясь в мордашку Матвея. Интересно, он умел драться?..

– Мне нельзя разговаривать с незнакомцами, – заявил мальчишка и уже планировал развернуться, но я остановил его.

– А меня Витя зовут, я друг Риты, твоей сестры.

– Друг? – Матвей захлопал ресницами, словно услышал нечто странное. Да уж, фраза реально звучала неправдоподобно, какой я ей друг? Предатель тут подходит лучше.

– Вроде того. Давно тебя эти… ребята обижают?

– Они считают меня странным. Но ты Рите не говори, она будет переживать. Я не хочу, чтобы она переживала, – вздохнул мальчишка. Он говорил это с такой серьезностью, будто в душе уже вырос до взрослого дядьки, лишь тело осталось неизменным.

– Не скажу, она со мной не разговаривает. Обиделась. А парнишек этих надо проучить. Ты им в челюсть врежь в следующий раз, угу?

– В челюсть? – глаза ребенка округлились, они теперь походили на две большие монетки.

– Да! – воскликнул я, поражаясь тому, что Матвея не научили заступаться за себя. Ведь однажды он вырастет, попадет в безжалостный мир, где не будет сестры или воспитательницы. – Смотри, сжимаешь вот так кулак, замахиваешься и со всей силы бьешь в бубен. Понял?

– А это… разве хорошо?

– Не очень, – усмехнулся я. – Но если ты не дашь отпор, эти дурачки будут вечно докапываться до тебя.

– Витя…

– М?

– Вот так? – Матвей сжал маленькие пальчики в кулачок, разглядывая свою руку. Я видел, как он старается, и не смог сдержать улыбки.

– Да, и бьешь ровно в цель. Замахиваешься и… – я замер, с зависшим кулаком в воздухе. Рита откуда-то возникла рядом, и я бы не сказал, что она была рада меня видеть.

– Рита! Ты уже забрать меня пришла? – обрадовался малец, я разжал пальцы и засунул руку в карман парки. А потом поймал себя на мысли, что слишком долго разглядываю Марго. Она была красивой, до ядерного взрыва в моих легких. Волосы распущенные, все то же пальто ниже колен, зимние сапожки кроссовки, не хватало только очков.

– Тебя кто-то обидел? – спросила Романова, переводя взгляд с меня на братишку.

– Нет, – решительно заявил мелкий.

– Витя, – теперь Рита посмотрела на меня, притом достаточно требовательно, будто ждала правды. – Его кто-то обидел?

– Нет, – подтвердил я. Мы с мелким перекинулись взглядами, словно вступили в ряды тайного братства и должны были сохранить большой общий секрет.

– Правда? – Рита выгнула бровь, недоверчиво поглядывая на меня. И я снова поймал себя на мысли, что откровенно залипаю на этой девчонке, как и в школьные времена.

– Да, почему нет? Просто Матвей попросил научить его драться. Сказал, что мечтает защищать тебя.

– Меня? От… кого? Моть, собирайся.

– Угу, – мальчишка развернулся и помчался в здание, оставляя нас вдвоем с Марго. Ветер играл с ее каштановыми прядями и делал губы притягательно алого цвета. Заметив мой явный интерес, Романова опустила голову, будто смотреть мне в глаза давалось ей с трудом. Хотя, может, и на самом деле было так, в конце концов, для этой девчонки я остался предателем, растоптавшим нашу любовь.

– Я вчера не приходил, тебя никто не обижал?

– Что? С чего бы меня кому-то обижать? – спросила она, затем повернулась и двинулась к главному входу садика. Я, ясное дело, поплелся следом, планируя придумать любой повод, лишь бы продлить нашу случайную встречу.

– Ты так яростно не хотела обслуживать вип-столики. С другой стороны, увольняйся. Ты создана для другой работы.

– Какой это… другой? Много ты разбираешься в работах, Шестаков, – с некой обидой в голосе произнесла Рита. Мы поравнялись буквально у входа, и я не смог отказать себе в удовольствии проверить, смущается ли девчонка моей близости, или все окончательно кануло в бездну. Поэтому, чуть наклонившись, прошептал практически ей на ушко:

– Не дуйся, я не имел в виду ничего плохого.

– Витя! – Марго сделала шаг в сторону, прожигая меня взглядом. Но я видел, как часто она моргала, как прикусила нижнюю губу, затем отвернулась, словно пытаясь избежать зрительного контакта. Смутилась! Точно смутилась!

– Я готов! – крикнул Матвей, вырастая перед нами с маленьким пакетиком.

– Куда едете? – я присел напротив мелкого, застегивая до конца ему куртку. Замерзнет ведь.

– В магазин игрушек, а потом домой. Сегодня будет тортик! Мама получила премию и обещала тортик.

– Ого, тортик – это круто. А какую игрушку хочешь?

– Робота!

– Моть, пошли, – Рита протянула руку, но Матвей уже не видел ее, он с горящими глазами рассказывал о роботе, что походил на настоящего динозавра: рычал, махал хвостом и передвигался по прямой поверхности.

– Витя! А хочешь, я тебе покажу его? Мы можем посмотреть на моего будущего робота вместе? – спросил мелкий.

– Нет, Витя занят, – прорычала Рита.

– Уже нет. Так что, Матвей, поехали смотреть робота, я только за.

– Но… – попыталась протестовать Марго, да только ее братишка уже схватил меня за руку и так красноречиво взглянул, словно сообщил – готов пуститься в путь за роботом только со мной.

– Ну, ты с нами, Романова? Или остаешься тут?

В ответ она закатила глаза и покорно последовала за мной и Матвеем к машине. Что ж, кажется, не такая уж и безнадежная пропасть между нами.

Глава 20 - Марина

Марина уже который день не выходила из дома. Сначала она списывала все на усталость, а потом пришло осознание, что ей просто невыносимо видеть эту проклятую девчонку, рядом с которой ошивался