Тринадцатый XII - Виктор Молотов

началось противостояние. Похоже, что малец догадался, кто выкрал свод законов.

— Градимир! — внезапно он услышал знакомый голос.

На стену вышел сам император. Первый маг ожидал увидеть его в парадном костюме и в короне, но никак ни в обычном повседневном костюме.

— Алексей, почему же ты не пускаешь своего горячо любимого друга в этот город? — он старался спрашивать максимально дружелюбно.

— Не друг мне тот, кто заходит в дом без приглашения.

— О чём ты?

— Здесь нет журналистов. А магам запрещено снимать. Поэтому ни к чему тебе строить праведника. Особенно после того, как украл свод законов Российской империи.

Окружавшие императора маги были в шоке от такой новости. Теперь их точно не переманить на свою сторону.

На город нападать нельзя. Пока слишком рано показывать, что бог умеет и наказывать.

Что же делать? Развернуться и поехать в другой город, значит — показать свою слабость. А бог не может быть слабым.

— Градимир! — император снова обратился к нему. — Верни мне свод законов, и я сразу пропущу тебя в город.

Глава 10

Я смотрел свысока. Так приятно было видеть злость врага, которую он так тщательно пытался скрыть. Градимир попробовал натянуть улыбку, но вышло довольно зловеще.

А я спокойно ждал ответа, прекрасно понимая, что выбора у первого мага нет, если ему так дорога его репутация.

Он мог бы уехать в другой город, и там продолжить читать свои проповеди. Но это будет означать поражение. Я же и без книги могу издать закон, просто это будет гораздо медленнее.

Однако и при людях он не решался признать, что выкрал свод законов Российской империи. Я уже отправил призраков на разведку. Как раз машины были припаркованы прямо возле стены. И Саша шепнул мне на ухо, что книга там.

— Если согласен, то встречу тебя на КПП, — добавил я через пару минут ожидания.

— Согласен, — неохотно ответил он.

И я велел Борису Владиславовичу открывать ворота. Толстые заслонки двигались медленно. За это время я как раз успел спуститься, и дежурные маги пустили меня в пункт досмотра. Так я дошёл до самых крайних ворот.

Было непривычно, что теперь ни у кого из этих людей не возникнет желания досмотреть меня или мой автомобиль. А ведь не так давно я грузовик магической соли провозил.

Градимир зашёл в пропускной пункт на своих двоих и передал мне книгу.

— Надеюсь, это не повторится. Чтобы ты знал, техника этого времени легко отслеживает твоё перемещение. В любом виде, — ответил я, принимая одну из великих ценностей империи обратно.

— Я всего лишь хотел почитать эту книгу. Не более того.

— Не лги, — ухмыльнулся я. — Ты можешь взять её бесплатно в любом книжном магазине.

Это не благотворительная акция. Просто таким образом и работал свод законов. Он создавал свои копии, которые помещались в книжные магазины. А если император менял законы, то они отображались во всех экземплярах. Так что можно сказать, что бесконечный цикл неубиваемых книг, потому что для них даже время не властно.

Представляю, сколько трудов вложили маги прошлого в эту вещь. И сейчас я собирался ей воспользоваться.

— Если ты продолжишь мне препятствовать, то ничем хорошим это не закончится, — тихо начал первый маг, чтобы больше никто не услышал.

— Могу сказать тебе то же самое. Если продолжить распространять свою заразу, то я сделаю тебя врагом империи. И не надо держать меня за идиота. Я прекрасно вижу, что ты несёшь за собой лишь смерть. Сколько бы не было у у тебя последователей, мы с ними справимся.

— Не смерть. А новую жизнь.

— Геноцид магов. Называй вещи своими именами.

Градимир не ответил, лишь хмыкнул и пошёл дальше в город.

Я вернулся в машину и подождал, пока первый маг со своими последователями проедет. Потом открыл книгу и написал на пустой странице: «Менять свой дар под действием влияния культа светлого бога запрещено. Наказание — изгнание из городов». Кардинальное решение. Зато заставит людей триста раз подумать прежде, чем поднимать руку на площади.

Потом открыл глобал и в качестве противовеса плохому событию сделал заявление, что вместо смены дара можно записаться на получение второго дара. Оставил номер отвечающего за принятие в орден, дальше останется только сформировать очередь и начать приглашать людей.

В боковое стекло постучались. Я поднял взгляд. Борис Владиславович просил меня выйти.

— Что-то случилось? — спросил я, открыв дверцу машины.

— Там ваши люди возвращаются. Попросили отправить им бронескорую навстречу.

— Тимофей Сергеевич?

— Он. Машины готовы к отправлению. Решил вас предупредить.

— Я поеду с ними, — ответил я полковнику и посмотрел на Медведева.

Мой охранник-водитель кивнул.

— Тогда поторопитесь.

Мы выехали за город без всякого досмотра. По пути я передал Рите распоряжение, чтобы орденцы остановили всех желающих сменить дар.

* * *

— Наш император сошёл с ума, — сказала графиня Троцкая своему мужу после того, как прочитала новый закон.

Она зашла в его кабинет и положила раскрытый свод законов перед графом.

Троцкие были одними из тех, кто поступал, как все дворяне. Все решили поддержать Алексея — и они тоже. Предпочитали быть на стороне сильного, как говорил граф.

Только мало кто знал, насколько религиозная эта семья высшей знати.

— Он запретил менять дар. Ничего более, — холодно ответил граф и поправил очки на носу.

— Бог выше императора.

— Зато с новым императором стало спокойнее. Анжел, успокойся и не обращай внимания.

— А если это перерастёт в прямую вражду?

— Тогда, безусловно, мы поддержим нашего бога. Как и многие дворяне. Из всех слоёв. Думаю, мы можем отправить императору предупреждение. Если дворяне его подпишут, то император будет более лоялен к вернувшемуся богу.

— Я подготовлю бумаги. Будет много возражений, но думаю, мы сможем убедить многих.

* * *

Через полчаса мы встретились с Тимофеем Сергеевичем. Он вёз пятерых человек, но среди них был только один с «изменённым даром». Остальные — те, кого он касался, одногруппники из академии магии.

— Пропустите, — велел я целителям, когда они приблизились к пострадавшим.

Машины остановились, и сейчас бригада скорой хотела переложить людей на носилки.

Мне возражать не стали.

На заднем сидении машины Тимофея Сергеевича лежала девушка. В ней едва теплилась жизнь. Хотя я понимал, что вот так — медленно и мучительно, она